София Ларич - Анталия от 300 у.е., или Все включено

Она рассеянно кивает, не отрывая взгляда от транспортера, на котором уже появились первые сумки. Я выхожу через «зеленый коридор» в зал прилетов. Ко мне тут же приближаются мужчины непрезентабельного вида, приговаривающие:

— Такси. Девушка, такси. Такси недорого. Такси, куда ехать?

Не переставая отвечать: «Нет, спасибо. Не надо. Нет, меня встречают. Спасибо», я пробираюсь к выходу и скоро вдыхаю жаркий московский воздух.

Таксисты на несколько минут оставляют меня в покое, и я выкуриваю сигарету у стеклянных дверей, то и дело разъезжающихся в стороны, чувствуя нарастающее воодушевление.

Выходной. Наконец-то у меня выходной.

Я доезжаю на дребезжащей маршрутке до метро и спускаюсь к поездам, с интересом поглядывая по сторонам. В метро жарко. Вокруг меня торопливо снуют полураздетые — или полуодетые — горожане. Мужчины утирают платками лица и шеи, покрытые потом, и шумно выдыхают. Женщины обмахиваются журналами и аккуратно промокают указательным пальцем участок над верхней губой.

Так и не придумав, чем заняться в первую очередь, я выхожу на «Тверской», покупаю в переходе бутылку минеральной воды и устраиваюсь на скамейке за памятником Пушкину. Я меняю карточку в своем телефоне на местную и звоню в офис «Арейона», где мне сообщают, что, хотя мест на завтра и нет, мне все же лучше подъехать к утреннему рейсу в Шереметьево — может, удастся улететь, если кто-нибудь из туристов не появится.

Потом я набираю номер подруги, у которой обычно ночую в свои ежемесячные приезды в Москву. Подруга радостным голосом сообщает мне, что она сейчас в Испании и вернется домой через три дня. Не вдаваясь в подробности, телефонное обсуждение которых дорого обойдется и ей, и мне, я желаю ей хорошего отдыха и выключаю телефон. Некоторое время я неподвижно сижу на скамейке, наблюдая за суетой вокруг, потом, рассудив, что проблемы надо решать по мере их поступления, встаю и отправляюсь в магазин женского белья на Садовом кольце.

Я медленно бреду по широкому тротуару, разглядывая витрины и останавливаясь около некоторых из них. Кожа быстро становится липкой, а лицу так жарко, словно я сижу у каминной решетки. Жаром пышет не только от дороги, по которой медленно ползут машины, но и от прогревшихся стен высоких домов. Прошедшая мимо женщина окутывает меня облаком душных духов. На тротуарах, даже не прячась в тень, сидят нищие в затертых до сальной корки восточных халатах, а их дети бегают меж прохожих, клянчат, пытаясь заглянуть в их лица, тыкая в свои открытые рты пальцами и касаясь их чистой одежды смуглыми грязными ладошками. Прохожие отмахиваются, отскакивают, огрызаются, прикрываются сумками и пакетами от тянущихся к ним рук.

В магазине белья, прохладном и почти без покупателей, я, оглушенная выбором, провожу очень много времени. Примеряю даже непрактичное в сочетании с белой рубашкой и синтетической форменной юбкой яркое цветное и кружевное белье, задерживаюсь у полок с майками, чулками и колготками и даже поглядываю на теплые пижамы и банные халаты, представляя собственный шкаф, в котором все это есть. После гардероба мне приходит в голову мысль о собственной кровати, потом о кухне, утвари и посуде в ней, и тогда я тороплюсь к кассе и расплачиваюсь за целый ворох бюстгальтеров, пару цветных комплектов и хлопковых облегающих маек. Купальник я после некоторых колебаний все же откладываю в сторону.

Сложив покупки в сумку, я выхожу на улицу и замечаю, что ряды машин на широкой дороге передо мной погустели, а в сторону метро потянулись потоки офисных служащих. Я поднимаю глаза на большие квадратные часы на столбе у подземного перехода и решаю сходить в книжный магазин, пока он не закрылся.

Когда я поворачиваю на Сретенку, полную гари и раздраженных сигналов от недвижимой ленты машин, я сталкиваюсь с мужчиной советско-конторского вида и, извинившись, отступаю в сторону.

— Здравствуйте, Тамара! — восклицает он. — Не узнаете?

Я осторожно оглядываю его. Турист? Отдыхал в «Голден Бич»?

— Помните, мы отдыхали с женой в Турции у вас? — подтверждает он мою догадку.

— Да-да, конечно! В мае, кажется.

— Ага, в начале июня. Как там сейчас? Жара небось?

— Да нет, ничего, знаете, — отвечаю я, прикладывая ладонь к липкой шее. — В Москве даже как-то пожарче.

— Да, в этом году лето так лето! А вы чего к нам?

— По делам заехала.

— Ну что ж, привет там Турции передавайте! Попробуем к вам еще приехать. Когда лучше в сентябре, октябре?

— В сентябре хорошо, в октябре тоже. Туристов мало уже, спокойно…

— А что? Когда много туристов, тоже хорошо, весело! — отвечает он со смешком.

Кивнув, я бросаю взгляд на часы:

— Да, весело. Ну, передавайте привет жене. До свидания!

— Передам, передам, — отвечает мужчина и, перехватив кожаный портфель в левой руке, сворачивает к переходу.

Прижимаясь к домам и периодически ступая на дорогу, я иду дальше по узкому тротуару. Наверное, этот турист отдохнул хорошо — если он узнает гида в толпе, окликает и даже общается. Я его не помню совершенно, как не помню многих, кого встречаю в каждый свой приезд в Москву.

Я натыкаюсь взглядом на вывеску «Косметолог» — зеленые буквы на белом. Замедлив шаг, заглядываю в широкое окно салона, которое прикрывают бледно-зеленые жалюзи. Ничего не разглядев, толкаю дверь, на которую прилеплен прозрачной лентой листок с надписью: «Работает кондиционер!» Какое облегчение, сюда-то мне и надо.

— Здравствуйте! — приветствую я девушку, перебирающую бумаги за высокой стойкой.

Она одаривает меня профессиональной улыбкой:

— Добрый день. Чем я могу вам помочь?

— Я хотела бы посетить косметолога, — улыбаюсь я в ответ.

— Вы записаны?

— К сожалению, нет. Но, может, есть свободный косметолог?

Девушка опускает голову и перелистывает большую, пухлую тетрадь.

— Ну, сорок минут у вас есть. А какая процедура вас интересует?

— Не знаю… — Я пожимаю плечами. — Увлажняющую маску? Поправить брови?

Мне, в общем, все равно. Я просто хочу полежать и отдохнуть.

Улегшись на кушетку в пахнущем лекарствами кабинете, я с удовольствием вытягиваюсь, чувствуя, как расслабляются усталые ноги. Косметолог, с закрытым маской ртом и носом, надвигает на мое лицо лампу-лупу и прикасается к щекам мягкими прохладными пальцами.

— Кожа у вас чистая, но пересушена очень, — тихим голосом говорит она. — Много времени на солнце проводите? У вас тут пигментные пятнышки на переносице и под глазами.

— Угу, — мычу я закрытым ртом.

— Ну, можно сейчас маску вам сделать и брови пощипать. Согласны?

Я киваю, не открывая глаз, — мне очень хорошо лежать в прохладной комнате.

— А покрасить брови не хотите? У вас волосы светлые, и темно-коричневые брови будут очень хорошо смотреться.