Татьяна Веденеева - Одна минута счастья

Таня замерла на месте.

— Алик? — бросилась ему навстречу, потом остановилась. Нет, стоять на месте не было сил. — Алик! — и задохнулась в объятиях.

Он гладил ее по спине и целовал волосы и лоб, и глаза, и губы.

— Алик, откуда ты? — она не верила своим глазам. — Как ты узнал, что я здесь?

— Я потом все расскажу. Сейчас не это главное. Я столько пережил за эти дни. Я думал, что тебя уже нет в живых.

— Алик, может, пойдем посидим где-нибудь, в городе полно ночных кафе и баров, или к тетке моей.

— Я на машине, поехали, куда скажешь. Господи, я до сих пор не верю, что нашел тебя.

Они сели за самый дальний столик, заказали сухого вина и кофе. Алик зачарованно смотрел на свою спутницу и не мог оторваться.

— Я не верю, что это случилось и ты со мной. Мы не очень хорошо расстались, и я не сказал тебе самого главного…

— Подожди, я должна кое-что рассказать о себе. Ты должен знать…

— Танечка, мне не интересно, что было до сегодняшнего дня.

— Я должна объяснить, почему уехала, я не могу этого не сказать, потому что еще не все кончилось, — у Тани подступили слезы.

— Что еще не кончилось? — Алик внимательно посмотрел на Таню.

— Если я вернусь назад, то меня насильно выдадут замуж. В случае отказа я не знаю, что со мной будет. Хотя я отказалась сразу.

— Кто тебя выдаст замуж и за кого? — довольно-таки спокойно спросил Алик.

— Ян Олегович. Он почему-то выбрал меня в жены своему какому-то внебрачному сыну. Представляешь? — Таня по-прежнему была ошеломлена происходящими с нею событиями. — Ты мне не веришь?

— И ты давно знакома с его сыном?

— Я с ним не знакома. Я даже не знала, что у него он есть, — Таня замолчала.

— Хорошая партия для женщины, — прокомментировал Алик, — и почему же ты отказалась?

— Алик, я тебя не узнаю, откуда такой прагматизм, что с тобой? Ты расстроился?

— Я просто внимательно слушаю. Так что же за причина?

— Когда я отказалась, я не знала еще причину. Просто не люблю, когда мне что-то навязывают насильно. А потом кое-что произошло…

— Что?

— Я встретила человека, который подарил мне минуту счастья, — Таня посмотрела ему в глаза. — Ты не поверишь, Алик, но этой минуты оказалось достаточно, что бы я в тебя влюбилась. Я, величественная и порочная "лилия".

— Я невероятно счастливый мужчина, — Алик довольно улыбался. — Уверен, что не многие слышали от тебя такое.

— Такое? Ты ошибаешься, Алик, такого не слышал никто.

— Королева ты моя! Мне тоже нужно кое в чем тебе признаться. Но прежде ты должна узнать одну вещь… — настала очередь Алика удивлять. — В это невозможно поверить. Я сам в это до сих пор не верю. Дело в том, что три дня назад я узнал, кто приходится сыном Яну Олеговичу.

— Кто? — у Тани все оборвалось внутри.

— Только спокойно, не волнуйся, — он взял Таню за руки, они были холодными. Это я.

— Что ты? — не поняла Таня.

— Я — сын Яна Олеговича. Это он помог разыскать тебя.

— Быть этого не может! — она замерла, глядя на Алика. — Это что же, все игра? Ты меня разыгрываешь?

— Вот уж не думал, что ты так расстроишься. Танюша, я и в мыслях не держал тебя разыгрывать или обидеть. Прошу тебя, поверь.

— Да? — Таня с иронией посмотрела на Алика. — Зачем же ты пять минут назад выяснял, знаю ли я сына Яна Олеговича? Чтобы надо мной поиздеваться? — Таня прикусила нижнюю губу. — А я- то дура, уши развесила. Ну что, весело получилось? Садовник!

— Танюша, я же объяснил, что ничего об этом не знал. Я был поражен не меньше твоего. Что мне сделать, чтобы ты поверила?

— А ты сходи в садочек, наешься червячков, — зло бросила Таня.

— Каких червячков? Зачем? — Алик растерялся.

— Песенка такая есть.

— Не издевайся, пожалуйста.

— Это я-то издеваюсь?

— Ты даже не выслушала меня до конца.

"Ну как после такого можно еще что-то говорить?" — Алик сидел с поникшей головой.

— Представляю, что ты еще припас… — Таню захлестывали эмоции, но она не собиралась их укрощать. Разве она заслужила такое потрясение, такое предательство?

Она внимательно посмотрела на Алика. Он не подходил на обманщика. А может, она просто разучилась разбираться в людях? Сколько у нее было таких, что с виду — сама доброта и искренность, а ближе — сплошное лицемерие и ханжество.

— Ну, что молчишь?

— А что говорить? Ты же мне все равно не веришь.

— Хотела бы, но у меня богатый жизненный опыт, — Таня поднялась из-за стола. — Уезжай.

Алик остался сидеть, но только Таня скрылась за дверью, он бросился ее догонять.

Таня шла к Тисе. Шла не по дороге, а через луг, поминутно спотыкаясь. Через какое-то время, она уже привыкла к темноте и видела, как там, вдали, черной лентой поблескивает река.

"Ну и пожалуйста, и никто мне не нужен. Продам свою квартиру и вернусь к маме. Или пойду сейчас и спрыгну с моста".

Нет, топиться не хотелось. Из-за чего? Краха своей иллюзии? Вот и не верь после этого, что счастье призрачно. Что же получается? Реальность всегда только несчастье? А как верилось, что все будет хорошо.

"Не судьба значит".

Она вышла на берег. Было холодно. Вода громко шумела, добавляя новые звуки в ночную симфонию: порывы ветра, шелест листьев, в потрескивание сухих сучков, в одинокие выкрики какой-то ночной птицы. Мимо, почти над головой, пролетело что-то черное и мерзкое, не то птица, не то большой мотылек. Летучая мышь! Таня вскрикнула, отшатнулась. Нашла какую-то кочку, присела. Достала сигареты. Зажигалка осталась на столике в кафе, сумочка тоже. Ну и пусть. Зло разломала сигарету, пачку бросила в реку. Несколько минут пачка выделялась мутным серым пятном на гребнях быстрой реки, и вскоре скрылась. Вот так и ее жизнь. Совершенно серая и мутная, в один прекрасный момент она канет в Лету, не оставив ни следа, ни воспоминаний.

"Так значит, все-таки рай только на небе? А что я сделала, чтобы туда попасть? Ничего. И, наверное, уже ничего не сделаю. Как жить дальше? Как вернуть веру в себя, в завтрашний день? Неужели я так многого хочу? Неужели нет никого, кому бы нужна была моя большая и до сих пор невостребованная любовь?"

— Таня, ты забыла свою сумочку.

Алик подошел и присел рядом.

— Мог бы не утруждаться.

— Ты не замерзла? От реки веет свежестью, а ты легко одета.

— Мне не нужна твоя забота, — Таня повернулась к нему. — Ты такой же, как и все, даже хуже.

— Ты меня совсем не знаешь. Я понятия не имею, что ты там себе обо мне насочиняла, но позволь мне кое-что сказать.

— Какое трогательное начало! — и все же в голосе заметно поубавилось агрессии. Таня не умела долго злиться.

— Трогательное, говоришь. Да, вся моя жизнь — для кого-то печальная, а для кого-то трогательная история. Только какая разница, что у кого было? Ведь ты тоже упоминала о своем большом и, судя по всему, не сладком жизненном опыте.