Пол Челлен - Доктор Хаус, которого создал Хью Лори

Конечно, идеальное сочетание таланта Хью и характера его персонажа, к которому так стремились продюсеры, очень помогло Лори. Но и для команды создателей «Хауса» это сочетание было не менее приятным.

«Хью вошел в комнату, и я сказал: „Хорошо, это именно то, что я написал!“ — вспомнил Шор летом 2006-го, проводя мастер-класс по сценарному мастерству в родной Канаде, и добавил, что для сценариста работать с универсалом Лори означает возможность совместить комедию, драму и сугубо медицинские элементы в одном сильном ведущем актере. — Он позволяет тебе написать практически что угодно, — сказал Шор слушателям. — У вас может быть самая драматическая, тяжелая и эмоциональная сцена, и вы можете бросить посреди нее остроту, и он запросто все это сыграет. Люди будут смеяться, и в то же время сохранятся все драматические эмоции, что действительно невероятно».

Впрочем, согласно Шору, влюбиться в Лори после его пробы — это одно, а вот сделать так, чтобы в немолодого 45-летнего актера влюбились представители компании «Фокс», — это уже другое. Не стоит к тому же забывать, что в 2003-м Хью уже начал играть в сериале «Сорокалетние» пап среднего возраста, коим он, строго говоря, и являлся в жизни. В стремительно молодеющем мире вечерних шоу команда «Доктора Хауса» понимала, что «Фокс» придется подкупать глубиной и актерской многогранностью Хью.

И «Фокс» решилась на этот невероятно смелый шаг — смирилась с главным героем, которому за сорок. «Сценарий не так уж сильно изменился, после того как его утвердили, — припоминает Шор. — Главное, что Хью удалось воплотить все это. Очень легко сидеть в комнате и писать: „Персонаж высок и в то же время кряжист, он резок, но обаятелен“. Тебе хочется сложных и запутанных персонажей, переполненных внутренними противоречиями. Написать это легко, но сыграть — отнюдь».

Шор также воздал должное исполнительному продюсеру и режиссеру Брайану Сингеру — за успешный старт шоу и за возможность для Хью и других актеров разрабатывать роли так, как им видится. Быть может, Сингер пока еще не такая большая шишка, как флагманы блокбастеров вроде Спилберга, Кэмерона или Люка, но он, несомненно, набрался опыта в таких боевиках, как трилогия «Люди Икс» и «Супермен возвращается».

«Мне, как сценаристу, было чертовски приятно иметь такого режиссера, который говорит с актерами о том, что происходит в сцене и в чем суть персонажа, — вспоминает Шор. — К тому же он находил нечто такое в моем собственном материале, о чем я даже не догадывался. И мне приходилось говорить: „Да, здорово, выходит совсем неплохо“. Он действительно очень глубоко проникся сценарным материалом».

Корни этого «материала» прорастали из идеи Пола Аттанасио, еще одного из исполнительных продюсеров сериала, придумавшего основную концепцию фильма о диагностах после того, как прочел статью о загадочных заболеваниях. Аттанасио и Шор объединили усилия. Шор рассказал журналу Writer's Guild: «Мы знали, что кинокомпания ищет процессуальный сериал, и Пола озарила идея о медицине, которая сродни полицейскому расследованию, где подозреваемые — бактерии. А я тогда сразу понял, что вся изюминка — в персонажах. Ведь бактерии на их роль не годятся, у них нет мотивов».

Конечно, чтобы стать шоу, которое с руками оторвет любая компания и вложит в него миллионы, идею следовало разработать. «На философском уровне фильм ставит вопрос: что важнее — доброта или правда?» — объясняет Шор, писавший эпизоды для таких сериалов, как «Полиция Нью-Йорка», «Практика», «Строго на юг» и «За гранью возможного».

А поскольку в «Докторе Хаусе» предстояло столкнуть этику, медицину и вопросы о жизни-и-смерти с наукой, то необходимо было противопоставить сугубо научную сторону лечебным процедурам, выполненным просто ужасающе, поскольку таков уж герой Лори. И команда Шора пригласила специалиста, «научного редактора», который и отвечал в первых эпизодах за точность медицинского действа, дабы убедить зрителя, что Хаус и его помощники — всамделишные доктора, работающие во всамделишном госпитале.

