Джин Сэссон - Майада. Дочь Ирака

Один из мужчин был низкорослым и упитанным, но его длинные и костлявые пальцы, казалось, приставлены от другого тела. Он громко щелкнул ими, показывая, чтобы Майада входила. Она выполнила его приказ.

По размеру комната напоминала небольшой учебный класс. За длинным столом сидели трое мужчин в форме тайной полиции. У всех были усы, темные волосы и бульдожьи черты лица. Они настолько походили друг на друга, что Майада с трудом удержалась от вопроса, не родственники ли они. Она тут же поняла, что главный — самодовольный тип посередине. Ее догадка тут же подтвердилась: он приказал сидящему справа надзирателю открыть новую страницу. Он взглянул на Майаду и предложил ей сесть.

— Как тебя зовут? — спросил он, словно не имел понятия, кого вызвал.

Майада запаниковала. Ей пришло в голову, что ее решили подвергнуть суду без адвоката. А ведь она даже не знала, в чем ее обвиняют! Однако она сказала, что ее зовут Майада Низар Джафар Мустафа аль-Аскари. Один из офицеров записал это, а его начальник крикнул:

— В районах Мутанаби и Аль-Батавиен ее называют Ум Али!

Он имел в виду два багдадских квартала, где располагались типографии.

Майада не удивилась, что он знал о ее сыне Али, но ей было неприятно, что он произносит его имя.

Вдруг он заорал, да так громко, что она поморщилась:

— Запишите, что она суннитка, которая поддерживает шиитов. — Мужчина не сводил с нее глаз. — Надо было арестовать тебя два года назад, но доктор А. аль-Хадити спас тебя, потому что твой дедушка был великим иракцем.

Майада знала, что доктор А. аль-Хадити занимал важный пост в иракском правительстве, и в его диссертации на степень магистра речь шла о методиках, предложенных ее дедушкой Сати аль-Хусри.

Следователь с усмешкой добавил:

— И сильно огорчил нас, потому что нам не терпелось допросить племянницу этого ублюдка Нури аль-Саида.

На лице Майады не дрогнул ни один мускул — но ей пришлось приложить для этого все силы. Она не удивилась, что он обрушился на дядю Нури. Многие говорили ей, что если большинство иракцев до сих пор восхищается ее дедом Джафаром, что сложно найти человека, способного сказать о нем хотя бы одно недоброе слово, то Нури — совсем другое дело. Он был жестким, прагматичным лидером и делал то, что считал своим долгом, чтобы защитить недавно появившийся на карте Ирак. Он много лет правил страной на посту премьер-министра, и у него появилось достаточно врагов.

Начальник наклонился и прошептал что-то на ухо секретарю. В этот момент Майада быстро посмотрела по сторонам. И тут же пожалела об этом. Стены в кабинете были заляпаны кровью. Она увидела стулья, к которым привязывали людей, высокие столы с пыточными инструментами. Там были электрические кабели для зарядных устройств, хитроумное приспособление, похожее на лук без стрел. Но больше всего ее напугали разные крюки, свисавшие с потолка. Когда Майада взглянула на пол, то заметила лужи свежей крови. Наверное, они остались после пыток тех несчастных, чьи вопли она слышала сегодня ночью.

Следователь выкрикивал один вопрос за другим:

— У тебя есть дома компьютеры? Ты печатала листовки, призывающие свергнуть нашего президента? Ты нанимала повстанцев, чтобы они выполняли эту грязную работу?

Майада, задыхаясь, твердила «нет, нет», после каждого вопроса. Она объяснила ему:

— Моя типография занимается графическим дизайном. Люди, которые на меня работают, — инженеры-компьютерщики. Они хорошо образованы и никогда бы не стали рисковать жизнью, нарушая закон.

Следователь тут же поменял тему разговора, и это сбило ее с толку. Вдруг он стал очень тихим голосом расспрашивать ее о матери. Он хотел знать, где живет Сальва, какой пост она занимала в правительстве, собирается ли вернуться и применить свои знания на пользу Ирака, а также интересовался, говорила ли Майада с ней в последнее время, и если говорила, то не знает ли она, как поживает королевская семья Иордании.

Майада, запинаясь, ответила:

— До пенсии моя мать занимала пост генерального директора отдела исследований и образования в Бюро международных отношений. Всем известно, что она живет в Аммане. Я не знаю, собирается ли она навестить меня в Ираке, но, если хотите, я с удовольствием позвоню ей и узнаю.

Следователь громко рассмеялся и сказал:

— Вижу, ты так же умна, как дядя твоего отца, Нури. Он умел переспорить любого, пока не настал последний день его жизни. И хотя он трусливо переоделся в женщину, это не спасло его от смерти.

И тут же, не сделав паузы, он предложил ей признаться в преступлениях, для которых ей понадобились компьютеры.

Майада ответила:

— Говорю вам, ни в одном из моих компьютеров не хранились нелегальные документы.

Он взглянул на нее из-под тяжелых век.

— Это верно. Мы уже проверили все файлы и диски и ничего не нашли.

Майаду переполнял страх, хотя она знала, что в файлах не было ничего, кроме обычных типографских заданий. Услышав его слова, она сдулась, словно воздушный шар, который проткнули иголкой. Она почувствовала облегчение, когда следователь признал этот факт, приняла его слова как драгоценный, словно редчайший бриллиант, подарок. Впервые она ощутила слабый проблеск надежды, что ей удастся выйти отсюда живой.

После его заявления она осмелела:

— Когда же меня выпустят отсюда?

Он рассмеялся.

— Выпустят? С чего ты взяла?

Майада недоумевающе смотрела на следователя.

Он добавил:

— Но тебе повезло: наш дорогой президент Саддам приказал не применять жестокости, допрашивая женщин. Новые инструкции прибыли сегодня утром, и это тебя спасло.

Третий человек, который до сих пор не проронил ни слова, вдруг выпрямился на стуле. В его голосе зазвенело разочарование и даже бешенство, оттого что они получили такой приказ. Майада, увидев, как он разозлился, подумала, что он, судя по всему, занимал пост главного палача. Наверное, он бы с удовольствием наблюдал за тем, как она кричит от боли и отчаяния. Не в силах справиться с раздражением, он заорал на нее:

— Скоро я изжарю тебя в жире на сковородке! — Это распространенная угроза, которую в Ираке произносят в том случае, если хотят пригрозить медленной мучительной смертью.

Следователь взглянул на него, и на секунду Майаде показалось, что они собираются поспорить о ее судьбе, но мучитель сник под взглядом начальника.

Он приказал:

— Возвращайся в камеру. Мы еще не закончили тебя допрашивать. Завтра продолжим.

Майада так осмелела, что вздумала проверить, насколько сильна его решимость.

— Но почему вы меня здесь держите, если не нашли ничего противозаконного?

— А может, мы что-то пропустили.

Майада настаивала:

— Я одна воспитываю детей. Они нуждаются в матери. Я должна вернуться домой, чтобы позаботиться о них.