Владимир Михайлов - Сборник " Посольский десант"

— Я имею в виду зверей, которых мы наблюдали сегодня — целую стаю. Хищников, безнаказанно убивавших людей.

— Просто не представляю, о чем вы.

— К чему делать тайну из очевидного факта?

— У нас нет тайн. А если и есть, мы не храним их от друзей… если друзья ничего не скрывают от нас.

— Ну, мы-то еще просто не успели обзавестись тайнами.

— Здесь — да, но сколько их вы привезли с собой?

— То, что мы привезли, мой коллега выставляет сейчас на стол.

— Тайны вряд ли открываются с той же легкостью, что бутылки. Но у нас еще будет время поговорить обо всем с достаточной откровенностью. Будет, будет. А пока продолжим ознакомление. Вот, взгляните. Разве кровь не начинает быстрее струиться в ваших жилах?

— Что это?

— Охотничье оружие.

— Охотничье? Это?

— Понимаю, сгоряча вы можете принять их за боевые средства. Но ведь Терранская Федерация, если не ошибаюсь, не совершенствует своих вооружений уже почти триста лет?

— Это было бы крайне бессмысленным расходом средств.

— Можно только приветствовать… и завидовать. А у нас иначе. Титул, как вы сами понимаете, обязывает. Федерация — одно, империя — нечто совсем иное. И наша оружейная мысль не замирала ни на час. А охотники, как всегда, пользуются средствами предшествовавшей оружейной эпохи. Всмотритесь повнимательнее. Все это — пулевое оружие, как вам будет угодно заметить.

— Однако, не двустволки же! Это пистолет-пулемет…

— Повторяю: для нас это такая же древность, как для Терры луки со стрелами. Мы, должен сказать, являемся весьма надежными союзниками для всех, кто ищет дружбы с нами, именно потому, что хорошо вооружены. Думаю, ваше правительство будет только благодарно вам, если вы особо отметите это в своем докладе.

— И все же как-то не укладывается: палить из автомата по животным.

— Я как-нибудь приглашу вас на охоту, и вы увидите, насколько это удобно. Кстати — вы плохо знаете историю собственного мира.

— Полагаю, что знаю в достаточной мере. Но у нас давно уже принято считать, что история развития человечества — это история развития духа, а не войн и мятежей.

— По меньшей мере спорно. Мы тут мыслим иначе и полагаем, что дух зиждется прежде всего на сознании своей силы — сейчас, в прошлом и в будущем.

— Силы духа — или оружия?

— Оружие вне духа — мертвый металл. Но и дух без оружия всего лишь мнимая величина. Силы вооруженного духа, скажем так. Но чем столь усердно занимается ваш сотоварищ? Он вполне мог бы доверить все роботу.

— Сейчас он закончит и пригласит нас. А пока, если не возражаете, посвятим минуту-другую неотложным делам. Я хочу уже наутро отослать первый отчет. По какому каналу я смогу его отправить? Как вы понимаете, своей связи у нас пока нет.

— Понимаю, — улыбнулся Меркурий. — Правда, очень недурной сигматический передатчик, разъятый на блоки, находится в багаже коллеги Федорова, но пользоваться им я не советую. Официального разрешения вы не получите, у нас такое не принято, а неофициальное пользование приведет лишь к осложнениям. Да и зачем? К вашим услугам — лучшая станция нашей Канцелярии.

— Воспользуюсь вашей любезностью.

— В качестве ответного одолжения вы, надеюсь, передадите нам ключи ко всем вашим шифрам, включая личные.

— Это еще зачем?

— Я же сказал: в виде любезности. Все равно ведь мы их так или иначе получим — хотя бы просто расшифруем; к чему же заставлять людей делать лишнюю работу? А так — вы хоть будете уверены, что наши операторы ничего не переврут.

— Я обдумаю ваше предложение. Далее: где разместится посольство?

— На проспекте Треугольных Знамен, в четверти часа пешком от Дворца. Хотя пешком ходить вам, понятно, не придется. Здание уже отведено — достаточно вместительное и весьма престижное. Некогда там помещался Имперский Духовный Трибунал.

— Когда я смогу пригласить персонал?

— Когда пожелаете. Хоть завтра.

— Для начала мне нужно не менее пятидесяти человек, плюс семьи…

— Хоть сто. О семьях не беспокойтесь: все они будут одинокими.

— Не понимаю.

— Между тем, это так просто: я отбирал одиноких. Так лучше.

— Вы хотите сказать, что это будут… синериане?

— А как же иначе, дорогой мой лучезарный друг? Зачем вам тащить пятьдесят или сто человек, да еще женщин и детей, с другой ветви Галактики, подвергая их тяготам путешествия и неудобствам акклиматизации на Синере? Мы дадим вам наших, прекрасно подготовленных людей, и они будут исправно выполнять все ваши поручения, поверьте мне.

— И не менее исправно информировать вас.

— Дорогой посол, неужели вы считаете, что вашим не пришлось бы делать то же самое? Неизбежно; однако для них это было бы связано с различными формами урона, морального и всякого другого, в то время как с нашими людьми ни у вас, ни у меня не возникнет ни малейших затруднений.

— Право, вы меня удивляете, и я не сказал бы, что приятно.

— Но, коллега, к чему нам играть в прятки друг с другом? Так делалось, делается и будет делаться. Вы же не думаете, что сможете предпринять хоть что-нибудь, о чем мы не узнаем? «Не храни тайн: тайна разъедает душу, душа губит тело» — сказано в Кодексе, который мы глубоко чтим. И вы, я уверен, вскоре начнете почитать тоже.

Федоров появился в дверях, подпоясанный кухонным полотенцем.

— Стол накрыт, коллеги!

— Прошу вас, — пригласил Изнов. — Кстати, раз уж зашло о тайнах: почему вы преступаете Кодекс, скрывая все, связанное с той стаей?

— Никакой тайны нет… Благодарю вас… По той простой причине, что нет никаких зверей. Допустим, это просто своеобразная оптическая иллюзия, издавна распространенная в наших городах. Наука еще не установила ее причин и механизма, но рано или поздно наши головастики догадаются… О, что я вижу! Прошу вас, только не говорите мне, что и это тоже всего лишь иллюзия! Такого разочарования я просто не переживу.

— Ничего похожего, Лучезарный: все это — объективная реальность, и вы очень скоро убедитесь, что она дана нам в ощущениях — и, надо сказать, в очень приятных ощущениях.

— Тогда за стол, господа! — воскликнул Меркурий. — Позвольте мне лишь вознести краткую молитву — и скорее за стол!

Гурман Федоров и на самом деле постарался накрыть стол в лучших земных традициях, и не просто земных, а русских; не пожалел представительских запасов, которые неизвестно когда еще удастся пополнить — и, наверное (решил Изнов) советник был прав: отношения явно завязывались, и надо было хорошенько закрепить их. Восторг синерианина вызвали, однако, прежде всего не изящная сервировка и не деликатесы с Терры, но десяток ярких бутылок причудливых форм — предметов, безусловно, знакомых ему и ранее.

— Это я помню… О, и это! Старый друг! Ну, а вот об этой, прозрачнейшей, я мог разве что мечтать и глотать слюнки… Нет, вы меня буквально потрясли! У меня просто не остается никаких желаний — кроме одного: прошу вас, ни слова более о делах! Говорить тут на служебные темы было бы просто кощунством.