Ханиф Курейши - Мой сын — фанатик

Отец стал тайком наведываться в комнату сына. Он просиживал там часами: пытался понять, что происходит. Его тревожило, что Али стал аккуратным, а в комнате вместо привычной мешанины из книг, одежды, бит для крикета и видеоигр воцарился порядок.

Поначалу Парвеза радовало, что сын перерос свои подростковые пристрастия. Но однажды рядом с мусорным баком в надорванном мешке он заметил уже не только старые игрушки, но и компьютерные диски, видеокассеты, новые книги и модную одежду, которую мальчик купил всего несколько месяцев назад. А еще Али, ничего не объясняя, расстался со своей девушкой-англичанкой, которая раньше часто приходила к ним в дом. И старые друзья перестали звонить.

По непонятным ему самому причинам Парвез не мог обсуждать с сыном это необычное поведение. Он поймал себя на мысли, что стал побаиваться: Али, хотя и был молчалив, мог ответить довольно резко.

Один раз Парвез все же попытался: ты-де больше не играешь на гитаре. Ответ был исчерпывающий, но странный: «Есть дела поважнее».

И все-таки эта сыновняя эксцентричность казалась Парвезу несправедливой. Сам он знал нескольких эмигрантов, чьи сыновья, попав в Англию, пошли по кривой дорожке, поэтому и вкалывал ради Али с утра до ночи, потратил кучу денег, чтобы оплатить мальчику учебу на бухгалтера. Он обеспечил сыну хорошие костюмы, необходимые книги, компьютер. А теперь тот выбрасывает вещи!

Вслед за гитарой исчезли телевизор, видеомагнитофон и музыкальный центр, и вскоре комната почти совсем опустела. Сирые стены хранили пятна от снятых картинок.

Парвез нажил бессонницу. Он все чаще стал прикладываться к бутылке, даже на работе. Он чувствовал, что ситуацию надо обсудить с понимающим человеком.

Парвез уже двадцать лет работал таксистом, половину из них — в одной фирме. Большинство таксистов были, как и он, панджабцы. Работать они предпочитали в ночную смену: дороги пустые, заработки выше.

Отсыпались они днем — избегая жен, — а на работе вели совершенно мальчишескую жизнь: в каптерке играли в карты, устраивали розыгрыши, отпускали грубые шутки, рассказывали похабные истории, ели, обсуждали политику и личную жизнь.

Но с приятелями Парвез эту тему поднять не мог. Ему было стыдно. И еще он боялся: вдруг в том, что сын сбился с пути, обвинят его самого. Ведь сам он считал виноватыми тех отцов, чьи дети связывались с сомнительными девицами, прогуливали школу и вступали в банды.

Годами Парвез хвалился тем, каких успехов его сын достиг в крикете, плаванье и футболе, какой он хороший ученик: «отлично» почти по всем предметам. Чего еще желать? Чтобы нашел хорошую работу, женился на хорошей девушке. Парвез что, многого просит? Если бы так сложилось, он был бы вполне счастлив. Мечта «неплохо обосноваться» в Англии осуществилась бы. Что же он сделал не так?

Но однажды вечером — он и двое его друзей сидели в конторе в расшатанных креслах и смотрели фильм со Сталлоне — он уже не смог промолчать.

— Не понимаю! — крикнул он. — Из комнаты у него все исчезает. Меня он больше не слушает. Мы всегда были как братья, а не как отец с сыном. Что с ним такое? Зачем он меня мучает?

И Парвез закрыл лицо руками. Пока он таким образом исповедовался, таксисты качали головами и понимающе переглядывались. По этим озабоченным взглядам Парвез понял: сослуживцам ситуация ясна.

— Объясните же, в чем дело, — потребовал он.

В ответ он услышал чуть ли не ликование. Они-де догадывались, что что-то не так. Теперь все ясно, Али стал наркоманом: вещи он продает, чтобы расплатиться за наркоту. Именно поэтому из комнаты все пропадает.

— Так что же делать?

Друзья проинструктировали Парвеза: скрупулезно наблюдай за ним, будь с ним как можно строже. Упустишь момент — парень сойдет с ума, передознется, а то и прибьет кого-нибудь.

К немалому своему облегчению в машине он обнаружил Беттину. Последние пассажиры — это обычно или местные шишки, или проститутки. Последних таксисты хорошо знали, так как часто подвозили к клиентам. А когда у них кончалась смена, то отвозили домой. Но бывало, что девушки с таксистами вместе выпивали. Время от времени они уединялись парами. Это называлось «катать друг друга».

Беттина и Парвез познакомились три года назад. Она жила за городом. Когда Парвез отвозил ее домой, она садилась на переднее сиденье и всю долгую дорогу слушала, как шофер рассказывает о своей жизни и планах. Рассказывала и о себе. Так они общались почти каждую ночь.

С ней он разговаривал о том, о чем с женой никогда не смог бы. Беттина, в свою очередь, отчитывалась о своей ночной работе. Парвез с удовольствием выслушивал подробности: где и с кем она была. Однажды он спас ее от распоясавшегося клиента, и с тех пор они особенно подружились.

Беттина не была знакома с Али, но Парвез все время о нем рассказывал. В ту ночь, когда он рассказал, что подозревает в Али наркомана, Беттина не стала осуждать ни мальчика, ни его. Она подошла к делу с практической стороны: объяснила, на что обратить внимание. «Все в его глазах», — сказала она. Красные прожилки, расширенные зрачки, усталый вид. А еще потливость и колебания настроения.

Парвез принялся рьяно наблюдать за сыном. Теперь, когда он узнал, в чем дело, ему стало легче. Конечно же, думал он, это не могло зайти слишком далеко. А с помощью Беттины он скоро все исправит. И он следил за каждым куском, который съедает сын.

При любой возможности он садился с Али рядом и заглядывал в глаза. По любому поводу дотрагивался до руки — проверял температуру. Когда сына не было дома, действовал еще активнее: заглядывал под ковер, в ящики, за пустой шкаф. Принюхивался, разглядывал, щупал. Что нужно искать — он знал, Беттина ему нарисовала ампулы, шприцы, таблетки, порошок и «камушки» крэка и героина.

Каждый вечер она ждала новостей о найденном.

После нескольких дней постоянных поисков Парвез смог, наконец, сообщить, что парень, хоть и забросил спорт, выглядит совершенно здоровым, да и глаза у него чистые. Вопреки ожиданиям отца, он не смущался, когда ему смотрели в глаза. Напротив, во взгляде у него была такая насмешка, как будто это не у него, а у отца что-то не в порядке.

— То есть физических изменений никаких? — спросила Беттина.

— Да нет, — Парвез на секунду задумался. — Вот только бороду отращивает.

Однажды ночью, после того как Парвез и Беттина засиделись в круглосуточном кафе, он вернулся домой совсем поздно. Единственное объяснение — наркотики — не годилось, поскольку в комнате Али не нашлось ничего на них похожего. К тому же вещи свои Али не продавал. Он их выбрасывал, раздаривал или жертвовал в благотворительные организации.