Сергей Мавроди - Сын Люцифера. Книга 4. Демон

А потом? Когда мне действительно срок впаяют? Тогда что? Будет она меня 10 лет ждать?.. Что-то я сомневаюсь... Да и сейчас уже...

Березенко неожиданно припомнил, что у него недавно пропали два свидания. Потому что жена себе «плохо чувствовала». Болела там чем-то. Тогда он не придал этому особого значения («Грипп! Все сейчас болеют»), но теперь... В свете этого проклятого разговора... («Поначалу-то все ходят и пишут. А потом..!») Естественно, если она не захочет прийти, она что-то придумает. «Болею!» Не скажет же просто: да пошел ты! (Пока, по крайней мере.) Скажет: «Болею! Плохо себя чувствую!» Да-а... Похоже, первый звоночек...

Ну, хорошо, ладно, — чайник закипел. Березенко автоматически выключил его и рассеянно заварил себе чаю. — А, черт! Опять просыпал. Ладно, не важно. Плевать! — он смахнул просыпавшиеся сухие чаинки прямо на пол. — Да, так вот. Давайте думать всерьез.

Даже если отбросить все эти мои домыслы про ночные клубы и прочее («Домыслы», блядь!.. Хороши «домыслы»!..) и заодно про эти несчастные последние два свидания — неважно! не в этом дело! — что же мы все-таки имеем? В свете этих моих потенциальных десяти лет?.. Пора бы уже взглянуть правде в глаза. А не прятать трусливо голову в песок, как страус. Хватит уж! — Березенко сел на шконку. — Будет ли она меня ждать?.. Десять лет! Десять!!! Для женщины целая эпоха! Целая жизнь!!

Ну, предположим даже, что будет. И что это означает? Что она все эти десять лет ни с кем и ни разу? Несмотря ни на какие ночные клубы? Да пес с ними, с этими клубами!! Не в клубах дело! А вот просто, в принципе?

Ну, как она может ни с кем десять лет? Ну, просто физиологически? Во что она тогда превратится? Это уже вообще не женщина будет! На хуй мне тогда такая жена нужна?! Через десять лет.

Вибраторы всякие?.. Хм!.. Ну, не знаю... По-моему, хуйня все эти вибраторы. Хуятина, как Костя говорит. Это уж для всяких там... совсем безнадежных... которым иначе никак не удается. А для нормальной, здоровой женщины... Молодой... красивой... Ну, можно, конечно, один разочек. Ну, два... Но не десять же лет!! Фаллоимитатором себя трахать. Когда кругом настоящие бегают. Фаллосы. Живые. На двух ногах. Только свистни!

Короче, шутки в сторону! Женщине нужно мужское общество! Нужно с кем-то кокетничать, слышать комплименты... В общем, чувствовать себя женщиной! А без этого она вянет. Стервенеет. Одним вибратором сыт не будешь! Это все равно, что десять лет одними только консервированными бобами питаться. Может, конечно, жив останешься, но вот что с тобой станет? Во что ты тогда превратишься? В тощий засохший стручок? Здоровье-то уж точно посадишь! Желудок и прочее. Всякие там щитовидки.

Н-да... Ну что, заварился?.. Да, вроде, — Березенко задумчиво налил себе чая. — С чем бы попить?.. Черт! Ни черта нет! Все сожрали! Ладно, попьем с таком.

О-хо-хо!.. О-о-о-ой!.. Н-н-да!.. Хреново все это. О-очень хреново. Мысли мои эти. «Мои скакуны». «Скакуны», блядь!.. Жеребцы! Диск-жокеи. В ночных клубах. «А я сегодня на такой кобыле скакал!.. Ураган!» Автомобиль! «Бентли»... «Она наездится там, все себе натрет, спрыгивает, сразу за грудки: давай!!»... Н-да!.. Ну, так что? На чем я там остановился? — Березенко, морщась, отхлебнул горячего чая.

Короче, хуй она меня в обнимку с вибратором ждать будет!! Как же! Размечтался.

