Джоди Пиколт - Обещание

— Этот год для нас непростой, Кейт. Ты же понимаешь, все, что произошло с Крисом…

— Знаешь, из-за того, что произошло с Крисом, ты просто перестала меня замечать! — Она выхватила из рук матери коробочку с серьгами и швырнула ее о стену. — Что мне сделать, чтобы ты обратила на меня внимание? — заорала она. — Убить кого-нибудь?

Гас отвесила дочери оплеуху.

В комнате повисла гнетущая тишина, нарушаемая только тихим шипением вспыхивающих и гаснущих огоньков. Кейт, прижав руку к пылающей щеке, развернулась и выбежала из комнаты. Дрожащая Гас, покачивая словно ставшую чужой руку, повернулась к Джеймсу.

— Сделай что-нибудь! — взмолилась она.

Он секунду пристально смотрел на жену, потом кивнул и вышел из дома.

Это был один из тех редких случаев, когда Рождество и Ханука совпали. Весь мир праздновал, а это означало, что у Майкла был выходной. И он точно знал, чем хочет заняться.

Он уже несколько месяцев спал на диване, поэтому не знал, проснулась ли Мэлани. Он принял душ в ванной на первом этаже, приготовил себе в дорогу оладьи и поехал на кладбище к Эмили.

Припарковался неподалеку, предпочитая пройтись в одиночестве и покое, которым здесь веяло. Под ногами скрипел снег, за уши щипал ветер. У ворот кладбища он остановился и поднял голову к бескрайнему голубому куполу неба.

Могила Эмили находилась за холмом, у его подножия. Майкл шел и размышлял над тем, что скажет дочери. Он не испытывал никакого смущения, разговаривая с могилой. Он постоянно разговаривал с созданиями, которые, как считалось, не способны понимать, — с лошадями, коровами, кошками. Он наконец преодолел последние метры длинной тропинки, откуда уже была видна могилка. На ней лежали цветы, теперь уже ломкие стебельки, оставшиеся после последнего посещения Майкла. На снегу виднелись ленты и куски бумаги. А прямо на замерзшей земле в ногах могилы сидела Мэлани и разворачивала подарки.

— Ой, взгляни на это! — воскликнула она. Майкл подошел уже достаточно близко, чтобы расслышать ее слова. — Тебе понравится.

Она надела кулон с сапфиром на высохшие стебельки принесенных Майклом роз.

Майкл перевел взгляд с мерцающего украшения на остальные подарки, разложенные, словно подношения, по обеим сторонам памятника. Кофейник на одну чашку, роман, несколько тюбиков масляных красок и дорогие кисти, Эмили любимые.

— Мэлани! — резко окликнул он. — Что ты делаешь?

Она медленно, как во сне, обернулась.

— Майкл, привет!

Майкл стиснул зубы.

— Это все ты принесла?

— Конечно, — словно бестолковому, объяснила ему Мэлани. — Кто же еще?

— Для… кого они?

Она недоуменно уставилась на мужа.

— Для Эмили. А что?

Майкл присел рядом с женой.

— Мэл, — мягко сказал он, — Эмили умерла.

Глаза ее тут же наполнились слезами.

— Я знаю, — хрипло произнесла она. — Но понимаешь…

— Нет.

— Просто это ее первая Ханука вне дома, — сказала Мэлани. — И я хотела… хотела…

Майкл обнял жену, прежде чем увидел, как по ее щекам заструились слезы.

— Я понимаю, что ты хотела, — успокоил он. — Я тоже хочу. — Он зарылся лицом ей в волосы и закрыл глаза. — Поедешь со мной?

Он почувствовал, как она кивнула, ощутил ее теплое дыхание. Они пошли по тропинке, оставив на могиле краски и кисти, кофеварку и кулон, — на всякий случай.

В аэропорту Манчестера на Рождество было не протолкнуться: люди носились с коробками с фруктовыми кексами и пакетами, рвущимися от подарков. В зале ожидания рядом с Джорданом вертелся в кресле Томас. Адвокат нахмурился, когда сын в тысячный раз уронил свои билеты.

— Ты точно запомнил, как делать пересадку?

— Да, — ответил Томас. — Если меня не проводит стюардесса, я попрошу кого-нибудь из пассажиров на выходе.

— Один нигде не ходи… — в очередной раз сказал Джордан.

— Только не в Нью-Йорке, — хором закончили оба.

Томас нетерпеливо ерзал, ударяя ногой по металлической спинке кресел.

— Прекрати! — велел Джордан. — Сидящим впереди неприятно.

— Папа, как думаешь, в Париже лежит снег? — спросил Томас.

— Нет, — ответил Джордан. — Поэтому лучше возвращайся домой, покатаешься на коньках.

Он намеренно подарил Томасу на Рождество коньки — в качестве откровенной взятки — и вручил их сыну до отлета на праздники к Деборе.

Они пару раз перезванивались через океан, горячо спорили, достаточно ли вырос Томас, чтобы лететь так далеко одному, ставили тысячи условий. Вообще-то несколько дней Джордан просто отказывался отпускать сына. Но однажды ночью проснулся, пошел в комнату Томаса, чтобы посмотреть, как сын спит, и поймал себя на том, что думает над вопросом, который доктор Фейнштейн задал Крису Харту: «И что из этого пугает тебя больше всего?» И понял, что его ответ совпадает с ответом Криса. До этого момента жизнь Томаса была наполнена только Джорданом. Что, если, когда появится выбор, все изменится? На следующее утро он позвонил Деборе и дал свое согласие.

— Объявляется посадка на рейс 1246 до Нью-Йорка, аэропорт «Ла-Гуардия». Третий терминал.

Томас так поспешно вскочил с места, что споткнулся о багаж.

— Эй, не гони! — воскликнул Джордан, протягивая руку, чтобы удержать его.

Собираясь поднять большую спортивную сумку, он замер, глядя на сына. И внезапно понял, что это мгновение навсегда врежется в его память, как, впрочем, и череда других: легкий пушок на щеках Томаса — признак раннего полового созревания; болезненная, «лагерная», худоба его рук; оранжевый «детский» билет, выглядывающий из кармана джинсов. Джордан откашлялся и поднял багаж.

— Боже, какой тяжелый! — воскликнул он. — Что ты там понабрал?

Томас усмехнулся, в его глазах прыгали чертики.

— Всего десяток экземпляров «Пентхауза», — сказал он. — А что?

Эта тема все еще оставалась открытой. Обсуждение ее они не закончили и время от времени наступали на больную мозоль. С облегчением Джордан заметил, что напряжение последней недели спало.

— Иди уже… на посадку, — сказал он и обнял сына.

Томас крепко обнял отца в ответ.

— Поцелуй от меня маму, — велел Джордан.

Мальчик отстранился.

— В щеку или в губы?

— В щеку, — ответил Джордан и легонько подтолкнул Томаса к посадочному трапу.

Потом глубоко вздохнул и направился к раздвижным дверям как раз напротив фюзеляжа самолета. «Подожду, — подумал он, — на случай, если в последнюю минуту Томас передумает». Засунув руки в карманы, Джордан стоял и смотрел, как летающее «такси» разгоняется на взлетно-посадочной полосе и поднимается в воздух. Наконец самолет исчез из поля зрения.

— Веселого Рождества, — поздравил надзиратель, отпирающий двери карцера.

Крис поднялся с пола и сел. Библия упала под койку, и он тут же засунул ее за пояс штанов.