«С нами над шоу трудится доктор Дэвид Фостер, — объяснил Шор, добавив, что центром каждой серии изначально являлось некое заболевание. Этот сценарный прием в результате и стал основой всего сериала. — В каком-то смысле мы работаем задом наперед. Мы начинаем болезнью и через нее выходим на доктора Хауса».

Но было бы ошибкой придавать слишком большое значение медицинскому аспекту в успехе сериала. «Конечно, там наличествует сугубо медицинское исследование, — сказал Сингер, — но если бы Хаус занимался только тем, что лечил болезни каждую неделю, он бы довольно быстро всем наскучил».

Ответственность за то, чтобы избежать этой скуки, и легла на плечи Хью Лори. Хотя, возможно, в те первые дни было ошибкой перекладывать всю ответственность за успех или провал «Хауса» на Лори. Ведь была серьезная надежда, что достойная режиссура и предпосылки к первосортному лицедейству у других исполнителей — Омара Эппса, Лизы Эдельштейн, Роберта Шона Леонарда, Джесси Спенсера и Дженнифер Моррисон — вдохнут в проект жизнь, чтобы преодолеть барьер пилотной серии.

Когда «Фокс» впервые поставили «Хауса» в эфир во вторник в девять часов вечера осенью 2004 года, рейтинги оказались вполне приличными, но не феерическими. Но по мере продвижения первого сезона зародилось ядро фанатов. Структура каждого эпизода первого сезона довольно стандартна: приходит пациент со странным, но серьезным заболеванием; диагностическая команда вычисляет при помощи метода дифференциальной диагностики доктора Хауса, что не так с пациентом; предложенное лечение поначалу срабатывает, а потом все идет наперекосяк; тогда в дело вступает Хаус и сам доходит до верного диагноза, как кажется, случайно, основываясь на чьей-то реплике или туманном предположении, оброненном другом или родственником пациента; затем Хаус и команда лечат пациента, часто при помощи простейшей процедуры, и все движется к счастливой развязке; Хаус подводит итог серии, отклоняя все похвалы и не забывая напоследок обругать пациента за вредные привычки, которые и навлекли на него болезнь.

Несмотря на то что действие разворачивалось в рамках этих довольно предсказуемых перипетий, критикам понравился созданный Хью Лори в первом сезоне образ доктора-мизантропа. Многие заметили, что сериал больше смахивает на детектив, нежели на стандартный медицинский фильм. А некоторые телесценаристы сравнили Хауса и его трость с детективом Питера Фалька и его плащом в «Коломбо». Другим пришлась по нраву глубина главного героя шоу — результат превосходного сценария Шора и отличной игры Лори.

«Грегори Хаус сродни супермену, этакому ницшеанскому сверхчеловеку, — писала Мэри Макнамара в Los Angeles Times в своей превосходной аналитической статье. — В конечном счете он всегда выходит победителем; он просто использует свой разум и наблюдательность вместо „Бэтмобил“ или рентгеновского зрения. Что делает его куда более привлекательным для современных работающих девчонок-феминисток, но сложным для сценаристов, ведь если растягивать человека-загадку на множество серий, он должен приоткрывать что-то о себе, чтобы не стать статичным, но не слишком много, в противном случае он превратится в банальность». Помимо прочего, Макнамара отметила, что, несмотря на самоуничижительные ремарки относительно своей внешности, Хью Лори удалось выработать этакую неприметную сексуальность, не прошедшую мимо внимания зрителя. «Сексуальность уместно подчеркивалась развитием сюжета (не допускающим, впрочем, даже поцелуя — поцелуй следует беречь для совершенно особенного эпизода, например рождественского), — пишет Макнамара, — но этой сексуальности нельзя становиться основой шоу, в противном случае тонкое очарование абсолютно не романтичного главного героя будет мигом утеряно».