Эльмира Нетесова - Забытые смертью

Он ожидал спора с отцом. Но тот обдумывал сказанное.

— Я весь город исколесил. Искал работу. Но ничего не нашел. Даже в школе парашютистов был. Инструктором хотел устроиться. Но там все занято, — сказал, оправдываясь.

Старики промолчали. А на следующий день суд признал его брак с Настей расторгнутым. Оставили на воспитание Федору старшего сына, а младшего — Насте.

— Собственно, дети будут общаться. Ведь это решение — чисто условное. Может, и вы подумаете, помиритесь потом. Когда успокоитесь, — предположил судья. И, подав руку Федору, сказал искренне: — Я обязан так говорить. А если честно, восхищаюсь выдержкой! Ни разу не сорвался на оскорбление. Хотя это было бы и закономерно. Стерва баба! Дрянь! И я с такою бы не помирился. Но тебе работу надо найти! Может, лучше уехать на время? Чтоб память остыла. А годы сами сгладят все.

Федор пришел с процесса задумчивый. Подсел к отцу. Заговорил с ним:

— Развели нас. Детей разделили. Чтоб никому не было обидно.

— Ну и дела! Кто б мог додуматься до такого Это же дать повод той дряни постоянно сюда совать свой нос.

— Если уеду, она всякий интерес потеряет. И забудет о детях. Но главное, что фамилию нашу не будет позорить.

— Езжай! На год отпускаю, — согласился отец. И Федор, наскоро простившись с родными, уехал в Якутию.

Кокорин вмиг назначил Никитина бригадиром лесорубов и, проведя с ним недолгий инструктаж, отправил в Усть-Миль с одним напутствием:

— Вживайся и держись!

Первые две недели Федор присматривался к бригаде, втягивался в работу, познавал ее сложности.

Физическая усталость, доводившая до изнеможения, не выматывала так, как постоянные неурядицы, ссоры и даже драки в той первой бригаде. Они вспыхивали по пустякам. Случались и по серьезному поводу. Пришлось не просто присмотреться. И уже через месяц четверых мужиков навсегда прогнал из палатки. Велел шоферу увезти их в райцентр, подальше от тайги и бригады.

Со многим мог смириться Никитин. Понимал и умел прощать человечьи слабости. Но когда четверо мужиков не в шутку — всерьез взялись играть в очко на зарплату тех, кто работал с ними, ушам не поверил. Схватил за грудки двоих. Их партнеры за топоры взялись. Поперли на бригадира буром:

— Ты положняк дал, что с нами дышишь? Мы на халяву никого не держим! — рявкнул недавний зэк по кличке Сифон.

И снова завязалась драка. Избитых, связанных мужиков покидали в кузов машины и навсегда увезли из тайги.

Но… Упала выработка. Нехватка людей сказывалась. Где взять лесорубов? Да и кто согласится по доброй воле ехать в таежную глушь, под бок к зверью и озверевшим людям?

Искать самому — не было времени. А тут еще двое мужиков подрались в тайге, угрозы посыпались. «Мало забот им, что ли?» — злился Никитин. Оказалось, один другого на чифире подловил. Кое-как примирил бригадир, заставил работать спокойно. Пригрозив, что в другой раз обоих вышвырнет из бригады.

Только эти двое утихли, через пару дней придавило деревом вальщика. Не успел вставить клин в надпил. А верховой ветер опередил. Окалечил, измял мужика. Пришлось в потемках в больницу везти, вздрагивая при каждом крике.

Пока в больнице осмотрели человека, Федор лет пять жизни потерял. Ждал врача.

— Жить будет. Но в тайгу — ни шагу! — сказал тот, едва появившись.

Федор сидел в машине, ссутулясь. Курил одну папиросу за другой.

— Пошли поедим. С самого обеда вчерашнего дня не жравши! — напомнил Серега и потащил Никитина в ближайшую столовую. Она с минуты па минуту должна была открыться, и около нее, пряча в карманах и за пазухами поллитровки, роились мужики. Одни по двое, по трое ходили друг за дружкой, чтобы не потеряться. Раз скинулись — распить вместе надо, но и закусить хоть чем-то дежурным. Иные искали собутыльников, с кем можно скинуться на портвейн.

Едва Федор с шофером подошли, алкаши облепили их со всех сторон.

— Скинемся?

— На троих…

— Давай на склянку!

— По рваному, мужики!

— Не будет навара. Похавать нарисовались. На поддачу ни хрена нет. Сам бы не прочь. Да в карманах ни шиша, — лукавил водитель, зная норов этих свор.

Алкаши вмиг потеряли интерес к лесорубам А те, сев на подножку, курили.

— Дай папиросу, — подошел угрюмый лохматый мужик. И протянул грязную ладонь.

Сергей уже приготовился шугануть его, но Никитин опередил, протянул папиросу, водитель так и остался с открытым ртом.

— Сшибаешь? — спросил Федор мужика, не торопившегося уходить.

— Бичую. Вкалывал на судне. Да сорвалось. Опоздал. Без меня ушли на путину. Хотел с попутным нагнать, да застрял, как говно в проруби мотаюсь.

— А чего ж опоздал?

— Своих навестил. Двое девок у меня растут. У сестры. Неподалеку. В Приморье. Пока их навестил, судно ушло.

— Кем работал?

— Рыбачил. Как все.

— Что ж теперь делать будешь? — поинтересовался Никитин.

— Работу надо найти.

— Чего ж тебя на другое судно не взяли? — прищурился Сергей.

— Желающих рыбачить много. Не я один. Берут охотнее тех, кто помоложе. Вот и остался я за бортом.

— А к нам поедешь? — спросил Федор. Уже в столовой Костя согласился уехать в тайгу, работать в бригаде. Попросил лишь об одном:

— Хоть раз в год, хоть на недельку к своим я должен наведываться. Нельзя девкам без отцовского глаза расти.

А жена? Где их мать?

Костя отмахнулся. Сказав хмуро:

- Не дано блядям быть женами. С моря не дождалась. Я и выкинул, чтоб дочек с толку не сбивала, не испортила бы их. Так и живут с сестрой. Но кормить-то я должен детвору!

Когда поели, вышли к машине, Костя сразу в кузов влез. Из него даже по малой нужде не выскочил ни разу. Все боялся отстать, опоздать, остаться за бортом еще раз.

Федор, как и Костя, каждый месяц отправлял домой переводы. Детям…

Никитину теперь шли письма от отца и старшего сына, который любил высылать свои рисунки.

«В школе говорят, что у нашего Андрейки — талант художника. Учителя им не нахвалятся. Считают особо одаренным. Выходит, и с внуком мне не повезло, не сумею из него хирурга — замену себе вырастить. А уж так мечтал», — писал отец.

«Папка, а Олег часто у нас бывает. Он всегда спрашивает про тебя. У него вместо игрушек — шприцы. И он Айболиту, какого ты ему купил, то уколы, то компрессы делает. А недавно поставил ему горчичник, и тот совсем облез. Краска слиняла. Так теперь он за дворовых собак взялся. Две уже в гипсе по уши. А у одной — только шея. Но ты не бойся. Они лечатся. И Олега не кусают. Он их тоже. Потому что слушаются. Пап, а можно я ему свою синюю куртку отдам? Мне она мала стала. А ему как раз. И он в ней уже в школу ходит. У Олега уже любовница есть, настоящая невеста. Она во второй класс ходит. И тоже любит уколы делать. Сучком. Шприцев у нее еще нет. Они на уколах с Олегом подружились. Ну, я им пока не мешаю. Посмотрю, что дальше будет», — писал Федору Андрейка.