Юсеф эс-Сибаи - Мы не сеем колючек

— Сейида? Как хорошо, что ты пришла — у нас беда, мальчик заболел, — пожаловалась она.

— Знаю, — сочувственно ответила Сейида. — Меня прислал Абдель Рахим — я ведь теперь медсестра.

Подошел Аталла с бидоном.

— Поставь у входа, — попросила Кусар. — Деньги я тебе потом отдам.

Вот так же обращалась к Аталле госпожа Фатьма… Сколько лет прошло!

Кусар опять повернулась к Сейиде:

— Надеюсь, твой Габер здоров?

Ее Габер!.. Но разве можно обрушивать на людей свое горе, когда им и без того тяжело?!

— Все хорошо, слава Аллаху.

— Сама судьба прислала тебя, Сейида. Я уже несколько суток даже не вздремнула — боюсь оставить малыша. А с тобой я спокойна.

Маленький Мухаммед, как назвали мальчика в честь его знаменитого деда, метался в кроватке, пытаясь сбросить пузырь со льдом. Сейида день и ночь не отходила от больного, прикладывала к губам смоченную водой губку, делала уколы: витамины, глюкозу — ребенок почти ничего не ел.

Медленно текли дни, еще изнурительнее — длинные, нескончаемые ночи. Силы Сейиды были на исходе. Наконец температура спала, ребенок открыл глаза.

— Это просто чудо! — сказал доктор, который и не надеялся на счастливый исход. — Ты добилась своего, Сейида.

В первый раз за долгое время болезни Мухаммеда Сейида спокойно заснула. Мальчик пошел на поправку. Повеселевшая, благодарная Кусар возобновила расспросы о Габере. Сейида уклонялась от этих разговоров, но скрывать правду становилось все труднее.

Однажды Хамди и Кусар попросили, чтобы она привела своего сына — теперь уже можно отлучиться из дому, да и доктор сказал, что не нужно опасаться инфекции…

Сейида не выдержала, опустила голову и расплакалась.

— Нам за него нечего бояться — Аллах взял Габера к себе.

— Что же ты раньше молчала? — горестно воскликнула Кусер.

— Достаточно и того, что меня отсюда увезли с полицией. У соседок небось языки болят от пересудов.

Хамди подошел к Сейиде, ласково обнял ее за плечи.

— Разве ты должна отвечать за несовершенство мира? Все, что произошло с тобой в жизни, случилось не по твоей вине. Колючки не сеют, Сейида, однако земля полна ими…

— Спасибо, господин, — растроганно сказала Сейида. — Ты всегда меня понимал…

— Оставайся с нами, — неожиданно предложил Хамди.

— Я бы с радостью! Да только силы у меня уже не те. Стирать трудно…

— Я не об этом, Сейида, просто будешь жить с нами… как родственница.

— Мальчик так к тебе привязался! — добавила Кусар.

— Ни о чем другом я бы и не мечтала!

— Что же тебя останавливает?

— Не хочу быть вам в тягость.

— Еще что надумаешь?! — возмутился Хамди.

Из детской донесся слабый голос ребенка:

— Сейида! Поди сюда, Сейида!

Все трое вошли в комнату.

— Посиди со мной, Сейида. Что ты все с ними да с ними? — обиженно сказал мальчик.

— Почему ты зовешь ее, как свою подружку? — строго спросил отец.

— А как надо?

— Тетушка Сейида.

Сейида привлекла к себе мальчика.

— Зови меня, как тебе нравится, голубок!

— А почему у тебя в руках сумочка? Собираешься уходить?

— Мне пора возвращаться. Ты уже выздоровел.

— А здорового ты меня не любишь, Сейида? — огорчился мальчик.

— Больше, чем себя! — искренне ответила Сейида.

— Тогда не уходи! Я очень тебя прошу.

И Сейида осталась в доме Хамди-бея эс-Самадуни. Малыш не отходил от нее ни на шаг — так и бродил, словно тень, уцепившись за юбку. Вставал с ее именем и засыпал только на руках у Сейиды. Да и Кусар минуты без нее обойтись не могла — ведь Сейиде не привыкать к бесчисленным домашним хлопотам. Вставала она спозаранку, когда все еще спали. Правда, теперь никто ее не будил — Сейида сама чувствовала ответственность за все, что происходит в доме. Готовила завтрак, провожала Хамди на работу и шла за покупками. Теперь никто из торговцев не подшучивал, когда Сейида входила в лавку, — все относились к ней так, словно она родилась в семье эс-Самадуни. Она сидела за столом на месте покойной Фатьмы. И это было не просто жестом признательности со стороны благодарного семейства — Сейида стала настоящей хозяйкой дома.

Кусар жаловалась ей на мужа, когда он чем-нибудь ее расстраивал, и Сейида никогда не оставалась равнодушным слушателем — слишком хорошо она знала, к чему может привести разлад. Хамди молчаливо признавал ее право делать ему замечания и охотно прислушивался к советам Сейиды.

А дни бежали стремительно. Мухаммед подрос, пошел в школу. События в окружающем мире долетали до Сейиды глухим, отдаленным эхом. Она слышала, что в стране произошла революция, что короля свергли… Слышала о Суэцкой войне, о строительстве Высотной плотины. Но куда больше ее волновало то, что происходило в семье: у Мухаммеда появилась сестренка, которую после долгих обсуждений назвали Самирой; голову Хамди слегка посеребрила седина; Кусар располнела; дом одряхлел; на улице прибавилось шуму…

Время неумолимо катилось вперед. Вот и Самира подросла. Теснота стала нестерпимой. Но Хамди не хотел перестраивать старый дом — он мечтал о новом. Наконец купили участок земли на горе Мукаттам, в рассрочку на пятнадцать лет. Начали отстраиваться, разбили сад.

Прошел год. Пора было готовиться к переезду. Мухаммед, которого отец взял с собой посмотреть дом, по секрету сообщил Сейиде:

— Знаешь, какую комнату тебе приготовили? Окна выходят в парк, вдали пирамиды и Нил!

— Зачем так беспокоиться о старухе? Мне с вами везде будет хорошо…

— Что ты, Сейида! Вот увидишь, тебе понравится!

В самый разгар сборов Сейида почувствовала недомогание. Она несколько дней почти ничего не ела, но боли в животе не проходили. Сейида быстро худела. Несколько раз приходил доктор, прописывал лекарства, говорил ободряющие слова, но по его лицу было видно, что делает он это лишь из чувства долга. Однажды он задержался у входной двери и обернулся к провожавшему его хозяину дома:

— Думаю, дорогой Хамди-бей, что болезнь, увы, неизлечима. Да и сердце у нее никуда…

— Неужели так плохо, доктор?!

— Рак… Конечно, на все воля Аллаха… Но медицина в подобных случаях бессильна.

— И никакое, самое решительное вмешательство… — сбивчиво начал Хамди, — …может быть, операция?..

Доктор покачал головой.

— Нет, нет. Все, что можно сделать, — это положить ее в больницу, там она хотя бы будет под постоянным наблюдением.

Печальная новость погрузила весь дом в гнетущую тишину.

Сейида давно догадывалась о серьезности своей болезни, ощущение неизбежности происходящего не нарушило ее душевного равновесия. Более того — какое-то светлое умиротворение окутало ее измученное сердце. Слава Аллаху, скоро исчезнет эта мучительная, сжигающая боль.