Джудит Леннокс - Зимний дом

— Мы всегда так работали, мадам.

— А теперь будете работать по-моему, — любезно ответила Майя. — Мистер Твентимен, в конце недели приносите мне книгу заказов, чтобы я могла проверить данные.

Увидев возмущенное лицо Твентимена, Майя почувствовала не ликование, а тоску. У нее появился еще один враг. Повернувшись к двери, она увидела, что в проеме стоит Лайам Каванах, следит за ними и слушает. Ее охватили усталость и предчувствие неминуемой катастрофы.

— Доброе утро, мистер Каванах. — Майя вздернула подбородок и заставила себя посмотреть ему в глаза.

— Доброе утро, миссис Мерчант.

Идя по коридору, Майя поняла, что у нее не осталось сил. Похоже, в ярко-голубых глазах Лайама стоял не гнев, а восхищение. Но Майя убедила себя, что она ошиблась.

Хождение по магазинам заняло у Элен больше времени, чем она рассчитывала; автобус добрался до окраины Торп-Фена лишь тогда, когда закат начал окрашивать поля и заборы в темные пурпурно-серые тона. Выходя из автобуса, она споткнулась, порвала чулок и задела кошелкой о камень. По дороге домой Элен оглянулась и увидела, что за ней тянется след из лука и репы, проваливавшихся в дырку и падавших в грязь.

У служанки был выходной. Войдя в дом, Элен увидела, что кружевная занавеска окна гостиной слегка отодвинута.

— Элен? — раздался голос отца. — Почему ты опоздала?

— Извини, папа, я не успела на автобус. Следующего пришлось ждать целый час.

Преподобный Фергюсон вышел в скудно освещенный коридор. Темнота подчеркивала запавшие глазницы священника, полные алые губы и длинный, слегка вздернутый нос — черты, роднившие отца с дочерью.

— У нас миссис Лемон. Она пришла за пожертвованиями в фонд общины.

Элен виновато прижала ладонь ко рту:

— Ой, папа, я еще не закончила их собирать. О боже…

На самом деле она и не приступала к сбору пожертвований. Элен претило стучаться в двери едва знакомых людей; к тому же с деньгами у нее вечно выходила какая-нибудь путаница.

— Элен, ты меня удивляешь. Нельзя так манкировать своими обязанностями… Кроме того, мы уже полчаса ждем чая.

Преподобный Фергюсон снова исчез во тьме. Когда он открыл дверь гостиной, Элен услышала:

— Мисс Лемон, боюсь, вам придется набраться терпения. Элен еще не справилась со своей задачей.

На что мисс Лемон ответила:

— Ничего страшного. Торопиться некуда.

Элен взяла письмо, ждавшее ее на столике в прихожей, и пошла на кухню. Голос отца преследовал ее.

— Элен не слишком расторопна, но меня радует, что она такая домашняя девочка. Эти нынешние девицы, которые водят автомобили и работают в офисах, не делают чести своему полу.

Очутившись на кухне, Элен выложила покупки и смыла грязь с колена. Потом села за стол и распечатала письмо от Майи. Оно было коротким — всего на полстраницы.

«Дорогая Элен, к сожалению, я вынуждена отменить приглашение на обед. Робин приехать не может, а я просто завалена работой. Встретимся при первой возможности. Любящая тебя Майя».

Вода закипела. Элен встала, насыпала в чайник заварку и начала резать торт. Почему у нее так скверно на душе? Может быть, из-за сырой весны? Но внезапно девушка с болезненной ясностью поняла, что подруги сильно опередили ее. Элен и представить себе не могла, какие дела могли бы заставить ее отменить обед с Майей и Робин. Не могла представить себе, что руководит собственным Делом, как Майя, или одна живет в Лондоне, как Робин. За три года, прошедшие с тех пор как они сидели на веранде зимнего дома Робин и говорили о будущем, она ни на шаг не приблизилась к тому, чтобы сделать явью свою скромную мечту о браке и материнстве.

Когда миссис Лемон ушла, отец кивком подозвал Элен к себе. Его настроение, как всегда, непредсказуемое, изменилось.

— Элен, я так волновался из-за твоего опоздания, — прошептал он. — Так волновался… Если бы с тобой случилось что-нибудь ужасное, как это случилось с моей любимой Флоренс, я бы этого не вынес. — Его длинные тонкие пальцы коснулись пряди медовых волос Элен. — Какие красивые волосы, Цыпленок. Точь-в-точь материнские.

Джулиус наклонился и поцеловал дочь в щеку, а потом в губы. Его губы были твердыми и сухими.

Майя каждый день читала в «Файнэншл Таймс» о разорившихся предприятиях. О тех, что когда-то процветали так же, как ее собственное. Хотя открытая враждебность первых месяцев пребывания Майи в торговом доме «Мерчантс» сменилась чем-то вроде перемирия, они с Лайамом Каванахом сторонились друг друга как заклятые враги, отошедшие на зимние квартиры, и пользовались своей властью в заранее определенных сферах. Спорные вопросы решались цивилизованно, с сохранением взаимного сдержанного уважения. Майя считала, что Лайам напрасно поддерживает вражду. Он был ей нужен. Очень нужен.

Как-то раз Майя пригласила Каванаха к себе на ужин. Заметив в глазах Лайама насмешливый блеск, она слегка улыбнулась. В субботу ровно в семь вечера он позвонил в ее дверь, одетый в темный костюм и крахмальную рубашку.

За столом они говорили о разных пустяках. Лайам нервничал и не находил себе места; Майя заметила, что он то и дело посматривает на часы.

— Мистер Каванах, если не секрет, что вы подумали, когда я вас пригласила? — спросила она.

Лайам широко раскрыл глаза.

— Надеюсь, вы окажете мне любезность и ответите честно.

Каванах откинулся на спинку стула и посмотрел на Майю.

— Ну, если вы настаиваете… Я подумал, что вы хотите слегка умаслить меня… Заслужить мое одобрение…

— То есть соблазнить вас?

Каванах стиснул ножку бокала. Майя встретила его взгляд и добавила:

— Разумеется, в фигуральном смысле.

— Конечно.

«Нет, пока еще мне не нужно пускать в ход весь свой арсенал шлюхи», — цинично подумала она.

Горничная убрала со стола закуски и подала рыбу. Когда она ушла, Майя сказала:

— Лайам… Я могу вас так называть, правда? Мужчина вы привлекательный, но я не собираюсь соблазнять вас. Зачем? — Она довольно улыбнулась, поняв, что сумела шокировать ирландца. — Понимаете, я считаю свою внешность чем-то вроде оружия — так же, как и вы. Оружие сильное, и я была бы дурой, если бы не пользовалась им. Но не против вас. Вы бы стали меня презирать за это, верно?

Гость впервые почувствовал себя неловко.

— Если у вас сложилось такое впечатление, то прошу меня извинить…

Майя перебила его:

— Бросьте, Лайам. В этом нет нужды. Я пригласила вас к себе не для того, чтобы соблазнить, а чтобы обсудить вопросы снижения издержек на хранение и рекламу. Избавление от излишних запасов… Уменьшение накладных расходов. Вам не кажется, что это куда интереснее обольщения?

Она думала, что Каванах встанет и уйдет, оставив палтуса по-дуврски остывать на тарелке. Но Лайам улыбнулся так, словно у него гора с плеч свалилась, и сказал: