Андрей Жвалевский - Типа смотри короче

Витька пришёл, принёс пива. И мы с ним вдвоём выдули банку. Гадость, конечно, зато мысли из головы выветрились. Я Витьку за второй банкой отправила, он поупирался, но принёс.

Сам пить не стал. Слабак.

Потом мне весело стало, Витька как заладит:

— Тише! Тише!

— А чего это тише?

— Застукают!

— И псть стукают! Или ты мня ссстессняешься? А? А я ничего не стесняюсь! Хочешь, я тебя поцелую?

Витька так шуганулся, что я озверела.

— Пшёл вон! Трус! Дурак!

Витька сбежал.

Сначала я испугалась. Лес. Темно. Потом поняла, что бояться нечего, вон он, наш костёр горит. Его хорошо видно.

«Чтоб я ещё когда-нибудь с этими детьми куда-нибудь поехала, — злобно думала я. — Найду себе взрослого, настоящего…»

В этот момент у меня в голове перемкнуло. Я поняла, что искать не нужно. Он здесь.

У меня такая лёгкость во всём теле образовалась. Я прям не касаясь земли летела к палатке физрука. Павел Андреич, он такой душка! Он не сможет мне отказать!

Удивительно, но он спал.

Я влезла в палатку, а дальше совершенно не знала, что делать. В палатке было душно, и меня стало немножко мутить. Я решила, что от волнения.

Я подёргала Андреича за руку, потом хотела поцеловать, но наклонилась зря. Меня замутило сильнее.

И в этот момент физрук открыл глаза.

— Что? — спросил он.

— Ик, — вырвалось у меня. И я захихикала.

— Что-то случилось? — Андреич испугался.

— Любовь случилась, — сказала я и игриво захлопала глазами.

Физрук принюхался, и глаза у него стали огромными. От страха.

— А ну пойдём отсюда! — зашипел он.

А меня совсем развезло. Тошнило, и идти никуда не хотелось.

— Не-е-е-ет, — заныла я, — я хочу зде-е-е-есь, с тобо-о-ой.

А дальше я не помню, как оказалась на улице. Помню, что вокруг был лес, что меня рвало, а этот садист в меня вливал воду литрами.

— Милочка, ну зачем ты это сделала?

Ох!

Если б он орал! Если б он кричал и ругался, я б знала, что делать. Я б начала хамить в ответ и гордо ушла спать. А эта «Милочка» меня просто выбила из колеи. Губы затряслись. И вообще…

— А потому что меня ни-и-и-кто не лю-у-у-у-бит… Я никому-у-у не нужна-а-а…

Физрук гладил меня по голове, я рыдала у него на руках. Милочкой меня уже несколько лет никто не называ-а-а-ал…

Разбудил нас звонок мобильника. Это Милка Витьке звонила. Он умчался как ошпаренный, на ходу выбив из Владика признание, куда они с Лопухом пиво спрятали. Упоминание о пиве заставило взбодриться. Стало немного страшно, но от этого ещё интереснее.

— Вот если нас Андреич застукает. — шептал Никитос, зашнуровывая кроссовки.

Никто не ответил, потому что понимали — случится страшное. Непонятно что, но что-то разрушительное.

Пока добрели до тайника, Витька успел уже дважды туда наведаться. Разобрали банки. Отхлебнули (Владик по-прежнему твёрдо отказывался). Постояли и стали замерзать.

— А пошли на берег! — предложил Витька.

Пошли. Просто чтобы хоть куда-то идти. Было немного обидно: ну вот, вырвались на свободу — а чего с ней делать? По пути вспомнили о пневматическом пистолете, постреляли по соснам. Не прикольно.

Дошли до берега. Он оказался крутым и обрывистым, так что к реке спускаться не рискнули. Допили пиво. Радомский достал из кармана пакетик петард, повертел в руках, вздохнул, спрятал.

Лопух вкусно, с хрустом, зевнул. Все почувствовали себя дураками.

— Свобода… — раздражённо буркнул Кирюха.

Разбудила нас Милка. Она ввалилась в палатку среди ночи, спотыкаясь и ругаясь.

Мы вскочили.

— Чуть не проспали! — зашипела Полина. — Пошли пацанов мазать!

Милка пробурчала что-то неразборчивое и свалилась спать, а мы, путаясь в пологе палатки, выползли наружу.

Было зябко. Палатки пацанов оказались пустыми. Мы немножко потолклись рядом с ними, обдумывая, что делать.

Решили идти на берег озера и устроить там шабаш. И какого же было наше изумление, когда выяснилось, что место занято! На берегу сидели пацаны.

— Йо-хо!!! — заорала Поля.

— Ты что, дура, классную разбудишь! — зацыкали на неё со всех сторон.

— Мы свободны, давайте веселиться! — зашипела Поля.

— Давайте! — прошептали ей в ответ.

И продолжили сидеть с кислым видом.

— Так что делать будем? — спросила Таня. — Может, в бутылочку поиграем?

И с надеждой посмотрела на Никитоса. Но Никитос был так увлечён разговором с Лерой, что никак не отреагировал.

— Похоже, у нас в классе новый роман, — съязвила Полина.

Лера и Никитос засмеялись над какой-то своей, личной шуткой. Отсмеявшись, продолжили разговор.

— Да они вообще ничего кроме друг друга вторые сутки не замечают! — возмутилась Таня и рявкнула: — Никитос!

— А? — отозвался Никита.

— Кто здесь? — захихикал кто-то из пацанов.

— Слушайте, да что вы пристали, дайте поговорить с человеком! — возмутился Никита.

У Полины задрожали губы.

— Свинья ты, Препяхин! — заявила она громко. — Лучше б я в Вильнюс поехала! Главное, сам же мне писал, что…

Полина осеклась на полуслове, а Никита внезапно завёлся.

— Как вы все достали! — заявил он. — Как вы достали, если б вы только знали! В кои-то веки я могу просто поговорить с девчонкой. Просто поговорить! Она не строит глазки, не лезет целоваться и не пытается из меня вытянуть признания в любви! Я не хочу никого любить, слышите! Достало!!!

— Что-о-о? — взревела Полина. — Да ты сам! Да ты… Ты…

А дальше всё вокруг взорвалось. Похоже, у каждого накопилось за год много того, что хотелось сказать друг другу…

Никита, отмахиваясь от Полины, орал на Таню, которая заявилась в кино на таких каблучищах, что на полголовы возвышалась над ним. А с другой стороны на неё наседала Маша:

— Ты чего ржала на спектакле? Я думала, нас в милицию заберут!

Таня вертела головой, не зная, кому отвечать.

Кирилл тряс Лопуха за отвороты куртки и повторял:

— Я на Новый год победил! В конкурсе с яблоком я победил, ты понял?!

Витька, сжав кулаки, наседал на Радомского:

— Ты специально Никитоса в спину мочил! Урод!

Ксюша вдруг ни с того ни с сего зашипела на Иришу:

— Тебе хорошо! Ты отличница! Чемпионка! Ты у нас звезда, у тебя всё всегда получается!

Ириша только растерянно лепетала:

— Что? Я не понимаю, о чём ты!

Владик попытался всех успокоить:

— Ну что вы? Давайте не ругаться!