Андрей Курков - Бикфордов мир

– Хорошо, – ответил Петр. – Кошкодайло первый, потом я, потом Федор, а уж после – ты!

– Ну, тогда я заступаю, – Кошкодайло поднялся на ноги и полез в башню.

– Давай, спи, пока не разбудят! – обернувшись к Харитонову, сказал Петр.

Василий порыскал взглядом по полу, выискивая место для ночлега, но всюду были ящики.

– Лапотник! – сказал Петр. – Возьми, выложи себе из ящиков койку, и никакой вал тебя не разбудит!

Следуя совету, Харитонов выложил пять ящиков по ширине в ряд и, положив вещмешок вместо подушки, улегся. Заснул сразу, необычайно быстро привыкнув к грохоту.

Петр задул свечу и вскоре захрапел где-то рядом.

Федор лениво и словно нехотя совал лопаты с углем в топку, а в кабине паровоза, прислонившись к холодной железной стенке, стоял в полудреме Михалыч, видевший в приоткрытые глаза и разрезаемую на ходу бронепоездом темень, и туман какого-то сна, пытающегося подступиться к уставшему сознанию машиниста.

Мелкими были небесные звезды в темноте этой ночи, а луна, царствовавшая среди них, имела форму до крайности необычную. Была она даже не половинкой, а какой-то четвертинкой, вырезанной из округлой головы сыра. И дырки на ней виднелись такие же, как на обычном ОРСовском сыре, и если смотрели сейчас откуда-нибудь на эту луну ребятишки, то наверняка горели они желанием потыкать тоненькими пальчиками своих рук в эти дырки и проверить, а не спрятано ли там что-нибудь особенное.

Темнота от света, порождаемого звездами и луной, становилась более сочной и здесь, на земле, где свет этот казался далеким, принадлежащим чужим мирам; она сгущалась и плотно заполняла собою все выемки и пространства, свободные от предметов и природной плоти.

И летел, грохоча, по покрытым темнотою рельсам тяжелый бронепоезд, и никто из обитателей его не видел и не мог видеть простиравшейся пред ним дороги, и не мог знать, куда ведет эта дорога.

– Браток! Твоя вахта! – услышал сквозь сон Харитонов чьи-то слова, будто не произнесенные, а вложенные в ухо.

Открыл глаза, сел, ничего не различая в темноте.

– После вахты на тендер пойдешь, уголь покидаешь, – сказал тот же голос.

– А что на вахте делать? – сонно спросил Василий.

– А ничего. Стоишь в башне и смотришь в смотровые щели. Если все кругом темно – порядок, а если какой свет или што еще подозрительное – полундра.

Харитонов кивнул. Глаза его уже научились просеивать темноту и отличать погруженные в нее предметы. И все-таки путь к башне проделал он на ощупь. На ощупь нашел и ступеньки трапа, по которым поднялся и оказался на узенькой площадке, где с трудом мог разместиться только один человек. Рядом почти упирался ему в живот казенник пушки, а на уровне глаз в башне были проделаны смотровые щели. Темнота, видневшаяся в них, была более глубокая, придавленная к земле тускло горящими звездами и луной. Звезды и луна тоже были видны, и Харитонов, приблизив лицо к одной из щелей, долго смотрел на них. Было в их свечении что-то великое и спокойное.

Долго смотрел Харитонов вверх, но вдруг в темноту этой ночи ворвался еще какой-то свет, и, обожженные им, заболели глаза вахтенного. Отпрянул он от щели, но свет этот проник внутрь, осветив противоположную внутреннюю стенку башни.

– Полундра! – сдавленно крикнул Харитонов и не услышал в грохоте идущего бронепоезда свой голос.

Но его услышали.

– Спрыгни пока! – крикнул матрос снизу, и Харитонов послушно спустился.

Из дальнего угла бронеплощадки к башне подскочил еще один матрос.

– Вали на тендер, замени Петю!

Выбравшись на тендер, Харитонов остановился и закрыл ладонью глаза. Все вокруг было ярко-желтым, даже лежащий под ногами уголь.

– Чего стал?! – закричал на него Петр. – Бери лопату и гати что есть силы!

Прищурясь, Харитонов подошел, взял лопату и, стараясь почти не открывать глаза, заработал.

И тут услышал, как к грохоту поезда добавилось что-то еще. Звонкие металлические удары, от которых непомерная тяжесть надавила на барабанные перепонки. Оглянувшись, увидел огненный сгусток, вырвавшийся с шумом из жерла башенной пушки, и тут же эхом прозвучал недалекий взрыв. Взрыв прозвучал как раз с той стороны, куда Харитонов не мог посмотреть, откуда и бил этот слепящий желтый свет. Пригнув голову, он еще отчаяннее заработал лопатой. Взрывы звучали один за другим, и продолжалось это долго, пока вдруг не стало темнеть и желтый свет постепенно ушел куда-то, уступив место темноте. И вместе с желтым светом покинули Харитонова силы, присел он на уголь, опустив голову на колени. Закрыл глаза. И принял грохот идущего бронепоезда за тишину.

– Эй, лапотник! – потрусил его кто-то за плечо.

Харитонов с трудом открыл глаза: над ним стоял Петр.

– Иди на койку, отоспись!

Харитонов кивнул и, шатаясь от усталости и от качки, полез в бронеплощадку, даже не взглянув на поднимающееся над страной солнце.

Дни шли в таком множестве, что невозможно было их сосчитать. Летел дирижабль, старел его Обитатель, но рос и взрослел мальчик, которому Обитатель спешил поведать все, что знал сам и что могло пригодиться мальчику в его взрослом будущем, в его будущем полете. Время это приближалось, и поэтому Обитатель спешил. Когда недавний мальчик сравнялся с ним ростом, Обитатель стал обращаться к нему на вы, чтобы приучить его к постороннему уважению. Уже знал подросток к этому времени, как и зачем надо делать своему народу добро, как думать о народе хорошо и с болью, как переживать за живущий далеко внизу, под облаками, народ, когда случаются у него неурожаи, засухи или другие стихийные несчастья, пусть даже самим же народом по недомыслию организованные. И только одно, но очень важное, еще не сказал своему приемному внуку и ученику Обитатель дирижабля. Не поведал он еще, как надо говорить с народом, если таковая возможность или необходимость вдруг возникнет. И поэтому, когда подросток еще спал, а солнце уже вставало, Обитатель глубоко задумался, глядя на проснувшееся светило, и вспомнил один поучительный эпизод из своего прошлого, который как нельзя лучше показывал, что и как в таких случаях надо делать. Не желая будить Мику, Обитатель подождал, пока тот сам проснется из-за яркости солнечных лучей. Подросток спал на деревянном полу, и это, как думал Обитатель, его закаляло. Да, для будущего полета очень важно иметь здоровье.

И вот подросток проснулся, встал, поздоровался с дедом.

– Доброе утро! – радостно сказал Обитатель. – Как спалось?

– Хорошо, – ответил Мика.

– Ну, товарищ Мика, теперь сделайте зарядку, а потом я вам расскажу кое-что интересное.

Мика поставил ноги на ширину плеч и замахал крепкими руками.

– Раз-два, раз-два! – приговаривал Обитатель, помогая парню держать ритм в упражнении.