Игорь Андреев - Четвертый тоннель

Я ждал, когда же они начнут разводить меня на бабло. Много раз до того я слышал и читал, что англоговорящие китайцы любят такое развлечение: пригласить глупого белого человека куда-нибудь, и в момент, когда приносят счет, сообщить, что он должен платить за двоих. И не выкрутишься. В крайнем случае доброжелательный гид испаряется, оставляя гостя разбираться с хозяином ресторана. Хотя в большинстве случаев гостю приходится платить, причем по завышенной цене, ругая несостоявшегося друга, который на первый взгляд казался такой добродушной, гостеприимной лапочкой… В моем случае сценарий будет другой. Если будет разводка, выкручиваться из ситуации буду не я, а мой хитренький друг. Поэтому перспектива кидалова меня не напрягала, но обещала развлечение.

Наконец, чаепитие завершилось, и мне было сказано, сколько юаней я должен заплатить.

— Джозеф, у меня для тебя сюрприз, — сказал я. — Помнишь, я тебе говорил, причем больше одного раза, что у меня нет денег? Я говорил правду.

Он изобразил удивление на лице:

— Да это совсем небольшие деньги!

— Большие или небольшие — вопрос абстрактный и совсем неактуальный, потому что у меня нет денег. Я же говорил.

— Я думал, ты имеешь в виду, что ты не хочешь тратить много денег.

— Если бы я не хотел тратить много денег, я бы сказал, что не хочу тратить много денег. А я тебе сказал, что не буду тратить нисколько, потому что мне тратить нечего. Интересно, что ты сейчас скажешь этому парню, а?

Хозяин загрустил. Джозеф сказал ему что-то жизнерадостное, типа, извини, братан, на все воля Будды. В итоге мы ушли, оставив хозяина чайного магазина в элегической грусти. Джозеф сказал:

— Ни хрена себе. Я думал, что ты врешь про свой автостоп. — Выражение на лице жизнерадостного жулика сменилось дружеским интересом. — У меня есть друг. Богатый бизнесмен. Он предложил сегодня поехать в клуб. Поехали с нами! Он за все платит!

В этот момент я понял, что Джозеф так и живет — шастает по друзьям и знакомым и понемножку откусывает здесь и там. Вскоре догадка подтвердилась, что принесло массу новых впечатлений.

У его друга большой американский автомобиль. Кажется, «Бьюик». Джозеф познакомил меня с ним и еще одним товарищем, чьи труднопроизносимые имена я забыл в тот же момент, когда они были озвучены. Приехали в клубный район где-то в центре. Неоновые надписи, реклама, изображения шотландского виски и полуголых девушек. Зашли в один из клубов, больше похожий на варьете. Здесь не танцуют, а смотрят на происходящее на круглой сцене, сидя за высокими столиками на барных стульях. Меня поразило обилие бутылок пива на каждом из столиков. Вот сидит парень с девушкой, и перед ними двенадцать бутылок емкостью 0,33 л, из которых открыты только две.

— Здесь пиво продаюттолько дюжинами, — пояснил Джозеф. — Можно купить двенадцать, двадцать четыре, тридцать шесть и так далее. Одну или три взять нельзя.

Я оглядел зал. Действительно, все посетители смотрели друг на друга поверх полных и пустых бутылок, толстым забором разделявших их между собой.

Китайцы пьют пиво совсем не так, как в Европе. Если мы пивом наслаждаемся, время от времени делая маленькие глотки, то они им накачиваются. Характерная подробность: они за один глоток опустошают или полбутылки, или полную. Считается признаком крутизны открыть по бутылке, чокнуться и выпить одним махом. Китайские мужчины так понтуются. В общем, пьют много — словно наполняют бензобак автомобиля. К пиву подают какие-то сухарики, больше похожие на микроскопические сушки. Весь зал грызет.

На сцене началось представление. Правдоподобная пародия на Майкла Джексона. Хор каких-то мужиков. Потом вышло десять девушек с номерками. Джозеф объяснил, что сейчас начнется аукцион. Ведущий показывал на девушку и спрашивал, кто готов заплатить за нее. Кто-то из зала выкрикивал цифру. Ведущий: «Кто больше?» И так далее. Я смотрел на происходящее с недоумением.

— А зачем их покупают?

— Она будет сидеть за столиком рядом с мужиком, который ее купил.

— Он ее потом будет трахать?

— Нет, просто сидеть и разговаривать.

— Разве нельзя привести с собой свою девушку, с которой можно сидеть и разговаривать бесплатно?

— Можно, но это не круто. Купить, заплатив больше всех — вот это круто.

Из десяти продались только четыре. Крутых мужчин на остальных не нашлось. У оставшихся девушек были грустные мордочки. Почему, я так и не узнал. То ли потому что не удалось заработать. То ли потому, что всегда неприятно проигрывать, особенно, когда кого-то все же выбирают, но не тебя.

Я быстро привык к тому, что многие в этом клубе меня рассматривали, будто голливудскую звезду, волей случая заехавшую на китайскую попойку. Мне даже понравилось, быстро вошел в роль. А потом ведущий, тоже с бутылкой пива в руках, что-то сказал со сцены, глядя на меня. Я расслышал слово «лаовай», что в переводе значит «иностранец». Все в зале одновременно посмотрели на меня. Ведущий подошел к краю сцены и сказал:

— Ква-ква-ква-ква!

— Подойди к нему, — крикнул Джозеф по-английски. — Он тебя приветствует! Возьми у него пиво!

Я подошел к возвышению сцены и взял бутылку пива из рук ведущего.

— Ну, спасибо, чувак, — сказал я по-русски, и тут же опустошил бутылку одним залпом.

Похоже, я угадал, что все ждали именно этого. И я хотел это сделать, чисто для прикола. Зал взорвался восторженными визгами. Я помахал всем, обернувшись по сторонам. Зал ответил бурными аплодисментами. Я почувствовал себя Владимиром Путиным, которого встречает съезд партии «Единая Россия». Когда я вернулся за столик, Джозеф сказал:

— Круто! Ты настоящий китаец!

Потом ко мне один за одним подходили разные люди, чтобы вместе выпить. Не понимаю, как мой желудок вместил столько жидкости.

В какой-то момент, когда мы были уже вдребезги пьяные, мы все одновременно покинули наш столик и потеряли друг друга. Сейчас уже трудно вспомнить, как это произошло, только получилось так, что я нашел лишь пьяного Джозефа, а остальные исчезли вместе с машиной, в которой, кстати, осталась моя сумка с документами. «Круто, блин, — подумал.

— Ничего, завтра разберемся, теперь только бы не потерять Джозефа».

Мобильный телефон нашего друга-бизнесмена не отвечал. Пойти к Джозефу было нельзя, потому что пешком далеко, денег на такси нет, а автобусы в это время суток уже давно не ходили. Низкорослый Джозеф был сильно пьянее меня. Мы брели по темному опустевшему городу.

— Пойдем спать в парк, — сказал он.

— Ты чокнулся? Ночью холодно. А если еще пойдет дождь?

— Нам некуда идти!

— Сейчас что-нибудь придумаем.

Мы проходили мимо очередного офисного небоскреба, и я предложил зайти внутрь и попросить охранников, чтобы пустили переночевать.