Андрей Жвалевский - Как кошка с собакой

— Па-па, — сказала мордашка, — лю-би-мы!

И потянула ручки вверх.

Макс еще несколько секунд балансировал между домом и улицей, но под взглядом небесно-голубых глаз сдался, вернулся, взял дочку на руки. Она счастливо вздохнула, обняла его за шею, ткнулась в щеку.

— Папа, коль!

Поелозила еще секундочку и засопела, положив головку на плечо.

Оля ретировалась на кухню, ей нужно было переварить увиденное. Макс еще минутку постоял в коридоре с дочкой на руках, потом вздохнул, с трудом разулся и исчез в комнате.

Оля долго потом сидела на кухне и нервно грызла морковку — успокаивалась. А заодно пыталась понять, как она относится к тому, что сейчас произошло. С одной стороны — поругались, это плохо. Но с другой стороны, муж, нежно держащий на руках ребенка, прекрасно вписывается в общее полотно «счастливая семейная жизнь». И Оля решила, что раз так, то все хорошо — значит, все идет по плану.

— Макс, мама отказывается с ней оставаться!

Совершенно несчастная Оля сидела на стуле, обняв телефон.

Макс только что пришел домой и, не переодевшись, ел суп.

— Она же еще вчера обещала!

— Она говорит, что плохо себя чувствует, — Оля всхлипнула. — Макс, это же мой выпускной, я две недели готовилась, я так мечтала, ты же меня отпустишь, правда?

Макс угрюмо уставился в тарелку.

— Но меня ж там ждут.

Оля зарыдала в голос:

— Макс, но ты же в академке…

— Я в академке, потому что кому-то вечно денег не хватает!

— Макс, ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

— Оля, у меня на этом вашем выпускном три очень важных дела. У меня есть одна идея… Но я пока не хочу об этом рассказывать… Это единственный шанс поговорить со всеми одновременно. Ты пойми, что я деньги не из воздуха достаю. Вагоны разгружать — это, конечно, хорошо, но и если мы хотим…

— Я только в ресторан, а потом приеду домой, а Лизоньку только ужином покормить нужно, вот все в холодильнике есть. А потом ты ей сказку на ночь почитай, и она заснет, ты же знаешь, она быстро засыпает. Все, чмок-чмок-чмок я побежала.

Оля выпорхнула из дома так стремительно, что Максим даже пикнуть не успел. Так и остался сидеть за остывающим супом.

— Так, мужики, сюда заносим!

Максим, серьезный и небритый, влетел в квартиру, припер дверь, чтобы не распахивалась, и отодвинул с прохода жену.

— Оль, нас из лабы выгоняют, так получается. Пока железо нести некуда, оно у нас полежит.

Оля поджала губы.

— Ну не злись, пару недель, не больше.

Оля демонстративно ушла, хлопнув кухонной дверью. Макс опасливо посмотрел ей вслед и продолжил:

— Так, вот с этими коробками осторожно, их на самый верх, там «мамы».

— Что там? — Лиза вертелась под ногами и живо интересовалась происходящим.

— Там… ну, такие штуки… они в компьютерах самые главные.

— В компутерах?

— Да. Так, вот эти коробки туда заталкивайте, под диван.

— А компутеры, они какие?

— Умные.

— Как я?

— Представляешь, даже умнее.

— Как ты?

— Еще умнее.

У Лизы округлились глаза.

— Как мама?

Мужики с коробками начали неприлично ржать. Макс нервно дернулся, но нашел в себе силы отшутиться:

— До мамы им еще расти и расти…

Оля страшно расстроилась. Эти компьютеры были ей как нож в сердце, совершенно не таким она видела собственного мужа. Ее муж не будет грязным и не станет копаться в каких-то железячках, ее муж каждое утро должен повязывать новый галстук и отправляться на службу на служебной машине. Ее муж должен отдавать ЦУ работникам, а не сидеть по полночи с вонючим паяльником.

Целую неделю Оля держала свое раздражение при себе. Конечно, она демонстративно спотыкалась обо все эти железные ящики, вздыхала, протирая пыль на колючих микросхемах, а однажды не поленилась и порвала о проклятые «компутеры» лучшие свои чулки. Оленька весь вечер оплакивала потерю, но Макс оставался бесчувственным истуканом. Его сострадания хватило только на фразу: «Ничего, скоро я тебе вагон колготок куплю».

Через семь дней мучений Оля открыто заявила о своих претензиях.

— Ты когда уберешь из дома эти железяки?

— Как только найдем помещение, — Макс с красными от недосыпа глазами сидел на полу и смотрел мимо жены.

— Почему все люди как люди, получили образование и живут по-человечески?! Один ты… Маешься дурью, пока все работают.

— Оленька, эта дурь приносит неплохие деньги.

— Где? Где деньги?

— Оль, я тебе уже сто раз объяснял. Нам нужно время. Я не могу сейчас забрать деньги, я лучше куплю за них еще комплектующие и сделаю лишних двадцать компов. Нельзя жить только сегодняшним днем, нужно хоть чуть-чуть думать о будущем…

— Вот именно! И если б ты думал… Если ты вообще умеешь думать… Ты б закончил универ! А то я тебя теперь даже на работу пристроить не могу.

— Слушай не надо меня никуда пристраивать, я и сам прекрасно справлюсь.

— Ага, справится он… Я вижу, как ты справляешься. Когда уже этот бардак кончится?!

Но даже такой честный демарш остался без ответа. Ольга поняла, что пришло время действовать.

В одно прекрасное (в самом деле отличное!) утро она наконец почувствовала себя свободной от этой груды бессмысленного железа. На вопрос мрачного мужа: «Оля, где?» ответила легко и четко:

— Вынесла на помойку. Целый день таскала, как рабыня Изаура. — И весело перемешала ложкой суп, не глядя на мужа.

— Оля, я не шучу!

— Я тоже.

— Оля!!!

После этого вопля в окне зазвенело стекло, и Оля наконец-то соизволила повернуться.

— Ты чего орешь? Ты сказал «две недели»? Прошло четыре. Я из-за твоих железяк даже убраться в квартире нормально не могла. Квартира моя, что хочу, то и делаю. Заработаешь на свою, будешь там хозяин.

— Оля, ты этого не сделала…

— Сделала, еще как сделала…

Максим побледнел и выбежал из квартиры.

Вернулся через полчаса, уже не просто мрачный, а черный. Заорал дурным голосом:

— Оль, ты хоть понимаешь, что ты сделала? Все было зря, понимаешь? Ты всю прибыль выбросила!!! Я ночами не спал, я каждую копейку экономил, и все зря!!!

Оленька, уже нисколько не боясь мужа, элегантно пожала плечиком.

— Конечно зря. Это и идиоту было понятно. Я тебе давно говорю, надо делом заниматься, а не какими-то там компутерами…

Ольга тщательно обнюхала пиджак мужа. Чужими духами не пахло совсем. Это было подозрительно. Уже месяц он пропадал где-то сутками, уходил из дому тщательно выбритый, а возвращался трезвый, но веселый, супружеские обязанности выполнял — но именно как обязанности, без былой страсти. На прямые вопросы отвечал односложно: «Бизнес». Знаем мы этот бизнес!

И при этом совершенно не пах женщинами! Всем, чем угодно пах, как и положено всякому мужику: чуть-чуть потом, чуть-чуть пивом, много сигаретами, немного лосьоном после бритья. А женщиной не пах совсем! Оленька могла уловить только собственный, с детства (ну ладно, с юности) знакомый аромат духов «Мажи нуар».