Тони Парсонс - Моя любимая жена

Вернуть ключи — только предлог. Нет, он искал Цзинь-Цзинь, чтобы сказать ей, что любит ее, что его сердце не может так быстро перемениться. И нелегкий путь до блокпоста был их прощанием.

На следующий день, ближе к вечеру, он прилетел в Шанхай.

В квартире было пусто. Билл посмотрел на календарь. Сегодня понедельник. Все школьные и дополнительные занятия Холли к этому времени должны бы уже закончиться.

Билл стянул с себя одежду, покрытую толстой глиняной коркой и открыл корзину для белья. Приглядевшись, он захлопнул корзину, взял большой мешок для мусора и переправил туда все, что снял. Потом он встал под душ и открыл самую горячую воду, какую только был способен выдержать. Билл стоял, наслаждаясь упругими струями, пока у него не закружилась голова, а в правом глазу опять не поплыли черные звезды.

Он надел джинсы, футболку и подошел к окну. Шанхайская погода тоже начинала меняться. Сквозь синие дыры в облаках прорывалось позднее солнце. Двор «Райского квартала» был пуст. Он вспомнил слова Бекки. Может, ей действительно надоело и она осуществила то, о чем предупреждала его? Ее мобильник не отвечал, предлагая оставить голосовое сообщение. Билл сказал, что вернулся. Собственный голос показался ему чужим.

Есть не хотелось. Голова продолжала кружиться. Даже бледный солнечный свет казался ослепительно ярким. В висках стучало. Билл сел на диван и начал осторожно массировать виски, но толчки не прекращались. Он чувствовал себя потерянным, потерянным и одиноким, как никогда в жизни.

Усталость все-таки сморила его, и он заснул на диване. Разбудил его звук поворачивающегося ключа. Вскоре в гостиную вбежала Холли. В руках у нее был красный воздушный шар с эмблемой Шанхайского зоопарка.

— Пап, а что у тебя с глазом? — спросила дочь.

Билл осторожно потрогал лицо.

— Упал, ангел мой, и ушибся.

— Какой синячище, — удивилась Холли, разглядывая отцовское лицо.

— Завтра он уменьшится.

Холли постучала шаром по отцовским ногам.

— А мы видели красную панду, — похвасталась она. — И золотистых обезьян.

— А может, все-таки наоборот? — спросил Билл.

— Это как наоборот?

— Может, вы видели красных обезьян и золотистую панду?

Холли тряхнула кудряшками.

— Пап, я уже не маленькая и на твои шутки не ловлюсь.

Бекка прошла прямо в кухню. Должно быть, они с Холли где-то перекусили. Она не собиралась готовить еду, а открыла холодильник, чтобы поставить туда принесенные пакеты.

Холли отправилась к себе в комнату. Поначалу Билл решил, что она рассказывает своим куклам какую-то историю. Нет, она читала. Его дочь научилась читать! Как много он пропустил!

Билл встал с дивана. У него болело все тело. Ныла спина, ломило руки и ноги. Он слишком их перегрузил. Превозмогая ломоту, он прошел в кухню. Бекка стояла перед раскрытым холодильником, держа в руках неубранные пакеты.

— Я думал, ты действительно ушла.

Бекка обернулась к мужу. Три картонных пакета: апельсиновый сок для Холли, клюквенный для нее и молоко для чая, который он пил по утрам. Она позаботилась обо всех.

— Я не ушла, — сказала она. — Мы не ушли.

Бекка убрала пакеты, закрыла холодильник и встала напротив мужа. Она слегка дотронулась до его покалеченного лица. Билл задержал ее руку и не отпустил.

«Мы не ушли…»

Теперь он понял.

— Это заведение называется «Вместе с Сюзи», — сказал Билл своим новым сотрудникам, совсем еще молодым парням. — Сюда ходят практически все.

Дела в Шанхайском филиале шли на редкость успешно. Финансовый «пирог» становился все больше и жирнее. Филиал едва справлялся с объемом работы, поэтому Девлин слетал в Лондон, и уже через месяц с небольшим оттуда прибыли двое молодых юристов. Оба явились с подписанными двухлетними контрактами и мечтами о головокружительной карьере.

Сегодня был их первый вечер в Шанхае. Девлин с Биллом свозили их в Бунд, где устроили нечто вроде торжественного обеда, а затем Билл пригласил парней «промочить горло» на Мао-Мин-Нань-Лу.

Другой часовой пояс, количество выпитого и долгожданная свобода от родительской опеки — немудрено, что парни слегка очумели. Они вертели головами и не могли поверить своим глазам. Сколько женщин! На танцевальном пятачке, у стойки бара, повсюду. Они даже не подозревали, что в мире есть столько женщин, собранных в одном месте.

Билл заказал «Чинтао» для всех. Праздник. Первый вечер в Шанхае. Билл щурился на перемигивающиеся огни бара. Черные звезды почти исчезли, но до сих пор его правый глаз видел все огни в окружении туманного ореола. Он ждал, когда принесут пиво, и вспоминал свой первый вечер в Шанхае.

Мимо прошла Дженни Первая. Билл не сразу узнал ее, профессиональная партнерша по танцам заметно постарела. Она целомудренно поцеловала его в обе щеки, грустно улыбнулась и пошла дальше. Билл хотел спросить, как ее француз, но Дженни Первая уже скрылась в толпе.

И конечно же, увидев свежую добычу, к новичкам потянулись здешние охотницы. Они висли у парней на руках, спрашивали, откуда взялись такие красавцы, покачивали бедрами и пытались зазвать на танцевальный пятачок. Безошибочная стратегия: когда танцуешь, не надо говорить.

— Билл, а эти девицы… — не то сказал, не то спросил один из новичков.

Билл не совсем понял, что именно он хочет узнать, и потому промолчал. За спиной парня стояла высокая девушка. Длинными руками она обнимала его талию, всем видом показывая, насколько он должен быть польщен ее вниманием. По бокам стояли еще две: одна эдакая куколка, вторая грубее и коренастее, но зато с большой, горделиво выставленной грудью. Все трое были незнакомы Биллу. В баре появилось много новых лиц.

Охотницы приставали к лондонскому новичку, уговаривая, чтобы тот не сидел на месте, как приклеенный, а пошел подвигать ножками под «Shake That». [94] Песня из альбома Эминема «Curtain Call», вышедшего в 2005 г. Гарри — так его звали — был более симпатичен Биллу, нежели второй парень. В нем ощущалась английская аристократическая старомодность; нечто в духе сэра Элгара [95] Сэр Эдвард Уильям Элгар (1857–1934) — английский композитор-романтик. — выступающий кадык, очки, манера говорить. Скорее всего, обучался в какой-нибудь частной школе для благовоспитанных мальчиков. Похоже, этот Гарри всю свою недолгую жизнь безуспешно пытался познакомиться с девушками. В Лондоне он комплексовал бы и дальше, а в Шанхае… «В Шанхае ты через полгода почувствуешь себя Эрролом Флинном. [96] Эррол Флинн (1909–1959) — знаменитый голливудский киноактер, считавшийся секс-символом 30–40-х гг. прошлого века. Прославился, играя отважных героев и благородных разбойников. Здесь ты быстро станешь своим парнем». Но пока что «свой парень» нервно озирался, и в глазах за стеклами очков читалась откровенная растерянность.