Игорь Андреев - Четвертый тоннель

Я поделился с Ленингом своими наблюдениями и спросил, почему я теряю уверенность, когда вижу женщину, которая мне сильно нравится? Почему так не получается, когда я под наркотиком? Почему так не было, когда я был маленький?

— У ребенка просто нет тех ограничений, которыми набита твоя голова, — ответил он. — Сейчас ты, подходя к девчонке или делая еще что-то слегка «за рамками социальной приемлемости», переступаешь через свои барьеры. То есть ты убежден, что делаешь что-то «неадекватное», но идешь на это «во имя великой цели» (потра хаться, ага). А у человека, которым ты стремишься стать, этих барьеров в голове просто нет…

Мы с этим парнем классно общались в интернете, и я хотел иметь как можно больше таких друзей. Еще я ждал, когда он приедет в Москву по делам — чтобы увидеться с ним.

Не получилось. В феврале 2007 года его убили, о чем его девушка и сообщила, сделав последнюю запись в его блоге. Какие-то гопники несколько раз ударили его ножом, когда он отказался отдать им свой мобильник и начал драку. Я написал постинг, посвященный ему.

«…Андрей был первый, кто меня зафрендил. К моим постам он писал слова, которые меня заставили почувствовать, что это — мужик. Говорит что думает, ни тени рисовки, искренний позитив. Зрелый, взрослый. Острый и блестящий, как хороший охотничий нож. Мы с ним общались в моем ЖЖ, я даже писал длинные посты, полностью обращенные к нему. Он мне говорил, что ресурс и техники второстепенны, важны убеждения. Он был особенный. Иногда я думал, что как-нибудь он зарулит в Москву, и я обязательно с ним увижусь. Он приятный человек. Спокойствие, сила и прямота — вот чем он выделялся. Я его таким запомнил… Мы с ним были знакомы только через ЖЖ, и только по одной этой линии, пикапу. Для меня он существовал не в Иваново, а в комментах. А теперь андрюхиных комментов я не увижу. Жаль… А еще, прочитав, что его убили, я подумал, что финал у этого парня должен был быть именно в таком духе. Потому что убеждения.

Сейчас вот прислушался к своим ощущениям: что я чувствую? Как ни странно, присутствует и светлая волна. Как ее сформулировать? Пожалуй, вот так. Андрюха умер, как воин. Как самурай. Он ведь мог тем уродам отдать этот дешевый мобильник (его девушка говорит, ему красная цена — 4 тыс). Отдал бы, раз так складывается, а потом нашел бы в этом маленьком городе этих ребят в более подходящих обстоятельствах и отрезал им ноги… Но, как сказано в „Хагакурэ“, самурай во время боя не должен думать, как правильно и как неправильно, как выгодно и как удобно. Должен просто идти сразу и до конца — все остальное неправильно. Он так и сделал. Но у них было оружие, и его убили. Бывает. Но если бы Андрей вел себя по-другому, он и был бы другой человек, а не тот, которого мы знаем. Так что все правильно… И еще. На фоне этого события, потери близкого человека, которого любишь и уважаешь, в очередной раз становится понятно, как ничтожно большинство вопросов, возникающих у нас по ходу жизни. Спасибо Андрюхе за то, что он был».

Перечитав свою запись об этом парне, я подумал: а что, собственно говоря, он для меня сделал? Вроде ничего особенного. Просто несколько раз сказал нужные слова в нужный момент. Но чем-то еще он отличался. Чем же? Подумав еще немного, я понял.

В отличие от большинства людей, он, общаясь со мной, говорил обо мне. Его речь никогда не соскальзывала в демонстрацию превосходства. Всегда по делу. Он просто был открытый, сильный и честный. Таким я его запомнил. Почему-то среди моих друзей, в моем близком окружении, таких не было. Может быть, потому что я сам был слишком слабым для общения с сильными людьми? Однако я сделал важный шаг. Начав откровенные записи в блоге, я перестал скрывать свою слабость, по крайней мере, сам от себя. Сразу после этого появился Андрей, поддержавший меня. Благодаря ему я стал чуточку сильнее. В этом все дело. Он был — сильный мужик.

«Я такой же, — подумал я. — Только я пока что… маленький. Мне надо еще поработать над собой, чтобы стать таким, каким я когда-то мог быть».

Даже в жизни сексуально озабоченного мужчины вроде меня присутствует кое-что кроме женщин. Например, я люблю кататься на сноуборде. Однажды возвращался из подмосковных Сорочан, где катался почти полдня, а потом пил коньяк в электричке с другими ребятами. Настроение после скоростных спусков — отличнейшее. Вечер, около десяти часов. Многолюдное метро. Звук ревущего поезда заглушает все в вагоне. Обнимая сноуборд, продвигаюсь к двери, чтобы выйти. Справа передо мной симпатичная девушка. Читает наклейку на сноуборде.

— Хорошая надпись, да? — спросил я, глядя на нее и довольно улыбаясь своему хорошему настроению.

— Да, — улыбнулась.

— А почему ты мне первая не сказала, что она хорошая?

— я в шутку изобразил суровое лицо. — Почему я должен спрашивать, а?

В ответ она пожала плечами и слегка смущенно улыбнулась. Смотрит в сторону, но от меня не отворачивается.

— Хочешь, я сейчас угадаю, как тебя зовут?

— Да, — подняла глаза.

Я изобразил театральную задумчивость, взял паузу в несколько секунд, и сказал:

— Эх, не получилось!

Посмотрел на нее. Она уже вовсю улыбалась, так оживленно.

— Попробуйте еще раз!

— Лучше ты угадай, как меня зовут.

— Не угадаю.

— Ты едешь домой?

— Нет. К подруге.

— На какую станцию?

— «Полежаевская».

— Ух ты! Я тоже живу на «Полежаевской»! Не ходи к подруге. Хочешь сейчас поехать со мной?

Она посмотрела на меня с той же немного растерянной улыбкой.

— Я с первым встречным не еду!

— А я не первый. Ты сегодня уже встретила в метро человек триста. Значит, со мной можно!

— Нет!

— Ну вот. Ты могла провести ночь с таким парнем, но упустила свой шанс, — сказал я, глядя на нее и улыбаясь. — Эх, а могло быть так хорошо! Но теперь мы об этом никогда не узнаем.

Она ответила что-то неопределенное.

Двери открылись, мы вышли. Она начала уходить так, как женщины обычно в таких случаях. Не прощаясь, не оборачиваясь, но не быстро. Оставляя мне возможность ее догнать.

— Эй, — говорю. — Подожди! Подержи, — протянул ей сноуборд. — Я только шапку достану.

Достал из сумки свою шапку, шарф и рукавицы. Пока надевал, что-то говорили про катание. Оказывается, она тоже любит сноуборд.

— Ну че, поехали ко мне! — сказал, закончив одеваться.

Отрицательно мотает головой.

— Ну ладно. Тогда в другой раз. Давай я тебе потом позвоню.

Я достал мобильник из кармана, чтобы внести ее номер, но она взяла его из моей руки и ввела цифры сама. Закончив, нажала кнопку «вызов», и убедилась, что мой номер определился на ее телефоне. Глядя на все это, я подумал, что ее тело, наверное, давно отвыкло от мужчин. Значит, будем лечить, лечить, лечить. Долго, медленно, а потом быстрее, быстрее и снова медленно, чтобы терапия не кончалась слишком быстро.