Евгений Свинаренко - Учитель-психопат

— Африка это не страна, — заметил бунтарь Бабушкин.

— Африка — это страна, — заверил Готов, — там был я, но не ты.

— Покажите дракона, — почти хором попросили ученики.

— Думайте, что говорите.

— Ну, пожалуйста. Вы же восьмому «Б» показывали, а мы чем хуже?

— Вы за кого меня принимаете, — театрально изобразил недоумение Готов.

Ребята не унимались и просили показать «дракона». Готов мотал головой, закрывал ладонями уши, издавал протяжный звук, чтобы не слышать учеников.

8 «А» попросил еще громче.

— Тихо!!! — скомандовал Готов. — У кого есть спички?

По рядам передали зажигалку. Учитель лег спиной на стол, задрал колени к голове, зажег зажигалку в пяти сантиметрах от анального отверстия и громко выпустил газы. Язык желто-синего пламени прошелся по штанине.

Радости восьмиклассников не было предела. Взявшись за животы, смеялись все без исключения. Готов спрыгнул со стола и раскланялся.

Успокоившись, школьники попросили повторить трюк.

— Хватит, хватит, — сказал учитель, — я и так слишком много для вас сделал. Теперь ваша очередь веселить меня. Давайте играть в «сифу». Я начинаю и кидаю вот этой грязной тряпкой кому-нибудь в рожу. Увернулся — молодец, не увернулся — галишь. Ноги, руки, торс, затылок не считаются, только рожа. Обратно ляпу не сдаем.

— Н-е-е-т! — протянул класс.

— Боитесь? До чего же вы скучные люди. Тяжело вам в жизни придется. Сколько у нас до конца урока? Пятнадцать минут? Э-э-эх, была не была, свободны. Мне еще шестому «В» задания для контрольной писать надо.

Парни из 9-го «А» играли в баскетбол. Играли на одно кольцо: потели, прыгали, кричали. Девушки «болели», сидя на лавках с той и с другой стороны спортзала.

— Привет, — Лукиных подошел к Готову сзади и положил ему руку на плечо.

— Добрый день, — ответил Готов.

Коллеги пожали друг другу руки.

— Шутов, Каменских, что вы скачете как стрекозлы, нормально играть не можете? — крикнул Лукиных баскетболистам и перевел взгляд на Готова. — Чего не работаешь?

— Окно. Дай, думаю, зайду.

При всей кажущейся грузности и неповоротливости Лукиных, тем не менее, обладал достаточной ловкостью и подвижностью. В свободное время он либо бегал, либо висел на турнике, либо жал штангу. Грубоватая, фамильярная манера общения физрука не очень нравилась Готову, но он не подавал вида.

— Правильно сделал, что зашел, — поманил рукой Лукиных. — Идем, покажу что-то.

Педагоги вошли в небольшую коморку, находящуюся перед раздевалками. На стенах комнатушки — вымпелы красного цвета с изображением Ленина, на полках — несколько алюминиевых кубков.

— Садись, — сказал Лукиных и указал Готову на диван.

Готов с нетерпением ждал, что физрук покажет ему что-то действительно необычное, интересное. В голове промелькнуло: если это пистолет, то Лукиных расскажет, что он секретный агент и попытается завербовать; если это акваланг, то обязательно пригласит летом на подводную охоту; если это свинцовый контейнер с оружейным плутонием, то мысли вообще разбегаются в разные стороны.

Но «необычное» и «интересное» оказалось всего лишь небольшим фотоальбомом с нечеткими фотографиями каких-то школьных забегов, лыжных гонок, футбола. Готов без эмоций пролистал альбом и положил рядом с собой на диван.

— За кого голосовал? — спросил Лукиных.

— В думу?

— Да, нет… в мэры.

— За Аркулова.

— Серьезно? — удивился физрук. — Он же ворюга.

Готов почувствовал легкий укол самолюбия из-за попрания чести и достоинства выбранного им кандидата в мэры города:

— С чего ты взял?

— Как с чего? Это все знают. Он за четыре года себе квартиру и машину сделал.

— Какую машину?

— Ладу — десятку. Квартиру двухкомнатную в новом доме. Да все они там воруют. Этот твой Аркулов коммунальное хозяйство развалил. За электричество в два раза больше платим. Машзавод каким-то частникам продал.

— Я слышал, что на Машзаводе сейчас зарплаты бешеные платят… — нахмурился Готов.

— Так-то оно так. Но выручка-то куда идет? Дяде-частнику в карман.

— А когда завод стоял, куда выручка шла?

— В бюджет, конечно. На нашу зарплату.

— То есть ты хочешь сказать, что раньше ты получал больше, а когда Машзавод стал приносить прибыль, соответственно, меньше. Мне кажется, эти вещи напрямую вообще не связаны. И потом, что плохого в том, что мэр купил себе автомобиль. Нынче у каждого второго личный транспорт. А при зарплате главы администрации и квартиру двухкомнатную купить не проблема. Объясни, может, я чего-то не понимаю, где ты воровство увидел?

— Да разве я об этом говорю? — выкручивался Лукиных. — Неправильная у тебя, Готов, позиция, ты же сам бюджетник. Думаешь, у него фондов никаких нет? Все равно есть какие-то фонды.

Готов недолюбливал глупых людей (себя он относил к умным), но тупых он просто не мог терпеть. Если, к примеру, поведать таким тупицам, как Лукиных, что мэр Аркулов практикует нецелевое использование бюджетных средств и тем самым заграбастал миллионы — тупицы не поймут и, вероятно, могут даже не поверить. Миллионы для них — это нечто неосязаемое, мифическое. Но когда речь идет о покупке автомобиля или шубы для жены, готовы на всех углах кричать, что мэр ворюга.

— Сам-то ты за кого голосовал? — Готов поднялся с дивана.

— За Шляхмана.

— Почему? Считаешь, воровать не будет?

— А ему смысла нет, — расплылся в улыбке Лукиных. Он же бизнесмен, наворовался поди…

Готов вышел из физкульткоморки и завернул в мужскую раздевалку.

Шла перемена. Парней из 9 «А» сменяли парни из 9 «Б». Они молча переодевались и только несколько человек поздоровались с Готовым.

Учитель хлопнул в ладоши и громко скомандовал:

— Все смотрим на меня, Гущин тебя это тоже касается! Внимание!

Ученики прекратили переодеваться, ожидая чего-то серьезного.

— Что там? — ткнул в стену пальцем Готов.

— Девки переодеваются, — ответили ребята.

— Тогда что это? — спросил учитель и направил палец на вентиляционное отверстие, под потолком, на той же стене.

— Решетка, — неуверенно сказал длинноволосый девятиклассник.

— Это, патлатый, не решетка. Это окно в Европу. Становись ему на плечи.

Длинноволосый снял обувь, встал на плечи однокласснику и заглянул в отверстие:

— Ха-ха-ха, пацаны, там Ахмарова голая.

За стеной раздались девичий визг и оскорбления.

— Тише ты, — одернул длинноволосого Готов, — соблюдай конспирацию.

Новое развлечение понравилось подросткам. Они по очереди взбирались друг другу на плечи, чтобы понаблюдать за женской раздевалкой. Хихикали и делились впечатлениями.

Ребята переоделись и пошли заниматься физкультурой. Дождавшись топота, Готов взял чей-то ботинок, спрятал подмышку и направился в свой класс.