Сергей Мавроди - Сын Люцифера. Книга 6. Развлечение

Опять! Три года уже ничего не было, и вот опять! Я уж думал, что кончилось все. Господи, да что же это! Неужели этот ужас меня теперь всю жизнь преследовать будет?! Господи!

Ему опять приснилась та его последняя кошмарная встреча с Альбиной. Когда он сообщил ей, что все нормально, деньги ушли. Они с ней теперь миллионеры.

Как она, смеясь, протянула к нему руки, он рывком сдернул с нее одеяло и увидел вдруг под ним тело гигантского отвратительного насекомого. Глянцевое, мягкое, мелко подрагивающее брюшко, сплошная масса маленьких бледных копошащихся ножек, как у какой-то чудовищной хищной личинки или перевернутого на спину огромного клопа... И все это непрерывно движется, шевелится, тянется к нему... И над всем этим хохочущая голова Альбины.

(Юртаев судорожно затянулся, пытаясь успокоиться.)

Как он не помня себя выскочил на улицу и бежал, бежал, бежал, метался по этому страшному мрачному городу, и его повсюду преследовал, со всех сторон несся этот несмолкающий хохот; ему везде чудилась Альбина: выползающая из-за всех углов; прыгающая на него сверху, с крыш домов; зовущая его, окликающая: «Ну, иди ко мне! Иди! Трахни меня!! Трахни! Давай! Как ты умеешь! Давай!! Давай! Двадцать пять миллионов долларов! Двадцать пять миллионов!! Двадцать пять!!! Ну, иди же ко мне! Иди! Давай!»

И как он внезапно оказался вдруг у подножия той циклонической лестницы и не соображая ничего от ужаса лихорадочно полез наверх, полез! полез! все выше, выше, выше!.. Он задыхался, обливался потом и все лез, лез.., пока наконец, вконец обессиленный, не покачнулся и, потеряв равновесие, не сорвался с душераздирающим криком вниз, в бездну, назад в этот страшный, мертвый город женщин-насекомых.

Матерь божья! — Юртаев ткнул в пепельницу недокуренную сигарету, вскочил, быстро, чуть ли не бегом пронесся на кухню, рывком открыл холодильник и достал оттуда непочатую бутылку водки. Резким движением, торопясь, свернул пробку и прямо из горлышка сделал несколько больших глотков. Водка обожгла горло.

Фу-у!.. — Юртаев постоял немного, тяжело дыша, с бутылкой в руке, затем медленно завернул пробку и аккуратно поставил водку назад в холодильник. — Фу-у-у!.. Да-а-а-а... Да-а-а...

Перед глазами опять мелькнуло сияющее лицо Альбины, ее тянущиеся к нему белесые ножки-руки, и его снова передернуло от отвращения.

Да-а... Но зато на этом ведь все и кончилось, — все еще дрожа, напомнил он себе. — Это было, по всей видимости, последнее мое испытание. Кара за воровство. Этот мой шок. Больше мне этот сон не снился с тех пор ни разу. И Альбину я тоже больше никогда не видел, — он опять брезгливо вздрогнул. — И денежки отмыть удалось. В общем, все путем. 25 миллионов как-никак! Дело того стоило.

Он еще некоторое время постоял, потом медленно-медленно побрел назад в спальню.

Эти три года Юртаев не терял времени даром. Сейчас его состояние по меньшей мере удвоилось. Роскошная квартира в центре Москвы, машины, особняки, красавица-жена. Да много еще чего! Все атрибуты красивой жизни. Все ему удавалось. Удача все эти годы все время была рядом.

Что ж, — криво усмехнулся Юртаев, подходя к кровати, — если я заключил тогда сделку с дьяволом, то, надо признаться, я не прогадал. По крайней мере, пока. Сделка оказалась удачной.

