Эльмира Нетесова - Колымское эхо

— А что с охоты принес? — спросила Варя.

— Да жаловаться грех. Горностаев с пяток, три норки, одну огневку, да пару зайцев. Это неплохо для одного захода. Ну, а души сколько вывернул. И слова не скажи, оговаривается по­стрел.

— Мужик растет. Куда денешься?

— Надысь видел мужиков с Пионерского. Тоже промысловики. Раньше золотишко мыли, теперь на пушняк перешли. Оно выгодней. Зи­мой золото не намоешь. Зато от холода сдох­нуть можно. Так они говорят, что летом опять на золото пойдут, целый пласт «рыжухи» нашли. Повезло же людям. Вроде рудник открыть хотят.

— На золоте ни столько получишь, сколько потеряешь. Радикулит замучит, да подагра,— отозвалась Варя.

— Однако без золотишка не сидишь!

— Тебе-то что за дело? Иль хочешь база­рить, что сам босиком и голиком. Так я тебе и поверила. Мы с матерью всю жизнь «рыжу­ху» мыли. Грешно без нее остаться. Тут вот не­давние успели карманы набить. Нам с тобой и вовсе грех голиком остаться.

Бондарев слушал внимательно. Глаза его за­бегали по мышиному быстро. Ведь разговор кос­нулся золота. Но, как начался тот разговор, так и погас. Люди не стали его продолжать. И замя­ли на самой середине. Игорь Павлович путем так ничего и не понял.

— Мой младший на сухом ручье был. Гово­рит, стоит туда весной наведаться.

— А что там? Золото? — вспыхнули глаза Бондарева.

— Откуда оно там возьмется? Норка переко­чевала. На капканы можно хорошо взять,— ус­мехнулся Федор одними губами.

— А я слышал, Селиванов россыпи само­родков нашел, да все крупные. Сдал, уехал на материк, теперь живет там, в потолок попле­вывая.

— Много чего говорят. Мы эту Колыму вдоль и поперек исходили. Кроме могил, да костей, ни хрена здесь нет. И я не верю о байках про золото. Откуда оно здесь? Ерунда! — скривился Федя.

— А я от старателей слышал, кто сами золо­то добывали, что его тут видимо-невидимо. Вон стали могилу Юрке Липецкому копать, всего на два штыка, а дальше жильное золото. Сделали заявку, как дураки, и все золото пошло государ­ству. Эх-х, лопухи! Я живо нашел бы, как его к рукам прибрать.

— И куда б его дел? У нас был один такой умник. Тоже золото прижопить хотел. Десятку получил, сразу успокоился,— хохотнул Бондарев.

— Ну, это безмозглый. Надо все с умом де­лать.

— Тот тоже не без головы. А попался за са­мую жопу. Еще и теперь парится за жадность,— говорил Игорь Павлович.

— А у нас тут мадама приезжала. Думала у нас, у местных, золотишко по дешевке ску­пить. Ну, мы ей хрен во все карманы напихали. У нас по госприемке дороже берут. Да и кто зо­лото зимой добывает. Нет таких полудурков. По­слали ее дружно, и пошли по домам. Ишь, выис­калась краля. Захотела озолотиться по дешевке.

— А сколько к нам бабы пристают. Даже к старухам. Гоним от себя сраной метлой, так все равно липнут, как мухи.

— Федь! Ты помнишь, кто первый самородок нашел? — спросила Варя.

— Юрка Платонов! Кто еще. Его враз на волю отпустили. Хороший самородок был. Почти пол­килограмма.

— Дорого за свободу заплатил,— качнул го­ловой Бондарев.

— Дурак! За свободу ничего не жаль.

— Сколько лет за этот кусочек жили?

— Если б жили! А если укоротили б? Вот то- то и оно. Что чем обернется, никогда не знаешь.

— Все это так! Вот я слышал тут и алмазы находят, и серебро, и платину. А в руки редко кому дается. Капризные находки. Сами себе хо­зяев выбирают. Не идут в руки к первому встреч­ному.