«Здравствуй, Игорь! А это мой вибратор! Познакомьтесь». — «Игорь. Муж». — «Вася. Вибратор».

Н-да!..

Короче, если смотреть на вещи трезво, то расклад такой. Десять лет ни одна женщина ждать не станет. Это хуй! Ну, точнее, верность хранить не станет. Интрижки у нее за это время будут наверняка! По-любому! И если через десять лет я вернусь, а она меня все еще «ждет», то это означает только, что она так себе ничего за это время и не нашла. Что она неудачница. Мымра! Вот и все.

Ну, а мне-то она, естественно, скажет: ах, милый!.. дорогой!.. видишь, как я тебя ждала!.. И я еще ей обязан по гроб жизни буду! За эту ее беззаветную верность. Образцово-показательную. Какая у меня, оказывается, жена честная и любящая!.. Преданная, блядь! Как собака. Сука, в общем, просто какая-то, а не жена.

Да еще и каракатица к тому же. На хуй никому не нужная. Кроме меня, дурачка. Трахнуть, конечно, можно, попользоваться на халяву, на дармовщинку — отчего же и нет? — но и не более того. «Жениться?.. Да ты с ума сошла?!»

Вот так. Вот такие у меня перспективы.

И это, между прочим, еще в самом лучшем случае! А в худшем — она просто через пару лет обворует меня, кинет и укатит со своим новым хахалем. В неизвестном направлении. Как это обычно и бывает. Таких примеров здесь полно. Н-да-с. И произойдет это, когда я этого меньше всего ждать буду. Еще вчера на свидании в вечной любви клялась, а завтра — большой привет! Мы разошлись, как в море корабли! «Извини, милый, но я полюбила другого!» Да вообще ничего не скажет! Просто исчезнет — и все! Как обычно. Смоется. Растворится!

И как я тогда все это восприму — неизвестно. В лагере, через два года... Сейчас у меня хоть силы еще есть. Моральные и физические. А тогда... В красный лагерь какой-нибудь попадешь... Видел я, какие оттуда приезжают! Зашуганные все и затюканные. Рапортуют по стойке смирно, как на параде: «Здравствуйте, гражданин начальник!..»

Н-да... Там все это совсем по-другому восприниматься будет. Все эти невинные супружеские шалости. Мне, вон, рассказывал один, как у них в лагере на Новый год десять человек повесилось. И лагерь-то вроде ничего.

«Встаем утром — а они висят!» — «А почему?» — «А хуй их знает!»

Тоже вот, наверное... Ни семьи, ни хрена. Ни Родины, ни флага. Не от хорошей же жизни?!.. И так все на грани. И если еще в спину такой удар!.. Вот и... Н-да...

Березенко тихонечко забарабанил пальцами по столу.

Ну, и чего делать? Разводиться?.. Пока еще не поздно? Пока я еще окончательно в лагерную пыль не превратился. В растение. Волю пока не потерял. Окончательно не сломался. Пока я еще хоть на какие-то поступки способен!

Чай кончился. Березенко встал и налил себе еще кружку.

А есть ведь и еще один вариант! — нехотя признался он себе. — Самый распространенный и самый неприятный. Что она окажется не чудовищем и не декабристкой отмороженной, готовой за мужем хоть в Сибирь, хоть на каторгу, хоть на край света, хоть к черту на рога! — а обычной слабой женщиной.

В меру порядочной, честной, но — обычной. Слабой. И любовь у нас — обычная. Средняя. Земная. Не слишком сильная и не слишком слабая. Обычная, человеческая. Как и почти все вокруг друг друга любят.

И с годами эта любовь слабеет. И когда любимого долго не видишь, когда его рядом долго нет — тоже слабеет. Как и у всех. Это жизнь. И через некоторое время она поймет, что больше так не может. И подсознательно захочет расстаться. Уйти. Может, даже самой себе в этом не признается — но захочет. Пока еще молода! Пожить!..