А с другой стороны, а чего там? Это Альбинка мужа предала — ее грех, с нее и спрос, а я-то чего? Я вообще тут сбоку-припеку. Ну перевел деньги, ну и что? Кто он мне, этот ее муж? Сват-брат? Да никто! Так что я-то уж, во всяком случае, никого не предавал. А что деньги украл... Ну, украл, а кто бы в этой ситуации не украл? Кто?!

Не такой уж он и страшный, этот грех, да и замолил я его уже сто раз — сколько бабла на монастыри и храмы одни пожертвовал, это уму непостижимо! Чуть ли не столько же, а то и больше. Да...

Он, зевая, присел на край кровати и осторожно, чтобы не разбудить спящую жену, залез под одеяло.

* * *

— Витя!.. Витя!.. Проснись!

— А?!.. Что?!.. — Юртаев почувствовал, что кто-то трясет его за плечо.

— Витя, просыпайся, пожалуйста! Ну, пожалуйста! — плачущим голосом причитала жена. Казалось, что она находится на грани истерики.

— Что?.. Что такое?.. — забормотал спросонья Юртаев, постепенно приходя в себя.

— Мне кошмар приснился, ты не представляешь! — глаза у женщины были совершенно безумные. — Как будто я спускаюсь по какой-то лестнице, висящей в пустоте. И потом срываюсь и падаю вниз. Мне так страшно! Так страшно! — жена заплакала и, дрожа всем телом, крепко прижалась к мужу.

— Ну-ну-ну!.. Ну, не плачь, что ты! — Юртаев тихо гладил перепуганную женщину по голове. Он чувствовал, что в груди его образовался какой-то чудовищный ледяной ком. — Это просто сон. Сон...

* * *

— Ну и как, Юль? — дня через три вскользь поинтересовался Юртаев у своей супруги. Они как раз только что встали и собирались завтракать. — Больше тебе кошмаров не снится?

— Каких кошмаров? — непонимающе уставилась на него жена.

— Ну, помнишь, тебе на днях лестница какая-то снилась, — пояснил Юртаев, силясь улыбнуться. Губы не слушались. — С которой ты падала. Больше не снится?

— Нет, — после еле заметной паузы ответила супруга и отвела глаза. — А чего ты вдруг вспомнил?

— Так... — опять изо всех сил попытался улыбнуться Юртаев. — Так... Слушай, ты боишься больших насекомых? Клопов там всяких, личинок?..

— Боюсь...

— Я тоже.

Он повернулся и, фальшиво насвистывая, стал заваривать себе кофе.

* * *

И спросил у Люцифера Сын:

— Что такое иконы?

И ответил Люцифер Своему Сыну:

— Ничто.

Из дневника Сына Люцифера

«Твердо держите в душах ваших... дабы вы не развратились и не сделали себе изваяний, изображений какого-либо кумира, представляющих мужчину или женщину... Берегитесь, чтобы не забыть вам завета Господа, Бога вашего, который Он поставил с вами, и чтобы не делать себе кумиров, изображающих что-либо, как повелел тебе Господь, Бог твой».

Второзаконие, 4:15-16.23

Ты — часть этого мира. Ты — все. И все — ты. Ты — во всех.

Хорошая погода — это ты. Ветер — это ты. Солнце — это ты. Звезды — это ты. И вся Земля, все люди — это тоже ты.

Твоя любимая любит другого и радуется, глядя на него, любуется им? — и ты радуйся вместе с ней и любуйся вместе с ней. Слейся с ней! Испытай ее чувства. И чувства ее избранника. Сейчас они пойдут и будут любить друг друга и наслаждаться друг другом — и ты наслаждайся вместе с ними. Ты — часть их, и они — часть тебя. Смотри на лицо ее и впитывай ее счастье, ее радость. Это и твое счастье, и твоя радость. Какая разница, с кем она? Он — это тоже ты. С кем бы она ни была — она все равно с тобой. А ты с ней. Она не может ускользнуть от тебя, как не может выйти за пределы этого мира. Ты — во всех ее любовниках, во всех мужчинах.