Михаил Мамаев - Месть негодяя

Обнимаю ее, миролюбиво хлопаю по спортивной попке:

— Богатой будешь — половина мне! Ну, не дуйся! Очень изменилась, честное слово! Похорошела! Такая куколка! Анжелина Джоли отдыхает…

— Ну, как ты вообще? — спрашивает, присев рядом. — Ужасно рада тебя видеть. Неужели ты правда меня не узнал?

— Да узнал я, узнал!

— Хоть бы позвонил!

— Звонил…

Это было прошлой зимой. Я пригласил ее поужинать. Но в тот вечер она была занята. На следующий вечер был занят я. Потом снова она. Потом снова я. Потом у нее был спектакль. А потом я заболел ангиной… Короче, мы так и не встретились. Это иногда случается — люди хотят встретиться, и не могут. Находятся какие-то причины. Я думаю, если есть возможность не встречаться, то лучше не встречаться. По-моему, шаг на встречу надо делать лишь тогда, когда ничего другого не остается. Чтобы это был именно шаг навстречу , а не что-то типа потоптушек на одном месте с кем-то, кто случайно оказался под рукой. Впрочем, если бы я думал так всегда-всегда, то, пожалуй, сейчас ничего не знал бы о женщинах. Ну, и о себе, конечно, знал бы намного меньше…

В «Мести» Яна будет играть главную женскую роль. Актрису на эту роль не утверждали до последнего, так что увидеть здесь Яну — приятный сюрприз.

На берегу дует сильный теплый ветер, и хотя идет дождь, на душе радостно. Теплый ветер напоминает, что где-то есть теплые моря. Туда улетают птицы, чтобы переждать метели и снег. А люди ездят за развлечениями, и чтобы тоже что-нибудь переждать. «Когда здесь все закончится и наступит зима, я обязательно взмахну крыльями и улечу в тепло, — думаю, глядя на мелкие пенистые барашки на воде. — Но до этого еще, кажется, целая вечность!».

Беспорядочно разбросанные по берегу двухколесные тележки для перевозки лодок похожи на древнеримские колесницы. Эллинги заперты на ржавые навесные замки, что при желании можно открыть двухдюймовым гнутым гвоздем. Лохматые облака клубятся над водой, как дым от вулкана… Тот, кто любит странствовать, не может не почувствовать здесь свою, особую атмосферу, зовущую в путь. Это, конечно, не морской порт, где то и дело прощально трубят гигантские трансатлантические турбоходы, отваливая в безбрежную глубокую синь, и пахнет копченой кефалью, мидиями, солью, соляркой и ультрафиолетом… Но когда стоишь в дождь на деревянном пирсе на широте Могилева или Рязани, вокруг ни души, и на воде слегка покачиваются маленькие парусные лодки, а над рубками лениво болтаются чайки, высматривая, где бы «выпить и закусить», то вдруг улавливаешь в ветре далекие голоса на неведомых языках и в них тревогу. Начинает казаться, что кто-то подкрадывается с ножом. Быстро оборачиваешься, чтобы перехватить удар. Но за спиной никого — увы, в мирное время удары в спину чаще случаются, когда вокруг друзья и ничего подобного не ждешь. А тут ни друзей, ни врагов. Все ушли. Скрылись. Растворились в ветре и облаках. Бросили тебя одного, и это еще хуже, чем когда окружен врагами. Враг дает понять, что ты еще жив, именно за тем мужчине и нужны враги…

В обитой вагонкой кают-компании окон нет. Только две узких форточки под потолком. Там и тут стеллажи со спортивными призами и кубками. Огромные фотографии современных парусников на стенах — как окна в лучший мир. Почему-то густо кисло пахнет потом. Это напоминает, что морское дело — нелегкий труд… Здесь сегодня гримерная и костюмерная.

Стараясь глубоко не дышать, торопливо переодеваюсь, гримируюсь, беру зонт и выхожу на ветер. Дождь то начинается, то перестает — идет волнами. Противоположный берег застилает дымка. Отсюда он представляется пустынным. На ветру быстро становится зябко — прячусь от ветра и дождя в актерский вагончик. Сижу в одиночестве, пока не стучат в дверь.

— Я Катарина, инструктор парусного спорта, — представляется высокая спортивная девушка в облегающих черных джинсах, красной короткой маечке и серой ветровке. — Тренирую здесь детей. Мне передали, что вы меня искали.

У Катарины коричневое от местного загара лицо и тонкие, изящные, тоже коричневые, совсем не спортивные руки. Эти руки как будто созданы для рекламы дорогих украшений. Трудно представить, что они способны удерживать парус, когда порывы ветра больше 15-ти метров в секунду. Объясняю, что хочу записаться в секцию виндсерфинга.

— А я думала, вы хотите отдать в нашу спорт-школу своего ребенка, — говорит разочарованно. — Я же детский тренер парусного спорта, а уроки виндсерфинга даю от случая к случаю.

— У меня пока нет детей, — отвечаю, тоже несколько разочаровано. Мне бы хотелось заниматься виндсерфингом у такого тренера.

— Почему? Вам пора…

Ее непосредственность вызывает улыбку.

— Не могу найти человека, — отвечаю, едва сдерживаясь, чтобы не улыбнуться.

— Неужели никто не нравится? — искренне удивляется, как будто в жизни так не бывает и все нравятся всем.

— Это я не нравлюсь.

— Не может быть!

— А что далеко за примером ходить, вот, например, вы, Катарина, согласились бы родить мне ребенка? — спрашиваю внезапно.

Вопрос застает ее врасплох. Не удивительно. Такой вопрос от постороннего застал бы врасплох кого угодно. Откровенно говоря, хотя это и мой собственный вопрос, он застает врасплох даже меня — секунду назад я не собирался спрашивать ничего такого.

— У меня есть парень, вообще-то, — наконец, отвечает не слишком решительно.

— Чем он занимается?

— Тоже работает здесь детским инструктором.

— Детским инструктором — это хорошо, значит, детей любит. Наверное, он мечтает, чтобы вы родили ему малыша? Вы такая красивая, у вас должны получиться красивые дети.

— Не спрашивала…

— Так пойдите прямо сейчас и спросите!

— У него сегодня выходной. Знаете, вообще-то мы никогда не говорили ни о чем таком.

— Тем более.

По тому, как она смотрит на меня, понимаю, не может определиться — относиться к моим словам серьезно или как к шутке. Поэтому улыбается, но взгляд остается серьезным. Я тоже так поступаю в подобных ситуациях, поэтому сохраняю на лице серьезность, но глазами улыбаюсь…

— И что делать, если он скажет, что не хочет от меня детей? — спрашивает не уверенно.

— Сэкономите время! Вам нужен человек, с которым у вас будет перспектива. Разумеется, надо жить сегодняшним днем и все такое… Особенно, пока молод и здоров. Но если заранее знаешь, что впереди тупик — жить сегодняшним днем бессмысленно! Вы не обращали внимание, как красиво выглядят уходящие за дверь люди? Если хотите сохранить красоту и силу, время от времени уходите и не оборачивайтесь. Я, например, научился радоваться, если вдруг обнаруживаю, что уперся лбом в стену или загнан в угол. Главное, вовремя нащупать щеколду и рвануть настежь дверь… Короче, вот мой номер телефона, если когда-нибудь наберете, буду рад… — отрываю от сценария внушительный клочок, размашисто пишу местный номер мобильного.