Маркус Вернер - Над обрывом
- Название:Над обрывом
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Текст
- Год:2006
- ISBN:5-7516-0582-9
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Маркус Вернер - Над обрывом краткое содержание
Книга «Над обрывом» известного швейцарского писателя Маркуса Вернера — это роман-диалог. В неспешных застольных беседах два героя, два абсолютно не похожих человека, рассказывают друг другу о своей жизни. По сути, они живут в разных мирах, однако в конце концов выясняется, что их миры парадоксальным образом пересекаются: жена одного героя и любовница другого — по всей вероятности, одна и та же женщина.
Когда дочитаешь книгу «Над обрывом» до конца, то не хочется выпускать ее из рук и завидуешь тем, кому это удовольствие еще предстоит. Пусть нам простят банальное, но в данном случае точное выражение — это замечательная литература.
«Вельтвохе»
Над обрывом - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что случилось? — помедлив, спросил я.
— Сейчас я не могу об этом говорить.
Я сказал, словно это могло его заинтересовать, что приятельница, с которой я был здесь, тоже жила в «Кадемарио».
— Я не могу об этом говорить, — повторил Лоос, — я и так наговорил слишком много, Бог знает почему я мучаю постороннего человека своими переживаниями. Закажем еще полбутылки?
— Вы меня не мучаете. Но если я буду еще пить, то как потом доберусь по серпантину в Агру?
— Пешком. Это вас отрезвит и освежит вам голову. Завтра будете полный сил сидеть за столом и писать — а о чем, я забыл.
— Да это и не важно, — сказал я, и сказал так не потому, что злился на него за его забывчивость, а потому, что уже почти не придавал значения своей затее. Поскольку Лоос настаивал на ответе, я еще раз объяснил: речь шла о статье, посвященной проблемам развода, а точнее, об усовершенствовании законов о разводе, действовавших в различных кантонах со времен Гельветической республики до начала XX века. Наверно, он знает, что Швейцарская конфедерация — государство относительно молодое, оно существует лишь с 1 января 1908 года. До тех пор большинство кантонов имело свои своды законов по гражданскому праву. Кантональные законы о разводе и составляют тему моей работы.
— Какое совпадение, — сказал Лоос, — первое января — день рождения моего отца. Но неужели вы думаете, что справитесь с этим за время Троицы?
— Ручаться не могу, но вообще пишется мне легко, и не в последнюю очередь потому, что я два года работал секретарем судебного заседания, кроме того, по счастью, у меня превосходная память, да и весь материал уже собран.
— Вы уже перетащили к себе половину Тессинской библиотеки? — спросил Лоос.
— Ну, это было бы чересчур. Всего одну-единственную дискету, — улыбнувшись, ответил я.
— Ах, вон что. Разумеется, — сказал он. — Простите, я иногда все еще мыслю в старых, примитивных категориях. С тех пор как поссорился с «Виндоуз две тысячи»…
Я промолчал, не зная, что ответить. Лоос наполнил бокалы. Он сказал, что нуждается в моих знаниях и моем совете.
— О чем, собственно, речь? — спросил я.
— О том, как избавиться от «Виндоуз две тысячи», чтобы снова работать с «Виндоуз девяносто восемь». Дело в том, что, как выяснилось уже после установки нового «Виндоуза», мышь отказалась работать. Курсор скачет по экрану, как сумасшедший. Вдобавок сканер не хочет сканировать, а стример — записывать. Справочная система ничем не может мне помочь, короче, все устройства, которые при «Виндоуз девяносто восемь» работали безупречно, сейчас впору выбросить в помойку.
Я удивленно уставился на Лооса. Из-за колеблющихся теней минутами мне казалось, что он раздваивается и у него вдруг вырастают огромные усы. Это выглядело так, будто на каждом из его ртов сидела, распахнув крылья, огромная черная птица. В конце концов я сказал, что ничем помочь не могу, я в этом не разбираюсь.
— Ну и ладно, — сказал Лоос, — я сам знаю, что делать.
— Стало быть, вы хотели меня проверить или посрамить, — сказал я.
