Сергей Боровский - Неустойчивая каденция

- Наглости у тебя не хватает, - говорила она кому-то. - Я понимаю, что природа тебя обделила столь полезным качеством, но ты попытайся включить фантазию и представить себя на месте этого прохвоста.

«У меня бы получилось, - развлекался мысленно Угрюмов. - Это мой повседневный персонаж».

- Поищи другой образ, - советовала она другому. - Этот слишком примитивен. О некоторых вещах зрителю лучше намекнуть, чем заявить прямо и в лоб.

После её замечаний получалось ещё веселее. Баба, похоже, знала толк в своём деле.

Тоня изображала суматошную комсомолку-активистку, отравляющую жизнь сокурсникам. Очень убедительно. Сколько в этом образе игры, и сколько взято из личного опыта? Ему предстоит в этом скоро разобраться. Наверное. Если они сдвинутся с мёртвой точки.

У «Стрелки» они впервые поцеловались, и Угрюмов ощутил на губах давно забытую сладость. Он знал, что нужно остановиться, но останавливаться не хотел.

- Тебе понравилось? - уточнила Тоня, имея в виду репетицию.

- Я в восторге, - ответил Угрюмов, имея в виду сразу всё вместе.

***

Среди ночи он неожиданно поднялся с кровати, прошёл в гостиную и стал шарить в ящиках столов, производя много шума. Бдительная тёща появилась незамедлительно из своей спальни.

- Что потерял?

- Ручку и бумагу.

- Так ты бы спросил у меня.

- Будить не хотел. Извините.

Она исчезла и возникла снова, держа в руках то, что требовалось.

- Столько хватит?

- Наверное. Если нет, то я снова приду.

- Ну-ну.

Угрюмов удалился к себе, зажёг ночник и стал быстро царапать что-то на бумаге, периодически делая исправления. Бумага действительно закончилась часа через два, но в новой порции не было необходимости: перед ним лежал текст готовой одноактной пьесы из жизни молодого специалиста, недавнего выпускника ВУЗа. На нескольких страницах описывались его мытарства: бесполезные встречи с важными людьми, попытки решить простейшие бытовые вопросы, бессмысленность приказов и тупость начальства. Своего героя он вывел простодушным оптимистом, напичканным теоретическими знаниями, которые кромсала в труху жестокая действительность. Временами было даже смешно.

«Это что ли называется вдохновением? - усмехнулся он, глядя на исписанные листки. - Так я, выходит скрытый писатель? Воистину человек — бездна пустопорожнего хлама».

Не менее его самого заинтригованная, тёща бросала вопросительные взгляды, наливая утренний кофе. Не дождавшись покаяния, она забросала его вопросами, подразумевавшими односложные ответы.

- Стихи писать начал?

- Нет.

- Прозу?

- Нет.

- А что тогда? Завещание? Жалобу в ЦК?

- Вы бы даже с пистолетом были безобидны, Тамара Ивановна. Все выстрелы мимо цели.

- Мучитель. Садист.

- Сценка это для театра, - сжалился над ней Угрюмов.

Тёща округлила глаза.

- Что ни день, то новые сюрпризы. Польза-то хоть будет от этих упражнений?

- Уже есть. Видите, я бодр, полон планов? Тороплюсь даже.

- Дай то, Бог!

Тоня прочла внезапно рождённый текст в его присутствии, и он увидел в её глазах, как в одно мгновенье превратился из вполне себе интересного, но среднего мужчины в кумира.

- Ты это сам? Не врёшь?

- А что тебя удивляет?

- Ты же какой-то там геолог.

- И? У тебя неверное представление о нашем брате. Мы романтики и поэты. Песни у костра, встречи со снежным человеком.

- Извини, я как-то не подумала.

Она поволокла его, упирающегося, за руку к «комиссарше».

- Да вы, Петр Данилович, гений, - неподдельно восхитилась та, изучив документ по диагонали.

- Шутите?

Ответом его грозная женщина-режиссёр по обыкновению не удостоила и вместо этого принялась выспрашивать у Тони, успеют ли они поставить миниатюру к выступлению через две недели. Сама же себя убедила в том, что-таки да. Мнением Угрюмова никто не интересовался.

Его пьесу принялись тут же править.

- Это не годится. Так не пойдёт. Это лишнее. Здесь сократить.

Угрюмов сопротивлялся вяло по причине неопытности, но всё же отыграл несколько важных с его точки зрения эпизодов.

Далее события стали развиваться ещё быстрее. Тем же вечером «комиссарша» раздала актёрам распечатанный на машинке под копирку текст, представила мимоходом автора, и они сделали «предварительный прогон». Убожество вылепилось невероятное. Угрюмов морщился и терпел, так как понимал, что перед ним наполовину окрашенный забор, торчащая из земли арматура для будущего фундамента дома. Тоне роли не досталось, потому что пьеса не содержала персонажей женского рода вообще. Она сидела по правую руку от Угрюмова, нежно массируя его локоть.

***

От приглашения к нему «домой» она в тот вечер не отказалась, легкомысленно не уточнив деталей. Он и сам эти «детали» задвинул куда подальше, на задний план.

Тамара Ивановна удивления не выказала, а Оля бросилась к незнакомой тётеньке на шею, сообщив кучу ненужных новостей. Наверное, поэтому Тоня не убежала тогда обратно, в объятия вечернего города.

Они пили чай, тёща каламбурила как ни в чём не бывало, Оля знакомила тётю Тоню со своими куклами. Угрюмов наблюдал за ними со стороны и находил новую свою пьесу ещё более остроумной и жизненной, чем первая.

- Вы на кого учитесь?

- На кибернетика.

- Разве это женская профессия, возиться с роботами?

- Что вы! Кибернетика — это совсем другое. Много математики, логики, вычислений.

- Ну, ладно, - сдалась Тамара Ивановна. - А кем вы будете работать, когда закончите?

- Так как же, - растерялась Тоня. - Кибернетиком и буду.

Угрюмову пришлось вмешаться, чтобы рассказать про ЭВМ и людей в белых халатах с перфокартами. Образ возымел положительное действие на пожилую даму, далёкую от технического прогресса. Она вспомнила молодость и рассказала, как однажды помогала мужу разбирать и собирать двигатель трактора.

- Я подавала ему детали и ключи. Никогда больше — ни до, ни после — я не слышала от него таких грязных слов.

- В прошлый раз это был танк, а не трактор, - подколол её Угрюмов.

- Разве? Ну да всё равно. Для меня между этими железными монстрами разницы нет.

- А вы, Тамара Ивановна, кто по профессии? - нашлась воспитанная Тоня.

Угрюмов предупреждающе кашлянул, но тёща строго посмотрела на него.

- Мне стыдиться нечего. И заступники мне не нужны. В колонии я работала до пенсии. Не охранником, конечно, а в канцелярии. В мои обязанности входила переписка заключённых.

- Как это?

- Письма проверяла. Чтобы ничего незаконного, никакой крамолы. Они, знаешь, там не о любви друг другу пишут, так что не думай, будто это подглядывание какое. Иногда планы побегов даже обсуждали.

- Что же они такие глупые?

- Не скажи. Они на этот счёт свои словечки изобретают. Вроде бы написано: «получил от тебя носки». А на самом деле оно означает: «конвоир куплен».