Эллиот Тайбер - Взятие Вудстока

Ланг кивнул мне, указывая, что пора выступить. Я попросил слова, президент совета в свой черед кивнул, и я поднялся с места. Однако, стоило мне раскрыть рот, как множество озлобленных голосов грянуло: «Нечего его слушать, нечего!».

Тут же подали голос наши сторонники. «Дайте Эллиоту сказать!» — кричали они нашим противникам. Я снова раскрыл рот, и снова не успел сказать ни слова — в зале воздвигся небритый мужчина в комбинезоне, громогласно обратившийся с просьбой к Люциферу: пусть он проклянет меня и утащит в ад.

— Да возгорится злоба твоя и да покараешь ты длинноволосых бесов и дашь Эллиоту Тайберу двойную порцию самых страшных твоих проклятий, — так закончил он свое прошение.

За чем последовало хоровое «аминь».

Все это позволило одной из самых деятельных дам Уайт-Лейка заорать во всю силу ее легких:

— Уничтожьте разрешение и Эллиота Тайбера, а заодно и Торговоую палату! А потом мы поедем на ферму Макса Ясгура и арестуем всех чужаков!

Последовали новые «амини» и громовое «да!». Я понял: эти люди вот-вот перебросят веревку через ветку того самого дерева. И попытался привлечь к себе внимание членов совета, чтобы они все-таки дали мне возможность сказать хоть что-то.

Бам-бам-бам , — снова заколотил по столу молоток.

— Всем замолчать! Пусть говорит Эллиот Тайбер!

Кто-то опять заорал, что слушать меня нечего, однако наши сторонники заставили этого человека заткнуться и наконец-то дали мне возможность выступить в нашу защиту.

Мне не хватило времени, а может и смекалки, чтобы заскочить в мой бар и выкурить все хранившиеся в нем запасы марихуаны. Вследствие такой непредусмотрительности, я был трезв, как стеклышко, и потому перепуган до глубины души. Тем не менее, я заговорил, начав прямо с сути дела.

— Как президент Коммерческой палаты Уайт-Лейка и Бетела и владелец единственного в Уайт-Лейке мотеля, входящего в законную ассоциацию таковых, я переговорил с моим адвокатом и услышал от него, что полученное мной разрешение обладает полной законной силой и потому никаких юридических оснований для отмены фестиваля не существует. Я управляю моим фестивалем музыки и искусства вот уже десять без малого лет…

Услышав о законных правах, толпа наших противников принялась осыпать меня ругательствами. Снова поднялись свист и крики. Я услышал угрозы весьма живописные, но счел за лучшее — не говорю уж, за безопаснейшее — подставить моим хулителям другую щеку.

Когда гвалт немного утих, я — во внезапном приливе вдохновения — обратился с моими доводами непосредственно к членам городского совета.

— Что происходит с этими людьми? — спросил я. — Наш город давно уже впал в состояние почти коматозное. Туристов нет, бизнеса нет, налогов никто не платит, а потому и отремонтировать системы жизнеобеспечения города, в чем они отчаянно нуждаются, не на что. Мы умираем! Неужели вы этого не заметили? И вдруг на ферме Макса Ясгура приземляется курочка, несущая золотые яйца, — да еще и в количествах, которых хватит, чтобы накормить каждого из нас. Вудстокский фестиваль возвратит нас на карту страны. За последние несколько недель в наш курортный городок приехала масса народа — тысяч пятьдесят или около того. (Майк попросил нас уменьшить подлинное число.) Пятьдесят тысяч живых людей с наличными в карманах — они делают здесь покупки, снимают жилье и вообще тратят деньги. Мало того, фестиваль может стать ежегодным, таким, какие проводятся в Танглвуде и Эдинбурге. И мы будем каждый год получать и туристов, и их деньги. Мы обратимся в кормильцев подлинного искусства! Как же вы можете поливать это чудо бранью? Что вас так напугало? Длинные волосы и новая музыка?

Похоже, я попал в самую точку, поскольку шиканье и свист возобновились с новой силой. Я сел, слово было предоставлено Лангу. Диковинный зверь, страшилище из страшилищ по имени Майк Ланг представился собравшимся и в самых спокойных тонах рассказал о том, как люди, которые готовят Вудстокский фестиваль, соблюдают все существующие законы города, округа и штата. Он сказал, что по завершении фестиваля его сотрудники, работая рука об руку с городской общиной, восстановят все, что успеют повредить зрители. А затем произнес фразу целиком и полностью магическую: «Когда фестиваль закончится, мы выделим городу Бетел двадцать пять тысяч долларов, которые он сможет использовать по своему усмотрению».

Как только была названа эта сумма, выкрики и свист утихли, — правда, не на долго. Майк продолжил свое выступление — сухо и без эмоций. Он перечислил выгоды, которые фестиваль принесет общине Уайт-Лейка и Бетела. Отметил, что в «Эль-Монако» и на ферме Ясгура уже создан международный телекоммуникационный центр, благодаря которому фестиваль увидит весь мир. Объяснил, что такая известность может принести Уайт-Лейку, Бетелу и округу Салливан миллионы долларов. Здесь появятся новые возможности бизнеса, туристы, инвесторы, а это приведет к такому возрождению большинства курортных городков, о котором они могли бы только молиться.

Противники наши сообразили, что Ланг берет над ними верх. И, едва он произнес слово «молиться», они повскакали на ноги и заглушили дальнейшие его слова воплями:

— Коррупция! Мафия! Коммуняки! Выродки! Извращенцы!

Следом встал и описал юридическую сторону ситуации один из адвокатов Вудстока. Он сказал, что у Вудстока имеется законное разрешение, которое дает ему определенные, законные же, права. Более того, фестиваль получил и дополнительные разрешения от разного рода ведомств округа, ведающих здравоохранением и регулированием публичных собраний. Фестиваль отвечает всем требованиям — санитарным, касающимся охраны здоровья и обеспечения безопасности. Организаторы фестиваля — люди ответственные и юридически правомочные. Иными словами, никакие юридически обоснованные обвинения выдвинуть против них невозможно. И те члены городского совета, что были поумнее, поняли: если они попытаются отменить фестиваль, «Вудсток Венчерз» отнимет у них по суду все — вплоть до их собственных задниц.

И наконец, слово взял Макс Ясгур. Зал затих. Макс умел действовать на людей подобным образом. Он всегда оставался немногословным, однако его скромность и честность заставляла относиться к нему со всей серьезностью. Макс рассказал о своем опыте общения с организаторами фестиваля. Это нравственные, честные и простые люди, сказал он. Если они что-то обещают городу, то слово свое сдержат, они останутся здесь, когда фестиваль закончится и позаботятся о том, чтобы привести город в полный порядок. А затем он сказал, что его ферма принадлежит ему, и что он имеет право отдавать ее в аренду тому, кому захочет. И никаких законов, запрещающих или ограничивающих приезд людей в Уайт-Лейк, простите, не существует.