— Ничего подобного, господин Кларин. Я только хотел блеснуть, произвести впечатление и прежде всего дать понять, что не только придуркам, неспособным освоить компьютер, не только приверженцам старого мышления хочется послать к черту эту всеобщую электронизацию и информатизацию. Знаете, что я зачастую себе представляю, когда лежу на диване? Мир после планетарного отключения тока! Все агрегаты перестают работать, аккумуляторы разрядились, батарейки выдохлись — вселенский тарарам смолкает. Тишина и пепельно-серые мониторы. Перепуганные люди, оторванные от аппаратов, с которыми они срослись, выброшенные из своего замкнутого мира теней и ослепленные реальностью. Вы вообще-то меня слушаете?
В самом деле, Лоос все больше оживлялся, а я почти задремал и слышал его голос откуда-то издалека.
— Ну да, — отозвался я, сдерживая зевок. — Вы хотели внушить мне, что ваш взгляд не обращен вспять, потом набросали сценарий, который доказывает, что это неправда.
— Это верно, — сказал Лоос. — Такова дилемма нынешних диванных мечтателей. Предположим, они отвергают статус-кво и воображают, будто мчатся в грядущее, чтобы создать там нечто более отрадное. И терпят поражение. Ибо в грядущем и то, что давно уже факт, и то, что они должны примыслить, станет трижды фактом. И воздушный замок просто негде будет поставить. Иными словами, мечты о будущем могут быть только кошмарами, по крайней мере, для тех, кому страшно уже в настоящем. А если в своем воображении они отвергнут это будущее, предрекая с дивана человечеству легкий всемирный потоп, тогда по законам природы придется приземлиться во вчерашнем дне. И проглотить упрек в том, что твой взгляд постоянно обращен вспять. Если человеку желательно, чтобы все шло медленнее, спокойнее, ощутимее, не так шокировало, ему остается одно: своей фантазией вжиться в былое, ибо, как уже сказано, будущее станет таким ужасающе действительным, что даже самая скромная мечта не рискнет устремиться ему навстречу. Понимаете?
— Понимаю, — сказал я, — но это не означает, что я принимаю ваши нападки на энергоснабжение. Если оно прекратится, это коснется и вас: никакого Моцарта, никакого Гайдна по вечерам!
— Боже, — сказал Лоос, — я об этом не подумал. Но я выйду из положения. В конце концов я могу и сам себе что-нибудь сыграть.
— Вино, — продолжил я, — станет дефицитом, и сигареты тоже, потому что поставка товаров превратится в большую проблему.
— Вы меня мучаете, — запротестовал Лоос, — всемирный потоп у вас получается какой-то омерзительный, а это нехорошо.
— Я только предостерегаю вас от его последствий для вас лично.
— Ладно, — сказал он. — Значит, теперь мы должны хорошенько подумать, куда еще мы могли бы направить наши желания. Впереди для них нет вместилища, позади — романтизм с его изъянами, а посредине — полное безрассудство, от которого хочется бежать. Вот только куда?
— Я знаю куда. Пора по домам.
Не желая задерживать обслуживающий персонал, мы, последние посетители, встали, и я чуть было не потерял равновесие. Лоос, который тоже пошатывался, но все же двигался увереннее, заметил это и предложил проводить меня наверх, до Агры. Я сказал, что ценю его любезность, но он может спокойно отправляться спать. При чем тут любезность, возразил он, вам это необходимо. Со мной все нормально, я поеду, дорога почти все время идет вверх, вниз было бы опаснее. Пошли, сказал Лоос, не устраивайте спектакль. Я достал из бардачка фонарик, Лоос стоял рядом. «О, да у вас кабриолет», — сказал он. «Подержанный», — ответил я и бросил фонарик обратно в машину: он не работал. «Смотрите, луна взошла», — сказал Лоос, схватил меня под руку и потащил. А после нескольких шагов вдруг отпустил, словно испугавшись столь близкого общения. Мы молча шли через деревню. Перед небольшим киоском около почты он остановился и сказал, что здесь продаются художественные открытки с акварелями Гессе, его жена их очень любила.
Шрифт:
Интервал:
Закладка: