Борис Иванов - Сборник Обитель монстров

– Господи! – радостно воздел руки кэп Джейкобс. – Вот видите...

Разумные решения...

– Невозможно представить, какие бедствия и разрушения это повлечет там, внизу – на планете. Вы должны осознать, что, начиная с этого момента, на планете будут жить уже два поколения людей: рожденных в Эру Растения и – после. Пропасть между ними будет... Кроме того, как показывают модельные опыты, у достаточно молодых... особей, в отсутствие активного Носителя, довольно быстро начинается восстановление прежних нейронных взаимосвязей... Вы бы назвали это выздоровлением... Вражда и распря охватят Колонию...

– Не стоит преувеличивать, док. Федерация всегда будет... на страже порядка и...

– Так будьте хорошими стражами. Ваша вахта – первая, капитан крейсера "Харрикейн"... Теперь последнее. Совершенно немыслимо, чтобы кто-то из нас... своими руками привел в действие эту... эту чудовищную систему погибели Носителя Любви.

– В конце концов, вы сами эту штуку привезли и смонтировали! – не слишком к месту возразил кэп.

– К счастью, – не обращая на него ни малейшего внимания, продолжал Флай, – те трое, о которых я не хочу сказать ничего... Они решили проблему за нас. Пуск ракет может быть включен разными способами. В том числе просто сигналом с фотодиода, постоянно ориентированного на Станцию. На каждой установке есть такой пускатель. Видимо, они предвидели наше решение...

– Погодите делать глупости, док! – заорал капитан, хватаясь за рукоятки кресла, словно это его должен был тряхнуть мегатонный удар.

– Наши завещания там – в файле, – мягко улыбнулся Флай. – Прощайте все.

– Капитан, – с запозданием доложили из канонирского отсека, – "Кокон"...

Но было поздно – экран показал, как комендант-директор сделал небольшое, очень привычное движение – словно собирался подвести стрелку часов. Кэп Джейкобс вскинул ладонь, словно хотел заслонить глаза от слепящей вспышки.

Но по экрану просто пошел "снег".

Другие экраны за его затылком показали, как вспыхнула и погасла

звезда в небе второй планеты системы Ферн, и как пошли на цель ракеты.

– "Радон", вы целы? – окликнул Кая в микрофон охрипшим голосом, после некоторой паузы, кэп Джейкобс.

– Мы за корпусом, капитан, но мы все поняли... – нарушил ставшее бессмысленным радиомолчание Кай. – Мне нечего сказать... Мир праху... Но эти трое – со мной.

– Открываем вам шлюз. Резервный, по центру... Видите?

– Вижу...

– Почему вы... Чем была вызвана задержка, черт побери? – Капитан уже

и не пытался скрыть свою тревогу.

– У меня не слишком большая практика работы с пневмоускорителем... И потом... Я чуть не забыл об одном...

– О чем? Или о ком?

– Пришлось вернуться, чтобы снять с корпуса Барабашку...

Еще минуты полторы молчания.

– Я подчеркну в рапорте, что лично участвуя в операции, вы

подвергались большому риску...

– Не надо. Это в вашем ведомстве, капитан, тот, кто рискует, получает ордена. У нас – нет. В лучшем случае – колпак с бубенчиками...

Из сводки новостей Федеральной Информационной Службы: "По поступившим

в последние сутки сведениям, в результате срабатывания системы

самоуничтожения прекратила существование планетарная Станция Наблюдения

"Ферн-21". Функции наблюдения и взаимодействия с местной Колонией

осуществляет линейный крейсер Второго Объединенного Космического Флота. В

результате происшествия погибли двадцать один член экипажа Станции

Наблюдения. В местах их постоянного проживания будут проведены

символические обряды погребения. По желанию всех погибших, вместо

общепринятого траурного музыкального сопровождения, при этом будет

исполнена композиция Джона Леннона "Strawberry Fields Forever".

