Паскаль Киньяр - Carus,или Тот, кто дорог своим друзьям

— Ну ладно, мне пора в свою берлогу, — сказал он, вставая и пожимая мне руку.

Labor Day [97] День труда (англ.) — национальный праздник в США, отмечаемый в первый понедельник сентября. . Р. заехал за мной на машине и повез на улицу Бернардинцев. Мы долго звонили в дверь, но никто не открывал. И только тут я вспомнил, что Марта еще не вернулась. Мы поспешили обратно на набережную, чтобы взять ноты для трио.

На авеню Ла Бурдонне мы приехали в половине девятого. Автомобиль Йерра стоял на второй линии , против входной двери: Йерр и А., кряхтя, вытаскивали из багажника ящик впечатляющих размеров с бутылками бордо. Мы помогли им втащить его на крыльцо.

Уинслидейл стоял в дверях. Зезон и Томас уже пришли, Коэн, Сюзанна и Бож тоже. Кроме того, появились Отто и Карл.

По какому случаю такое море разливанное вина? — спросил Р.

Это наименьшее, чем я могу вас отблагодарить, — краснея, ответил А.

У. стал нас поторапливать.

Мы сели за стол. Разговор был самый что ни на есть обыденный. Йерр начал с того, что поздравил Томаса с его элегантным видом. Они долго соревновались в любезностях, пока Й. не сделал Т. выговор за то, что он произнес «устарелый».

— Устаревший, — с упреком сказал он ему. — Вот как вам полагалось бы сказать!

Томас ответил, что прекрасно обойдется без этих замечаний, достойных какого-нибудь сельского полицейского. Й. возразил, что, с одной стороны, до этого ему еще далеко, но, с другой, Т. не мешало бы воздержаться от таких сравнений.

— Йерр бдительно следит за тем, что у него сходит с языка! — объявил Бож.

— Это верно, — ответил тот. — И я никогда не привыкну к варваризмам.

— Йерр бдительно следит за тем, чтобы его язык был безупречен! — продолжал Бож, насмешливо подражая тону Й.

— Да, это верно, — повторил тот, чуть суше. — Убийство, оставшееся безнаказанным, от этого не перестает быть страшным преступлением. Ухо богов исходит кровью от криков жертвы. Безграмотные люди, такие как вот этот, — добавил он, указав на Томаса, — суть мерзкие убийцы. Их следовало бы лишать языка и ставить в один ряд с вьючными животными!

Томас, побелев от ярости, вскочил и направился к двери. Рекруа удержал его: стоит ли обращать внимание на то, что Йерр обнажил свою старую шпагу?! Она давно уже проржавела насквозь, до самой рукоятки! Давно затупилась, истончилась, погнулась, треснула…

— Ничего, она еще способна показать вам, что есть что и чем звуки отличаются от безмолвия. И уж тем более способна оцарапать кожу, — вскинулся Йерр. — И вот вам доказательство — смятение Томаса!

— Но ведь сейчас многие говорят «устарелый», — примиряюще вставила Сюзанна. — Этот вариант давно укоренился…

— Да и сами правила, — сказал А., — чаще всего являются всего лишь укоренившимися ошибками.

— Если вдуматься, весь наш язык — всего лишь огромный солецизм [98] Солецизм ( лат . Soloecismus, греч . σολοίχίσμός) — риторический термин, обозначающий неправильный в грамматическом отношении оборот речи. , укоренившийся в силу его использования, — сказал Р.

— …а список модных ошибок — в благочестивых руках какого-нибудь кардинала! — добавил Коэн.

Йерр разозлился и объявил, что все преподаватели, все библиофилы, все лексикографы — жулики и комбинаторы.

— Изъясняйтесь точным, чистым, определенным языком! И не говорите «устарелый». Вы меня крайне обяжете, если не будете употреблять это слово в моем присутствии.

— Почему? — осведомился Р.

— Потому что это дела, к которым я имею самое непосредственное отношение, — ответил он, добавив, что не отрицает: Томас, несомненно, хорошенький мальчик. Еще и по этой причине ему бы лучше помалкивать. Ибо его словарный багаж весьма скуден.

Томас опять рванулся с места. Зезон — уже слегка захмелевший не дал ему уйти. Он спросил Йерра, что сей намек значит. И встал на защиту гомосексуализма — совсем уж некстати:

— Считать, что род человеческий разделен всего на два пола, — значит навязывать ему убогую симметрию и отрицать реальное разнообразие тел, их относительную самобытность и состояние, которым они обязаны возрасту. Короче говоря, это значит верить в наивный миф разделения на две половинки, то есть в призрачное единство, восстанавливаемое в любви.

— Яйцо без зародыша, снесенное в ночи, — сказал Бож, — чистейшая иллюзия, дочь ветра, возникшая до начала времен…

— Почему женщины отрицают, что у мужчин есть груди? — с трогательной горячностью вскричал Томас. — Почему мужчины отказываются изображать на холсте или описывать словами выпуклость внизу живота, свойственную женскому половому органу?

Глэдис вдруг залилась краской. Она была одета в светло-зеленое платье. Я вдруг осознал, что она когда-то любила С. Томасу ответил Р.:

— В большинстве случаев мы занимаемся любовью с образами, поэтому, какими бы конкретными и свойственными данному партнеру ни были половые органы, которых мы касаемся, у нас в руках одни лишь символы.

— Символы! — повторил Йерр. — И все-таки вы ошибаетесь: где она — норма, которой не соответствовало бы мыслящее существо, часть системы, греза о несбыточном?

Отто уравнял красоту и презумпцию смерти. Привел знаменитые стихи Платена [99] Плотен Карл Август фон (1796–1835) — немецкий поэт и писатель, представитель неоклассицизма. , продекламировав их с сильным акцентом:

— «Взгляд открывает красоту, рука отыскивает тело, а сердце источает смерть». Не милость, — сказал он с еще более грубым акцентом, — не освобождение от смерти! Но именно прикосновение смерти! Близость со смертью. Непосредственная опасность смерти. Красота — вестница смерти.

— Глагол «источать» здесь абсолютно неточен, — сказал Йерр; тем временем Карл объявлял, что женщины, которых он любил, даже самые аппетитные и молоденькие, все до одной паскуды.

Бож смеялся до слез.

— Бог нас накажет! — воскликнула Сюзанна с видом мстительницы (бордо явно затуманило ей голову). Вслед за чем возжелала подкрепить гипотезу существования Бога своими доказательствами.

— Если Бог — порождение языка, как и мы сами, начала она с искренней убежденностью, — то Он равен нам. Его жизнь зависит от нашей смерти, и если наши мертвецы сменяют друг друга с помощью языка, который составляет наш главный образ, и памяти, которую язык сообщает именам людей, то Он питается нашими призывами, укрепляет себя нашей преемственностью, увековечивает себя через наших мертвецов и через имена наших мертвецов. Таким образом, язык есть то, чем Бог привязывает нас к себе, живя нами до тех пор, пока мы существуем. Ибо, пока мы говорим, а затем умираем, Он живет. Это существование зиждется на голосе молящегося и на звуке его имени, когда мысль о смерти сжимает нам сердце!