Пауло Коэльо - Победитель остается один

Они посещают все вечеринки, на которые получают приглашения. Они держатся неприступно и напускают на себя важность, а сами в глубине души знают, что бывают только рады, когда кому-нибудь удается преодолеть этот воздвигнутый вокруг них ледяной барьер. Во взглядах, которые они обращают на мужчин постарше, – смесь влечения и отвращения: они знают, что в кармане у тех лежит ключ от заветных ворот, но вместе с тем не хотят, чтобы их рассматривали как проституток высшего разбора. В руках у них – неизменный бокал шампанского, но это – лишь часть имиджа , ибо они накрепко затвердили, что алкоголь содержит много калорий, а потому их любимый напиток – минеральная вода без газа, ибо газ хоть и не способствует прибавлению веса, скверно действует на слизистую желудка. У них есть мысли, есть мечты, есть достоинство, но все это исчезнет в один прекрасный день, когда нельзя будет больше скрывать следы целлюлита.

Они заключают сами с собой тайный пакт – никогда не думать о будущем. Львиную долю своего заработка тратят на косметические средства, обещающие вечную молодость. Обожают хорошую обувь и время от времени позволяют себе купить пару самых дорогих туфель. Через друзей они приобретают одежду за полцены. Они живут в маленьких квартирках с папой, мамой, братом-студентом или сестрой, выбравшей карьеру библиотекаря или научного работника. Все уверены, что они купаются в роскоши, тогда как им постоянно приходится занимать деньги. А занимают они деньги, чтобы казаться важными, богатыми, щедрыми и стоящими неизмеримо выше простых смертных. Их текущий счет постоянно на нуле, а лимит кредитной карты исчерпан.

Они хранят сотни визиток, они встречают элегантных мужчин, предлагающих работу, и хоть и не верят в истинность этих предложений, все же время от времени звонят, чтобы поддержать знакомство, ибо знают, что когда-нибудь им понадобится помощь, как знают и то, что за помощь эту придется платить. Все до одной рано или поздно попадали в эту ловушку. Все до одной мечтали о легком успехе и вскоре убеждались, что его не существует в природе. Все до одной успели к своим семнадцати годам пережить бесчисленное множество разочарований, измен, унижений, но тем не менее не утратили веру.

Они плохо спят из-за таблеток. Они слушают жуткие истории про анорексию – болезнь, весьма распространенную в их среде: нечто вроде невроза, вызванного навязчивыми мыслями об избыточном весе и недовольством собственной внешностью, – которая неизменно кончается тем, что организм постепенно вообще перестает принимать пищу. Все они уверены, что уж с ними такого не случится. Но никогда не замечают появления первых симптомов.

Прямиком из детства, минуя отрочество и юность, они попадают в мир роскоши и гламура. Когда их спрашивают о планах на будущее, у них всегда готов ответ: «Поступить на философский факультет. Я здесь, чтобы скопить денег на обучение».

Они знают, что это неправда. Вернее, знают, что фраза эта звучит странновато, но почему – понять не могут. Они в самом деле хотят получить диплом? Эти деньги действительно нужны им для того, чтобы платить за учебу? Они ведь, если уж на то пошло, не могут позволить себе роскошь ходить в школу – утром обязательно будет кастинг, а днем – фотосессия, а вечером – коктейль-party, а потом – вечеринка, на которой им во что бы то ни стало надо присутствовать, чтобы их видели, ими восхищались, их вожделели.

Со стороны их жизнь напоминает волшебную сказку. На краткий срок они и сами могут уверовать, что в этом и заключается смысл жизни: ведь им дано почти все то, что есть у вызывающих зависть девушек, мелькающих в глянцевых журналах и рекламных роликах. Если взять себя в руки, можно даже скопить денег. И так продолжается до тех пор, пока ежедневный тщательный осмотр не выявит первых следов, оставленных временем. С этой минуты они знают – отныне можно уповать только на удачу и молиться, чтобы следов этих не заметили ни фотограф, ни стилист.

И вместо того чтобы вновь взяться за чтение, Жасмин поднимается, наливает себе бокал шампанского (это разрешено, но не очень принято), берет хот-дог и подходит к окну. Молча стоит, глядя на море. С нею все будет совсем не так.

Он просыпается в испарине. Взглянув на часы в изголовье, понимает, что проспал только сорок минут. Он измучен и напуган. Он, всегда считавший, что не способен причинить кому бы то ни было страдание или вред, сегодня утром отправил на тот свет двоих ни в чем не повинных людей. Да, ему уже приходилось уничтожать заключенную в человеке вселенную, но для этого всегда были основания.

Ему приснилось, что девушка, торговавшая на набережной, пришла к нему и вместо того, чтобы осудить, – благословляет. Он плачет у нее на груди, просит простить, а она, не обращая внимания на его слова, гладит по голове, утешает. Оливия – великодушие и прощение… И теперь он спрашивает себя, заслуживает ли его любовь к Еве этой жертвы?

И предпочитает думать, что да. Если девушка попалась ему, если дело выгорело легче, нежели он предполагал, стало быть, для всего произошедшего есть какая-то причина.

Усыпить бдительность «друзей» Джавица оказалось нетрудно. Он знал этот тип людей: они натренированы и обучены реагировать стремительно и точно, а помимо того – фиксировать любое подозрительное движение, интуитивно угадывать опасность. Они, без сомнения, поняли, что он вооружен, и долго держали его под наблюдением. Потом решили, что он не представляет опасности, и расслабились. Не исключено даже, что приняли его за своего брата-охранника, высланного вперед проверить обстановку, убедиться, что хозяину ничто не угрожает.

Хозяина у него не было. А угрозу представлял он сам. Войдя в павильон и определив свою следующую жертву, он уже не мог отыграть назад – иначе перестал бы уважать себя. Он заметил, что дорожка, ведущая к этому павильону под парусиновым навесом, охраняется, но ведь ничего не стоит пройти через пляж. И побыв десять минут, он вышел, надеясь, что «друзья» Джавица заметят это. Развернулся, сошел по спуску, предназначенному только для постояльцев отеля «Martinez» – пришлось показать магнитную карту, заменяющую ключ от номера, – и вновь двинулся туда, где происходило «действо». Идти по песку в башмаках было трудно, и Игорь вдруг заметил, как он устал – и от перелета, и от боязливого ощущения, что задумал нечто невозможное, и от напряжения, так и не покинувшего его после того, как он уничтожил мироздание бедной девушки, торговавшей кустарными сувенирами, а вместе с ней – многие и многие будущие поколения. Однако отступать было поздно.

Прежде чем снова появиться под навесом, он достал из кармана бережно сохраненную трубочку, торчавшую из стакана с соком. Открыл маленький стеклянный пузырек, который показывал Оливии, только, вопреки его словам, содержал он не бензин, а совершеннейшую ерунду – иголку и кусочек пробки. В нем он проделал отверстие по диаметру соломинки.