Андрей Жвалевский - Как кошка с собакой

Оля собиралась было заявить, что да, именно через суд она и будет требовать, но тут ее настиг приступ насморка, и она хлюпнула носом.

— И не шантажируй меня слезами! — рявкнул Максим.

Слишком сильно рявкнул. Явно от неуверенности в собственной решимости. «Ага!» — подумала Оля.

— Я и не собиралась, — сказала она со сдержанной грустью и хлюпнула носом еще раз.

— Вот и не собирайся! — Макс засопел в трубке. — И учти: у меня есть право на свидания с детьми! Я узнавал у юристов.

— Конечно. В любое время, как захочешь.

Максим снова засопел. Видимо, он слишком хорошо приготовился к бою — но как прикажете драться при полном отсутствии сопротивления?

— Я, конечно, тоже не сахар, но ты, дорогая… Это просто издевательство над мужчиной, понятно тебе?

— Понятно, — ответила Оля, стараясь не выдать голосом торжествующей улыбки.

«А тебе понятно, — подумала она, — каким дураком ты выглядишь со стороны?»

— Сволочь ты! — гаркнул Максим и бросил трубку.

«Значит, понимаешь, — Оля молча улыбалась. — Вот то-то же».

И она громко, с чувством чихнула.

В субботу настало время очередной стирки. Ольга в ванной раскладывала белье по кучкам (не дай бог, цветное попадет в белое!), когда услышала звук открываемой двери. Это мог быть только Максим.

Тысячи вариантов поведения пронеслись в голове Оли. Компьютеры, которыми когда-то занимался ее муж, взорвались бы от зависти, если бы смогли оценить быстродействие Олиного мозга. Она еще сама толком ничего не поняла, как мозг отдал команду, и руки зашвырнули инструкцию к стиралке под ванну, а лицо приняло озадаченный вид.

Когда за спиной раздалось то ли покашливание, то ли порыкивание, Оля натуральнейшим образом вздрогнула и обернулась.

— А, это ты? — сказала она. — А детей бабушка увела гулять.

— Знаю, видел, — буркнул Макс. — Даже погулял с ними немного.

Они помолчали. Оленьке очень хотелось сказать: «А Лиза все время про тебя спрашивает», но фраза была уж очень мелодраматичной. Оля сдержалась.

— Я рубашки хотел забрать, — с вызовом сказал Максим.

— Конечно. Только… Я все равно стирать собралась. Хотела заодно и твои…

Макс сжал губы, неопределенно мотнул головой и потянул из кучи какую-то свою старую тенниску. Вид мятой и грязной рубашки его несколько отрезвил. Максим бросил тенниску назад.

— Ну, раз все равно стирать…

«Не к тетке ушел, — сообщил компьютер внутри, — и не к маме. У друга живет или квартиру снимает».

Макс потоптался еще пару секунд, вздохнул и повернулся к двери.

И тут Олин мозг завершил изящную комбинацию, которую начал зашвыриванием инструкции под ванну.

— Максим, — сказала Оля, — я инструкцию потеряла. А без нее не могу вспомнить, в каком режиме что стирается.

И посмотрела на мужа честными и печальными глазами. Максим взглянул на нее снисходительно.

— Белое белье?

— Ага.

— Сильно загрязненное?

— Нет.

— Сейчас посмотрим.

Макс изучил ручки, поворчал что-то себе под нос и объявил:

— Режим 4 или 5, температура… от 40 до 60.

Ольга старательно наморщила лоб.

— А цветное сильно загрязненное?

Максим снова погрузился в изучение машинки.

— Режим 3, температура 80. Запомнила?

Оля замотала головой.

— Извини, — сказала она, — я за бумажкой сбегаю. Когда дверь за мужем закрылась, Ольга решительно скомкала бумажку с инструкциями. Все равно ни одна из продиктованных мужем комбинаций правильной не была. Однако выкидывать бумажку Оля передумала. Она расправила ее и положила на стиралку. При следующем посещении Максим ее заметит и еще больше раздуется от гордости.

Настоящую инструкцию Оля с трудом извлекла из-под ванны. Список режимов она и так знала наизусть, но боялась, что отсыреют гарантийные талоны.

В течение следующих двух недель у Оли систематически ломались телевизор, утюг и пылесос, сгорела одна розетка и отломилось несколько крючков. Сначала Ольга звонила Максу на работу, но после пылесоса взмолилась:

— Максим! Будь человеком! Дай свой домашний! Честное слово, я только по делу буду звонить!

Видя, что Макс колеблется, Оля потянула из рукава туза:

— А вдруг с детьми что-то? Я без тебя не справлюсь.

Она несколько раз звонила (пробки в подъезде, что-то с телевизионной антенной и кашель у Верочки), но каждый раз Максим снимал трубку сам. На заднем фоне ничьих голосов слышно не было. Видимо, квартиру он все-таки снимал.

После героической победы над антенной Макс спросил:

— Что-то у тебя все ломаться вдруг стало?

Оля пожала плечами:

— Хозяина нет, вот квартира и бесится. Слушай, я биточков наделала, а дети есть отказались. Они там, на кухне, горячие.

Макс тут же принял неприступный вид, но непроизвольно сглотнул. Биточки он очень любил, да и кормился, судя по впалым щекам, нерегулярно. Оля тут же прислушалась и шепнула:

— Кажется, Верочка, — и проскользнула в детскую.

Там она выжидала полчаса, пока не хлопнула входная дверь. В центре кухонного стола на подставке для горячего стояла сковорода. Ни одного биточка на ней не осталось.

— Йес! — по-молодежному сказала Ольга и полезла в шкафчик, где была заначена бутылка коньяку.

А потом заболела Верочка. Собственно, ничего ужасного и удивительного в этом не было, за месяц до разрыва супругов ребенок начал ходить в детский сад, так что она еще очень долго продержалась.

Вера ныла, капризничала, а главное, поминутно требовала папу. Оля потерпела пару дней, а потом не выдержала, позвонила.

— Максим, привет, тут Верочка приболела.

— Что? Я сейчас буду!

И бросил трубку.

Оля постояла еще минуту, держа трубку в руке, а потом, элегантно пожав плечиком, удалилась на кухню — готовить ужин. Было видно, что в своей победе она нисколько не сомневается.

Максим просидел дома до позднего вечера. Играл с Верой, читал с Лизой. Без закидонов поел домашний ужин. Хорошо поел, даже добавки попросил. А часов в одиннадцать ночи Оля просто зашла в детскую и сказала:

— Я тебе постелила там, на диване. Спи, если хочешь.

А сама ушла в спальню, прятать довольную улыбку.

Максим, естественно, остался. И на следующий день остался, и потом еще раз остался.

Потом вспомнил о том, что у него есть своя квартира, и съехал туда. Через три дня не выдержал, приехал ужинать. Оля встретила его яблочным пирогом, кастрюлей голубцов и жареной картошкой. Дети повисли на нем, каждая на своей руке, и отпускать не собирались.

Собственно, Оле осталось всего ничего — опять заманить своего мужа в постель.

Муж практически не сопротивлялся. Оказалось, что достаточно в один прекрасный вечер просто выйти из душа в майке на голое тело и нечаянно столкнуться с ним в коридоре.

— Ах, а я думала, что ты ушел…