Юрий Козлов - sВОбоДА

— «О ликвидации коррупции и принуждении к честности», — перехватила газету Аврелия. — Что такое сто тысяч долларов? Это же смехотворно мало!

— Ну, об этом мы уже говорили, — открыл планшет Святослав Игоревич. — Речь идет не о конкретной сумме, а о неизбежном конце денежной цивилизации. Вот смотрите, — передвинул планшет к Аврелии, — что сейчас цитируют и обсуждают на форумах в Интернете…

— «Время — деньги, — прочитала Аврелия, — девиз алчного, написанный на его лице и на стене его конторы. Он не понимает, что не время является деньгами, а деньги являются сконденсированным, кристаллизированным временем, умножаемым в руках человека для лучшего его посвящения Богу и ближнему… Чрез любовь материальная ценность становится и духовной ценностью. Время бесконечно дороже денег, и деньги имеют ценность лишь для знающего духовную тайну времени. Добро хотело бы все деньги обратить в любовь, умножить чрез это время любви. А зло хочет все земное время, данное людям для возрастания в Христовой любви, превратить в деньги. Оттого Промысел так устраивает в мире, что, когда денег, не обмененных людьми на добро и любовь, оказывается слишком много, они теряют свою ценность, и происходит так называемая „девальвация“, сокращение денег, и время освобождается для любви. Но люди опять бросаются менять время на деньги, все снова и снова боясь „упустить время“. Кружится, бежит, мечется человечество в погоне за деньгами, этими „призраками бытия“, страшась не поспеть схватить наибольшее количество призраков…»

— Это из книги «Время веры» Иоанна Шаховского — архиепископа Сан-Францисского, — закрыл планшет Святослав Игоревич. — Нам всем, — посмотрел на Аврелию, — нужна великая Россия. Но великая Россия может возникнуть только в результате великого потрясения. Основа современной цивилизации — мошенничество. Оно давно превратилось в способ существования общества. Мошенничество через бытие определяет сознание современного человека. А как иначе? Если общество управляется идеологией, суть которой мошенничество, подмена понятий, издевательство над истиной, то повседневное бытовое и прочее мошенничество — это и есть та жизнь, которую власть навязывает подданным. Обман, воровство и мошенничество — единственный двигатель всех процессов, происходящих сегодня в России, стержень, на котором все держится. Если убрать, вытащить этот стержень — все рассыплется. Последняя возможность спасти страну — быстро заменить сгнивший стержень… цветущим посохом. Поэтому, — посмотрел на Аврелию, как на хамелеона, вытащенного за лапку из невидимого антимира Святослав Игоревич, — давайте подведем итог нашей встречи. Вы же не думаете, что несколько десятков миллионов долларов вам свалится на голову просто так, потому вы такая хорошая, потому что у вас, — пристально на нее посмотрел, — много жизней… Так в жизни, во всяком случае в той, которую мы с вами в данный момент совместно проживаем, не бывает.

— Как и контрактов, который я только что подписала, — сказала Аврелия. — После того, как арестовали Берию, народ придумал частушку: «Цветет в Тбилиси алыча не для Лаврентий Палыча…»

— «А для Климент Ефремыча и Вячеслав Михалыча», — легко продолжил Святослав Игоревич. — Народ ошибся. Она расцвела… как посох… для Никиты Сергеевича. Но ненадолго.

— Просмотрел народ истину? — спросила Аврелия.

— За народ не скажу, — положил руки на стол Святослав Игоревич, — а вот наша с вами истина в том, что «не бывает» на «не бывает» дает «бывает». Как минус на минус дает плюс.

— Вы мне цитировали Иоанна Шаховского про деньги, — Аврелия решила не торопиться. Пусть Святослав Игоревич уходит громить Хазарский каганат, уничтожать динозавров, а она останется в ресторане. — Я вам процитирую Ф. М. Достоевского про истину: «Пусть мне докажут, математически докажут, что истина вне Христа — я останусь с Христом, а не с истиной».

— Истина, по крайней мере человеческая, не может быть вне Христа, — задумчиво проговорил Святослав Игоревич. — Иисус Христос — Сын Божий, из начальных греческих букв этого словосочетания получается слово «рыба» — символ христианства. А где обитает рыба? В воде! Значит, нет истины вне Христа и вне воды!

Святослав Игоревич взял со стола газету со статьей о законопроектах, от которых все открестились, показал Аврелии небольшую фотографию в углу полосы. На фотографии был первый вице-премьер. Он стоял, задрав вверх голову, в защитной каске. Должно быть, рассматривал нефтяную вышку, а может, опору линии электропередачи. Но может, и зависший в небе НЛО.

— Ему направлено письмо с описанием нашего проекта, — сказал Святослав Игоревич. — Он должен поставить на нем свою визу: «Согласен», «Прошу поддержать», «К исполнению», и передать в министерство финансов.

— Поставит, — пожала плечами Аврелия. — Но зачем в министерство финансов? Вы же не просите денег из бюджета.

— К сожалению, просим, — вздохнул Святослав Игоревич, — хотя и очень немного. Мы вынуждены. Без государственного участия нас обдерут и затопчут. Какие-нибудь бандиты перехватят тендер, выроют ямы, поставят дощатые сортиры… Вам же известно, как в России организован бизнес: если ты не воруешь у государства, государство ворует у тебя. Мы просим у государства рублик, чтобы отдать ему тысячу. Но и это еще не все. Он должен обязательно быть на церемонии открытия. Вы знаете этого человека?

Как и ты, подумала Аврелия. Иначе, почему ты здесь? Что тебе до наших дел? Откуда ты, вообще, взялся? И какая-то абсолютно чекистская мысль посетила (не могла не посетить!) Аврелию: кто тебя сюда прислал?

— Не настолько, чтобы продиктовать ему резолюцию, — ответила она Святославу Игоревичу. — К тому же я не уверена, что он досидит в должности до… того, как посох зацветет.

— Должен, — сказал Святослав Игоревич.

— После такой статейки? — кивнула на газету Аврелия.

— Он не имеет к ней отношения.

— Это ничего не значит.

— Его пребывание в должности — не ваш вопрос.

— Надеюсь, — сухо ответила Аврелия. — Жду пояснения к своему вопросу.

Святослав Игоревич снова открыл планшет, показал Аврелии фотографию молодой женщины в купальнике у бассейна. У женщины была идеальная фигура. Волосы были убраны под купальную шапочку. От уха под шапочку уходил косметический шов. Но женщина была слишком молода для пластических операций. Это был не шов, а шрам. На фотографии он был обведен красным фломастером.

— Его жена, — сказал Святослав Игоревич. — Чемпионка Европы по прыжкам в воду с трамплина. Говорят, она скучает. Мы можем предложить ей заняться хорошим и полезным делом. Допустим, возглавить общественное движение под названием «Водострой». Спортсменка, жена политика, она вполне может выступить с инициативой «Аква-комплекс — каждой российской школе!»