Нина Воронель - Ведьма и парашютист

- Садись к столу - узнаешь.

Но Инге к столу не села, а отпросилась сперва принять душ. После трудной ночи на коротком жестком диванчике она чувствовала себя старой лошадью с грязной нечесанной гривой. Когда четверть часа спустя она вышла на кухню, смыв с себя тоску и усталость прошедших суток, Ури сидел за столом, на котором рядом с кофейным сервизом стояла большая тарелка с зеленовато-коричневыми лепешками.

- Ну, что ты тут изготовил? - спросила Инге, втягивая ноздрями прянный аромат разгретой в оливковом масле корицы.

- Настоящие яблочные оладьи! - с гордостью сообщил Ури.

- Это что за зверь? Никогда не пробовала!

- Как так - не пробовала? Это - народное немецкое блюдо.

- Кто тебе это сказал?

- Моя мама. К каждому уроку немецкого языка, который она в меня впихивала силой, она подавала яблочные оладьи. Рецепт этих оладьев передается у нас в семье из поколения в поколение.

- Первый раз слышу. Вот картофельные оладьи с яблочным муссом - это действительно народное немецкое блюдо, но я боюсь, что концепция яблочных оладьев была разработана и реализована исключительно твоими еврейскими предками.

Инге налила себе кофе и подцепила вилкой одну оладью:

- Однако надо признать, - сказала она, распробовав кисло-сладкую упругую мякоть, - что результат получился восхитительный.

- Я рад что мои еврейские предки не подвели. А теперь, - поднял на нее взгляд Ури, - раз мы благополучно решили вопрос об оладьях, можно вернуться к проблеме Карла.

- Что тут выяснять, Ури? - внезапно потеряв аппетит Инге опустила вилку с надкушенной оладьей. Хоть она все время знала, ожидала, предвидела, что Ури снова заговорит о Карле, слова его странным образом застигли ее врасплох. - Ведь я вчера ночью все тебе рассказала.

- Все ли?

- Хорошо, что еще ты хочешь узнать? Пожалуйста, спрашивай.

- Задавайте вопросы, господин следователь. - хмыкнул Ури. - Чтобы я не сболтнула чего лишнего невзначай. Итак, начнем?

- Начнем, раз так надо. - Инге отставила подальше чашку с недопитым кофе. - Это же надо так испортить завтрак!

- Приступим к следствию по делу об исчезновении Карла... Кстати, как его фамилия?

- Фамилия? - Инге беспомощно заморгала и прикусила губу. На язык лезло вовсе не то, что надо.

- Ты что, фамилию его забыла?

- А почему бы нет? - огрызнулась она. - Уже скоро год, как я выбросила его из головы.

- О-кей, забыла, так забыла. Итак, основные данные: имя - Карл, фамилии не имеет, ученное звание - профессор... Профессор по какой части?

Этот допрос уже не выглядел шутливым. Инге встревоженно заглянула в глубь любимых, миндалевидных, зеленовато-карих глаз - их быстро заполняло зловеще разгорающееся пламя неконтролируемой ярости. Ей несколько раз приходилось наблюдать, как на него "накатывает", и она уже знала, что, если не удастся пресечь приступ в первые минуты, потом никакими средствами нельзя будет погасить эту ярость, пока она не сожжет дотла все его душевные ресурсы.

- Специалист по сравнительной антропологии, - очень ровным голосом сказала Инге, стараясь приглушить пульсирующие вспышки его раздражения.

-Итак, продолжим: ученное звание - профессор сравнительной антропологии, трудовой статус - наемный рабочий, узкая специализация - забой свиней. Убедительно ли это звучит с точки зрения сравнительной антропологии?

- Послушай, - начала Инге неторопливо, чтобы выиграть время, пока она потихоньку, стараясь не спугнуть Ури, отодвигала свой стул от стола. Ей уже было ясно, что о полной откровенности не может быть и речи. - У людей ведь бывают разные обстоятельства.

- Именно эти обстоятельства мы и стремимся выяснить в ходе настоящего расследования, не так ли?

Инге вышла из-за стола, осторожно прошла за спину Ури и остановившись за его стулом начала массировать ему затылок и плечи, чтобы хоть слегка уменьшить напряжение его готовых к атаке мышц. Он нетерпеливо стряхнул ее руки:

- Я хочу понять, почему профессор сравнительной антропологии покинул светлый храм науки для того, чтобы забивать здесь свиней и выгребать свиное дерьмо?

"Главное, не переборщить" - приказала себе Инге, понимая, что Ури достаточно чуток, чтобы уловить даже мелкий оттенок фальши. Она опять легко, едва касаясь, пробежала пальцами по его затылку и на этот раз он ее не оттолкнул - он, небось, сам боялся надвигающегося приступа и жаждал его избежать.

- Ну, свиней забивать он просто любил, возможно из врожденного садизма. - бросила она Ури огрызок правды, чтобы ослабить его подозрительность. - А насчет остального... Тебе ведь Клус цитировал его речи, чего же тебе неясно?

Он - типичный психопат-мятежник, который ни с кем и нигде не может долго ужиться.

- Что значит, ни с кем? - мышцы на спине Ури слегка расслабились и голосовые связки, наверно, тоже, потому что из голоса его стали потихоньку исчезать металлические нотки. - С женой и детьми, что ли?

- С женой и детьми тоже. Но главное, с университетским начальством. - с облегчением подтвердила Инге, чувствуя, что на этот раз ей, кажется, удастся мирно уладить этот скользкое дело.

- Ты хочешь сказать, что его выставили из университета? Из какого

"Ну, быстрей, быстрей соображай!" - скомандовала она себе, вкладывая все свое искусство в кончики пальцев. И ответила небрежно, как об обыденном:

- Из многих. Из одних выставили, из других сам ушел.

- А жена тоже его выставила или он сам ушел?

- На этот счет у него были разные версии. Иногда он говорил, что сам ушел, а иногда, что ему настойчиво предложили убираться.

- И какой из них ты верила?

Это был уже совсем человеческий разговор, и в таком разговоре у нее на руках были все карты.

- А мне было все равно. Главное, что он убежал ко мне!

- Ты так его любила?

"Как пишут на коробках с бокалами?" - пронеслось у нее в голове - "Что-то вроде, осторожно, стекло!". И она протанцевала слово за словом, словно на пуантах по столу среди хрупких бокалов:

- Сначала - очень любила. Зато тем сильней его разлюбила. Потом.

- Когда это - потом?

- Ну, когда он поселился здесь и я стала жить с ним рядом. До того мы ведь встречались только урывками. Так что каждая встреча была праздником. А тут у нас пошла обыденная жизнь, а в обыденной жизни ему не было места.

- Ты у него училась, что ли?

- Да нет, я ведь училась в Гейдельберге. А он никогда там не преподавал.

- Откуда мне знать, где ты училась и где он преподавал? - рассердился Ури. - Ты ведь только вчера об этом проговорилась.

- Если тебе интересно, я все расскажу тебе подробно, - тихо ответила на этот справедливый упрек Инге, вся - воплощенная кротость.

- Прямо так-таки все расскажешь? Например, какую роль сыграл Карл в твоей знаменитой ссоре с профессоршами из Верхнего Нойбаха?