Габриэл Окара - Голос

— Мы узнали Бога. Ты нам ничего не сделаешь. Отдай нам того, кто нам нужен, — сказал Сейту в хвосте толпы.

Туэре, прямая, как луч, сделала шаг вперед.

— Тогда я сама пойду к вам, — сказала она и пошла к толпе.

Толпа отшатнулась, толпа показала спины и побежала. Побежал и Сейту, голос народа. Они бежали, и пятки их стучали по их затылкам. Кому же хочется помирать от чесотки? И они бежали всем сердцем и всеми своими тенями. Туэре стояла и слушала, как замирают дурные шаги, и вдруг она улыбнулась первой улыбкой с тех пор, как ее ославили ведьмой и обрекли на изгнание.

Около хотел уйти, но Туэре уже возвращалась в дом. Он хотел уйти, но сердце сказало ему «стой». Уйти сейчас — низкая неблагодарность, такая неблагодарность, что ниже отказа от собственных матери и отца. Сердце сказало ему «останься», и он возвратился во мрак хижины.

Туэре вернулась в дом и завесила дверь циновкой. И тьма в ее доме стала темнее тьмы. Они были рядом, но Около не видел Туэре. И они молчали, не видя друг друга, и прислушивались к своим сердцам, прислушивались к тишине. И вдруг Около услышал шаги. Шаги направлялись к очагу, к умирающим углям. Потом он увидел, как угли зашевелились и замерцали, словно солнце перед восходом или сразу после захода. Потом он увидел, как щепки и прутья упали на угли. И он услышал, как хозяйка пытается выдуть из углей живое пламя. Она дула, дула, дула и дула, но угли не разгорались, а только краснели, они были подобны богу, который требует новых жертв. Они только краснели, озаряя умоляющее лицо женщины. Она продолжала дуть, дыханье ее было легко и слабо. Вспыхнул лишь один язычок огня, но тут же погас.

Около смотрел на нее и слушал свое сердце. Сколько лет погубила Туэре, оживляя гаснущие угольки очага своим дыханием, своею тенью, своими чувствами и воспоминаниями?

Так Около стоял, говоря со своим сердцем, когда голос снаружи вошел в него с просьбой поднести из угла еще дров. Вздрогнув, он двинулся в угол с вытянутыми руками. Очень скоро руки коснулись стены. И тогда, опустив руки, он нащупал дрова, приставленные к стене. Он поднял их и пошел назад. Невидимые руки взяли дрова из его рук и положили их на угли. Снова женщина принялась раздувать пламя. И тогда вспыхнули сразу два языка. Два языка пламени влились друг в друга и стали одним. Пламя запрыгало вверх и вниз, оно разрослось, извивалось, плясало, пожирая душу дров, словно страсть. И лицо Туэре сияло довольством, ибо дыханье ее и тень вошли в пламя. Она по-прежнему стояла на коленях перед очагом, внимательно глядя в огонь, глядя глубже огня, в корень пламени. Она по-прежнему стояла на коленях, но потом медленно поднялась и взглянула в лицо Около. И прежде чем он успел раскрыть рот для слов благодарности, Туэре заговорила сама.

— Как ты надеешься найти суть? Как ты надеешься найти суть, когда все замкнули свои сердца?

Около собрался ответить, но не успел.

— Ты хочешь спросить, откуда я это знаю? — продолжала Туэре. — Я знаю. Не покидая дома, я знаю все, что случается в этой деревне. Как и где ты надеешься найти суть, когда все говорят лишь о том, что лежит на виду, когда все на свете лишилось корней? Как ты надеешься найти суть, когда страх наполняет низких, а высокие полны лишь ямсом? Не ищи суть. Не мучай себя.

— Я не могу не искать, — шепотом-шепотом ответил Около. — Я не могу не искать. Я должен найти суть. Она есть. Я — голос замкнутых сердец. Старейшины не хотят, чтобы люди слышали этот голос, поэтому они хотят помешать мне искать. Их сердца наполнены ненавистью, но…

— Тсс! — перебила его Туэре. — Я слышу шаги.

Около прислушался и услышал шаги, бесцеремонные шаги, они направлялись к хижине.

Бесцеремонные шаги, дурные шаги приближались. Они подошли к двери и замерли.

— Я выйду к нему, — прошептал Около вставая, но Туэре опередила его. Она отстранила циновку, закрывавшую дверь, и в ту же минуту злоба выплеснулась из уст Вождя Изонго.

— Туэре, — сказал он. — Отдай нам Около, не то мы сожжем твой дом.

— Я не слышу твоих слов, — сказала Туэре. Голос ее был прям, Туэре стояла перед толпой прямая, словно бамбук.

Вождь рассмеялся смехом, который не достигал его сердца. Толпа колыхалась взад-вперед, подобно высокой траве под порывами ветра.

— То, что ты говоришь, не входит в мое сердце, — сказала Туэре, взглянув в колышущиеся лица толпы и в глаза Вождя Изонго. — Уходите прочь! Мне некого вам отдавать, — сказала она, повернувшись к толпе спиной. Голос Вождя Изонго задержал ее на пороге хижины.

— Мы знаем — Около там, в темном углу, он хочет спрятаться во тьме. Если ты не отдашь нам его, мы сожжем твой дом до земли. — Голос Изонго был камнем, слова разлетались, словно осколки.

Туэре обернулась и посмотрела на Вождя и на толпу. Душа ее пахла яростью.

— Ты хочешь сжечь до земли хижину женщины? Позор на твою голову, так и знай, ты, мужчина со впалой грудью! Если ты мужественный мужчина, покажи свою сильную грудь войди и возьми его, — бросила она вызов Вождю.

Туэре стояла прямая, прямей прямоты. Дыханье ее не достигало земли, ибо душа ее пахла яростью. Около встал рядом с ней.

— Вот я, — сказал он, и голос его был прохладней прохладной воды. — Не троньте ее. Если вам нужен я, я пойду с вами. Но вы мне должны рассказать, в чем корень всего.

— Не ищи корень всего, — сказал Вождь Изонго со смехом, который скользил по поверхности. — Не ищи корень всего, мой друг. Ты мне нужен, и в этом все дело.

— Ты должен рассказать мне о корне дел, — настаивал Около.

— Не ищи корень дел. Я тебе говорил это множество раз. А теперь послушай несколько поучительных слов. — Вождь Изонго понизил голос. — Слушай. В нашей деревне поиски корня дел не приведут никуда. Зацепи мое слово мизинцем и замкни его в своем сердце.

— Твои поучительные слова не входят в мое сердце. Если у этого дела добрый корень, почему ты просто не послал за мной? — спросил Около.

— Ты хочешь сказать, что мое желание видеть тебя имеет дурной корень? — спросил Вождь Изонго, смеясь смехом, который не был похож на смех. — Ты ведь сам говорил нам однажды поучительные слова из книг. Ты помнишь: то, что я ем, может быть для другого смертоносным лекарством. Так вот то, что ты нужен мне, может быть для тебя смертоносным лекарством, для меня же это лучшая пища.

Вождь Изонго смотрел на Около со смехом.

— Я побил его поучительными словами из его же книг, — сказал он толпе и торжествующе поднял руки. Он снова взглянул на Около.

— Если это окажется для тебя смертоносным лекарством, то эта беда для меня не беда. Нельзя повалить упавшее дерево. Я знаю, что мир нынче плох, но оттого, что ты пойдешь со мной, мир хуже не станет. Поэтому иди, ни о чем не заботясь, — закончил Изонго под одобрительный гомон толпы.