— Знают себе цену,— усмехалась Варя и огля­нулась на стук в окно.

Анастасия, протиснувшись в дверь, разулыбалась, увидев Игоря:

— Что же не заходишь, голубочек? А я це­лыми вечерами тебя жду.

— Я в отъезде был.

— Вон оно как? Ну, заходи!

Игорь повернулся боком, словно чего-то не решаясь.

— Настя! А я нынче в подвале зайца пойма­ла. И не видела, как заскочил, морковку ел.

— Это хорошо. Моя мать говорила, что это к здоровью,— ответила баба.

— Вот только его и нет.

— Анастасия, чего так долго не заходила?

— Мешать не хотела.

— Кому?

— Ну, думала у тебя все состоялось с тем человеком, а ты все одна бедуешь.

— Давно уехал тот человек. Надо вот пись­мо прочесть, второе прислал. Может, что путнее черкнул,— побежали глаза по строчкам:

— Варя! Так ты что-нибудь придумала? Ведь скоро весна и я теряю терпение. К чему мне готовиться? К тебе или оставаться мне дома. Что посоветуешь, скажи честно. Я уже и сам на распутье. Ехать незваным гостем — неприлич­но. Набиваться в очередные ухажеры и того по­стыднее. К какому берегу мне причалить? Позо­вешь или прогонишь? От тебя, что хочешь жди. А так хочется быть вместе с тобой и никогда не разлучаться. Да и возраст у нас солидный, пора о семье подумать. Я устал один. Кажется, са­мое страшное наказание в жизни — это одино­чество. Давай избавим от него друг друга и за­живем совсем иначе. Как когда-то мечталось.

— Пусть поют птицы, звенят ручьи, пусть сме­ются глаза и поют, радуясь, души. Мы прожили нелегкую жизнь, пусть ее остаток будет свет­лым и чистым, как улыбка солнца.

— К тебе на Колыму скоро тоже придет вес­на. Пусть она внушит тебе хорошие мысли и мечты, пусть очистит душу от холодов и на­помнит обо мне. Я постоянно думаю о тебе, вижу тебя, радуюсь каждому воспоминанию. Неуже­ли ты совсем забыла меня. Такого не может быть. Мы с тобою обязательно должны быть вместе и жить счастливо. Я никогда не выпущу твою руку из своей. Ты — моя судьба и мое счастье. Напиши, черкни хоть пару строк на что мне рассчитывать, чего ждать.

— Если надо, полечу за тобою на край све­та! Только не откажись и не отвернись. Я всегда буду с тобою — твой Аслан.

— Опять зовет? — спросил Игорь.

— Да!

— Так чего медлишь? Собирайся!

— Нельзя так мучить человека!

— Дайте самой решить!

— А чего решать? Твои девчонки все заму­жем. Детей, даже внуков имеют. Теперь тебе пора.

— А мама?

— И за нею присмотрим,— не выдержал Федя.

— Поезжай. Хоть посмотри. Нельзя же вот так жить на Колыме безвыездно. Это с ума мож­но сойти.

— А как я там без Колымы проживу?

— Как все. Поверь, через год забудешь.

— Нет, этого не может быть...

Варька долго колебалась. Ехать или нет, со­брала весь багаж. Она аккуратно сложила одеж­ду. Проверила косметичку. Все ли на месте. Сто­ит ли вызывать Аслана. Он, конечно, прилетит, удивленный и растерянный. Он поднимет ее на руки, заглянет в глаза:

— Варька, решилась?

— Как видишь! Ты задолбал!

— А сама не хотела ехать?

— Только из любопытства.

— Варя! А я примчался, потому что люблю.

— Все вы так говорите поначалу.

— А потом?

— Потом все меркнет!

— Неправда! Даже земля нас не разлучит.

— Кстати, а где мы будем жить? У тебя или на Колыме?

— Колыму мы знаем оба. И ты, и я, каждый угол ее знаком. Поехали ко мне.