Мишель Турнье - Зеркало идей

В восторженном описании Бегемота, которое дает нам Книга Иова, нетрудно узнать гиппопотама. Он водится в глубине болот, под кровом тенистых ив. Он спит среди лотосов и тростника. Ему не страшен разлив реки, хотя бы воды Иордана устремились к ноздрям его.

Ганеша, бог с головой слона, поливает себя водой из хобота, чтобы вымыться и освежиться. Это некое активное начало, к которому надлежит взывать перед всяким делом. У ног Ганеши — крыса, самое неутомимое из животных. Ганеша и Бегемот противоположны друг другу, как противоположны действие и мечта или душ и ванна.

Вы за душ или за ванну? Мы не преувеличим, сказав, что в этом выборе раскрывается характер человека.

Так, говорите, за ванну? Допустим. Вы избрали горизонтальное положение. Вы лежите неподвижно, в мечтах, отдавшись теплой, душистой, пенной — и, стало быть, мутной, а то и вовсе непрозрачной — воде. Вы закрываете глаза. Но берегитесь! Вы беззащитны, уязвимы, открыты всем напастям. Шарлотта Корде заколола Марата, когда он принимал ванну. Если бы Марат мылся под душем, он бы сумел постоять за себя!

Более того: ваше развитие пошло вспять. Вы снова зародыш, плавающий в околоплодных водах. Ванна — это мамин живот, теплый уголок, укромный и уютный. При мысли, что оттуда придется выходить, вы испытываете тревогу — и все оттягиваете эти роды, которые выбросят вас, дрожащего, голого, мокрого, на холодный и твердый кафель пола.

И наоборот, в душе человек моется стоя. Прозрачная вода хлещет его по плечам и гонит навстречу новому дню с его трудами и заботами. Он энергично скоблит себя куском мыла, растирается, как спортсмен на разминке. Ему интересно собственное тело. Он не прочь поглядеть на себя в зеркало.

В идеале душ — это горный поток, рожденный в белизне вечных снегов, водопад, срывающийся со скалы в долину. Реклама минеральных вод охотно играет на этой мифической силе и чистоте. Испил такой воды — и точно промылся весь, окрестил себя изнутри. Ведь бегущая из-под душа чистая вода обретает значение крестильной. Иоанн Креститель крестил Иисуса в водах Иордана — но, как показывает иконография, не погружением, а омовением. Под душем грешник смывает с себя скверну и возвращает своему телу первородную невинность. Именно за чистотой — со всем ее нравственным ореолом — и гонится человек, вставая под душ; для купальщика, принимающего ванну, это дело десятое.

Вы, конечно, уже и сами догадались: с точки зрения политики, душ находится слева, ванна — справа.

Слоны

Любая растительность в точности отражает среду, которую населяет, — вернее говоря, обводненность этой среды. В странах, обильных теплыми водами, произрастают сочные травы, в пустынях — колючие кустарники, в холодных и влажных регионах — мхи.

Что ольха, что ива растут близ воды, но воды эти совсем не схожи по духу. Ольха — древо мертвых и печальных вод. Ольха, чернеющая в тумане, — вот единственная вертикаль северных равнин. Ее время года — осень, рыба — карп, немой обитатель илистых заводей. Она отдает предпочтение торфяным и болотистым почвам. Ольховая кора — если прибавить к ней железные квасцы — дает черный краситель, который используют в шляпном деле. Из ольхи получается лучший древесный уголь. Кора ольхи — известное вяжущее средство.

Ольха вошла в поэзию и музыку благодаря Гёте и Шуберту. Но все началось с недоразумения. Иоганн Готфрид Гердер, собиратель скандинавских преданий, переложил на немецкий язык легенду о короле эльфов, крадущем детей. Своим содержанием этот «Elfenkönig» [6] «Король Эльфов» (нем.). , пожалуй, и не привлек бы внимания Гёте. Но поэт случайно прочел «Erlenkönig» (ольховый король), и его воображение разгорелось при мысли об этом зловещем дереве. Гёте посвятил ему свою знаменитую балладу, которую спустя несколько лет положил на музыку Шуберт.

В отличие от ольхи, ива купает корни в прозрачных реках. Это древо живых и певучих вод. Его время года — весна, рыба — форель, которой Шуберт посвятил один из своих самых известных квартетов. Тем не менее ива тоже по-своему связана со смертью. Вошло в традицию сажать над могилой плакучую иву. Но в том, как сбегают вниз ее легкие ветви, видишь скорее тихую, светлую грусть. Воплощением такой смерти можно назвать Офелию (из шекспировского «Гамлета»). Отчаявшись, она бросается в реку, но смерть ее благозвучна, благоуханна: над водой струится тихий напев, по воде несет теченьем цветы.

Ива подарила человеку лекарство на все случаи жизни, секрет которого до сих пор ставит медицину в тупик: это ацетилсалициловая кислота, больше известная как аспирин.

Лесной царь [7] В оригинале — «Ольховый король». Перевод А. Фета.