– Ваше оружие, сэр! – дежурный сержант устремил на своего собеседника пронзительный взгляд, которому круглая стальная оправа очков сообщала что-то змеиное. Взгляд сопровождался жестом требовательно протянутой руки, и, на какое-то мгновение могло показаться, что он осуществляет задержание особо опасного преступника, а вовсе не приемку на хранение табельного вооружения у отбывающего в отпуск коллеги, много старше его по чину. Тот послушно протянул ему не слишком потертую и загодя очищенную от толстого слоя пыли кобуру.

Бдительный Змеиный Глаз прикинул на руке ее вес, расстегнул, неодобрительно заглянул в девственно чистый, не тронутый со времени последних ежеквартальных стрельб, ствол пистолета и сверил номер на рукояти с показаниями терминала.

– Федеральный Следователь пятой категории Кай Санди, – прочитал он высветившуюся на экране надпись. – Ваш идентификатор, пожалуйста!

Приняв от стоявшего по другую сторону канцелярского барьерчика, сухощавого человека в штатском карточку-жетон, он, как того и требовали правила, отправил ее в щель терминала, принял обратно и вернул владельцу, удостоверившись, что человек, которого он привык встречать в коридорах Управления не реже двух раз в неделю, оказался именно тем, кем он и был.

– Личное оружие берете с собой? – поинтересовался сержант, набирая на клавиатуре соответствующую запись.

– Вот оно, – Федеральный Следователь похлопал по прислоненному к барьеру чехлу с удилищами. – Действует, правда, только на форель. От силы на плотву. Но хорошо действует...

– Значит, отправляетесь на рыбалку? – неожиданно потеплевшим голосом спросил сержант. – На Землю?

– В Шотландию, – ответил следователь. – И надолго. Который год пропускаю отпуск.

– Завидую вам, сэр. Что-ж, счастливого улова!

– Только не сглазьте.

Кай подхватил удочки и, кивнув дружелюбному уже Змеиному Глазу,

прошел к лифтам.

Сегодня он позволил себе не заходить в служебный кабинет – не самое любимое свое место пребывания. Там все было приведено в порядок еще вчера с вечера. Поэтому он уверенно вознесся сразу на двенадцатый уровень – эмпиреи высшей администрации Управления. Однако, войдя в приемную шефа, он ощутил определенную неловкость, причиняемую ему наличием дорожного кейса в левой руке и чехла с удочками – в правой. Правда, приходилось ему входить в эти двери и с более экзотическим багажом, но тогда эти предметы проходили по статье "вещественных доказательств".

– Прекрасное сегодня утро, Мэгги, – попытался он скрасить эффект произведенный, судя по всему, его багажом на бессменную секретаршу шефа.

– А вы сегодня очень рано пожаловали, Кай, – добродушно отозвалась та. – Ладно, разрешаю вам оставить ваши хворостины здесь, за портьерой. Только не вздумайте их забыть...

Обычно секретарши более или менее нужных своим подчиненным шефов неизбежно становятся объектом прямых или косвенных расспросов касательно того, с какой ноги встали сегодня их светлость. Мэгги Фуллер благополучно избегала такой участи, благодаря накопленной с годами коллекции бегемотов. Точнее, их изображений, изваяний – фаянсовых, фарфоровых, бронзовых и невесть каких еще фигурок. Кто и когда положил начало этой коллекции, сказать было трудно, но рано или поздно каждый сотрудник Управления, сподобившийся обязанности посещать кабинет шефа, дарил Мэгги своего бегемотика, стараясь выбрать что-нибудь пооригинальнее. Почему именно этот представитель фауны был избран для такой роли легко мог понять любой, кто хоть раз имел дело с Барни Т.Литлвудом – шефом Сектора Федерального Следственного Управления. Оповещение посетителей о текущем настроении шефа Мэгги осуществляла с гениальной простотой – подбором соответствующего гиппопотама, выставлявшегося справа от ее рабочего терминала. Сегодня это был бегемот возбужденный.