Александр Громов - Сборник

Разве мыслимо? Для кого же тогда строился танк – для этих мальчишек? Они поведут его в бой?!

Нет уж.

Сам.

Воистину, не знаешь, где потеряешь, а где и найдешь.

Тогда, в пещере, мирное течение беседы Леона и Умнейшего было прервано воплем ужаса и топотом ног. Вопил Кирейн. Будучи пойманным и приведенным в чувство, объявил: он и Парис, блуждая по подземным коридорам из зала в зал, наткнулись на неживое Зло, которое ЖИВОЕ!.. и не надо так смотреть, отбивался сказитель, Тихая Радость здесь ни при чем, я ее который день не вижу, а Парис не знаю где, его, наверно, уже не вернуть – и кто знает, может, ОНО его съело…

Парис оказался не съеденным и даже не надкушенным, а всего лишь в обмороке. Коридор, не сразу замеченный Леоном, вывел в небольшой полутемный зал, куда трясущийся Кирейн согласился войти лишь после понуканий и угроз. Светящиеся стебли-лианы горели здесь вполсилы, а многие потухли вовсе. И первым, обо что споткнулся Леон, вступив в зал, оказался сомлевший Парис, растянувшийся как раз на проходе. Умнейший фыркнул.

– В-в-вв-в-в… – выдавил из себя Кирейн, направляя дрожаший палец в угол зала.

Глаза опытного охотника не могут врать, и только поэтому Леон сразу поверил в то, что увидел в углу зала. Человек. Нет, все-таки не вполне человек, даже отсюда видно, что не человек, но нечто очень похожее на человека и вдобавок ЖЕЛЕЗНОЕ! Ошибки быть не могло: запах металла выдавал чужака с головой.

Пальцы Леона уже копались в колчане. Нет, не эта стрелка… и не эта. Драконий хвост, где же?.. Вот она, особая: тяжелая, идеально уравновешенная, с остро отточенным медным наконечником, подарок кузнеца Аконтия – не для стрельбы на дальнюю дистанцию, а для того, чтобы с одного плевка свалить врага, оказавшегося рядом.

Вот только пробьет ли медный наконечник железную шкуру?

Умнейший отстранил Леона в сторону:

– Постой-ка смирно. Развоевался.

Бесстрашно – Леон не успел и помешать, потому что такое поведение обычно сверхпредусмотрительного Умнейшего не укладывалось в голове – старик приблизился к железному пугалу. Мало того – осмелился постучать по нему костяшкой пальца, выбив устрашающий металлический гул.

Кирейн подскулил, сползая по стене.

– Не бойтесь, он не кусается.

Леон кивнул прибежавшим на шум подросткам. Пока Тирсис, Сминфей и Фаон, прикрывая Умнейшего, держали наготове духовые трубки, Батт и Элий пытались привести Париса в чувство. Ничего у них не получалось – возвращаться в чувство старый шептун не желал.

– Интересно, – пробормотал Умнейший. – Коррозии почти нет, зал сухой. По-моему, нам везет.

– Теперь не гудит, – объявил Кирейн, справившийся со слабостью ног. Зубы его стучали. – Это он ждет, когда подойдем поближе. Потом набросится.

Больше всего поражало то, что спереди и сзади железное подобие человека было совершенно одинаковым. Четыре руки. Две ноги с четырьмя ступнями попарно врозь, а пяток нет. Одна голова с двумя железными рожами – вперед и назад.

Впрочем, где у него зад? Не было у него зада. Было два переда.

– Кто это? – шепотом спросил Леон. Спросить «что это?» не повернулся язык.

Умнейший прошелся кругом человекоподобного урода, по-видимому, нисколько его не боясь.

– Древний робот, разумеется. И довольно убогий. Как до сих пор он не рассыпался в труху, хотел бы я знать. Неужели еще действует?..

Словно в ответ на его слова чудище осветилось изнутри и негромко загудело. Зрители отпрянули. «В-вв-в-в…»– снова подвыл Кирейн. Сзади, от команды Тирсиса, с коротким свистом прилетела стрелка и обломала свой наконечник о железную рожу. Умнейший погрозил подросткам пальцем, прищурился и точным движением запустил ладонь в какую-то щель на боку истукана.

– Попробуем инициировать. Один шанс из ста, конечно…

Гудение продолжалось так долго, что Леон успел успокоиться и слегка заскучать.

– О-о, какой примитив, – наконец проронил Умнейший. – Вот такими штуковинами командовали ваши предки. Не завидно?

Гудение смолкло.

– Кто мой хозяин? – скрипуче осведомился человекоподобный.

Леон подпрыгнул. Оставаясь совершенно неподвижным, чудище разговаривало – и обоими ртами сразу!

– Я, – сказал Умнейший. – И еще он, – палец Умнейшего указал на Леона. – И он, – на Париса.

Только что очнувшийся Парис, невероятно бледный, пластался по стене, готовый чуть что вновь опрокинуться в обморок. Кирейн обеими руками зажимал себе рот, чтобы не закричать.

– Визуальные характеристики хозяев запомнил. Порядок приоритета выполнения команд соответствует порядку ввода информации о хозяевах?

– Соответствует.

– К работе готов, жду приказаний.

– Сделай шаг ко мне! – потребовал Умнейший.

С коротким звучным лязгом истукан качнулся вперед.

– Теперь обратно.

Снова лязгнуло. При шаге назад коленный сустав страшилища перегнулся в обратную сторону.

– Умеешь. Немного скрипишь, но разработается после смазки. Теперь расскажи о себе. Только не хором. Пусть из вас говорит кто-нибудь один.

Заговорил тот, что был спереди:

– Я являюсь универсальным сдвоенным роботом класса «близнецы», типа «близнецы сиамские», предназначенным для работы на биологически активных планетах. Законсервирован восемьсот шестьдесят лет и сто семь дней назад по местному отсчету. К настоящему времени физический износ конструкции составляет восемьдесят пять процентов, энерговооруженность – двадцать семь процентов от номинала, потеря записанной информации – отсутствует. Нуждаюсь в подзарядке и проведении регламентных работ либо во времени, необходимом для самовосстановления.

– Будет тебе время, а подзарядить пока нечем… Звуковое имя есть?

– Так точно.

– Назови.

– Аверс, – прогудел робот спереди.

– Реверс, – донеслось из-за его спины.

– Аверс-и-Реверс… – Умнейший катал во рту созвучия и сладко улыбался чему-то. Возможно, ностальгировал. – Неплохо, но длинновато. Может, у тебя есть другое имя?

Леону показалось, что в голосе истукана проявилась интонация.

– Гог-Магог, – проскрипел робот. – Некоторые называли меня так. Но мне это имя не нравится.

– Хорошо, – согласился Умнейший. – Будешь Аверс-Реверсом. Раздвинься.

Кто-то позади тоненько завыл, когда тело робота треснуло и со скрипом разошлось посередине. Одна половина истукана отделилась от другой, как отделялись друг от друга скрепленные с одного края листы странных книг в погибшем городском Хранилище.

Между половинок робота оказался экран. То есть Умнейший назвал этот прямоугольник экраном, а что это такое и для чего существует, пояснить отказался.

– Сами поймете.

– Это оружие? – недоверчиво спросил Леон.

– Кто?

– Ну… Аверс-Реверс.