Максим Гаспачо - Место для радуги

Мне было не понятно, почему так. Я свободно ходил в гости к другим ребятам. Чужие родители всегда были рады маленьким гостям, встречали с улыбкой, чем-нибудь угощали, и вообще, в гостях была какая-то другая атмосфера — теплая и доброжелательная. У меня дома все было не так. Мать тайком пускала ко мне друзей, когда отца не было дома. Если он неожиданно приходил, когда мы сидели, собравшись кучкой возле телевизора, он всех выгонял, и мне было очень стыдно перед ребятами за это. Я знал, что их родители так не поступили бы. Отец говорил, что они — «малолетние гопники», хотя это было не так — они были простые ребята, такие же как я сам.

В нашем дворе росли две сестры — Таня и Оля. Они были близняшки, я всегда их путал. Их можно было отличить только по количеству передних зубов. Мы дружили. Однажды я позвал их смотреть мультики. Мы сидели втроем и смотрели «Ну, погоди», как неожиданно нагрянул отец. Даже несмотря на то, что со мной были не «малолетние гопники», а две прилежные девочки, он выгнал их и запретил приводить в дом.

Больше всего мне стало обидно, когда отец позвал меня в прихожую и сказал: «Встречай, я привел тебе подружку, будешь с ней смотреть мультики». На пороге стояла девочка из соседнего двора, которая мне очень не нравилась. Она была из семьи, в которой родители сильно выпивали. Будучи ещё совсем маленькой, она постоянно ругалась нехорошими словами и на всех обзывалась, в том числе и на меня. С ней совсем невозможно было разговаривать. Её звали Оля. Стиснув зубы, я сидел рядом с ней и смотрел мультики, которые поставил нам отец. Больше всего мне хотелось, чтобы она поскорее ушла.

В детстве я боялся отца. За непослушание он лишал меня вечернего просмотра мультиков на несколько дней. Бывало такое, что он наказывал меня ремнем. Впрочем, мать тоже меня иногда била. Поводом могла быть какая-нибудь незначительная провинность, шалость или запись в школьном дневнике. Была такая закономерность — когда меня бил отец, мать защищала, а когда била мать, защищал отец.

Однажды, на летних каникулах, родители ездили отдыхать к кому-то из друзей в область. Помню деревянный двухэтажный дом, а вокруг — зелень, деревья, все такое солнечное, красивое, живое — не как в городе. Там, на этой даче, высокая светловолосая девочка учила меня играть в шахматы. Она была значительно старше меня, ей было, наверное, лет тринадцать. Помню, что она казалась мне очень взрослой и очень умной. Её звали Ира. Целыми днями мы сидели с ней в саду под солнышком, и она показывала мне различные шахматные комбинации. Я ни разу до этого не играл в шахматы и все время норовил походить не так, но Ира обучала меня с большим терпением. Мне очень понравилась эта игра.

Когда в конце 80-х началась перестройка, отец организовал сеть видео-прокатов по городу. Мне тогда было восемь, или девять лет. Тогда же в доме появился первый компьютер. Это был IBM PC XT 80/88. Вместе с ним появился программист Дима Миронов, который писал отцу программы для его прокатов. Компьютер стал моим первым, и очень сильным увлечением. Дима Миронов стал моим первым учителем программирования.

Я все схватывал на лету и через несколько месяцев научился писать простенькие программки. Самая первая из них была такая — при включении компьютера на черном экране появлялась и застывала надпись «Протрите экран, я вас плохо вижу». Рано утром отец включил компьютер и, увидев эту надпись, начал доверчиво протирать монитор всеми тряпками. Это, конечно, но помогло, и тогда он позвонил Диме. Тот всполошился: «Николай Петрович, это вирус! Ничего не трогайте, я сейчас приеду», и примчался с другого конца города. Конечно, Дима сразу разобрался, что это на самом деле никакой не вирус, а моя шалость. Как программист, он оценил работу девятилетнего мальчишки на «пять», но все равно был очень не доволен, что ему пришлось ехать сюда в пять утра лишь для того, чтобы нажать на пробел (всего-то и требовалось). Помню, что я был очень сильно наказан.

Чем больше я погружался в компьютер, тем меньше меня интересовало все остальное. Я перестал гулять с ребятами из школы и забросил все наши детские увлечения, сидя с утра до вечера перед монитором. Когда компьютер был занят, я смотрел по телевизору кино, которое отец беспрерывно записывал в обеих комнатах. Это были самые разнообразные фильмы — от детских мультиков до кровавых боевиков. Все это впитывалось в мое сознание.

У меня была подзорная труба. Иногда я сидел на окошке и смотрел в неё на мир. Вечерами мне нравилось разглядывать луну. Глядя на неё в подзорную трубу, я видел кружочки, которые принимал за кратеры. Мне всегда казалось, что там — на луне — кто-то живет.

Помню, как однажды отец дал мне книгу «Мастер и Маргарита» и настоял на том, чтобы я прочитал её. «Это расширит твой кругозор», — говорил он. Я начал читать. Мне было не понятно, в чем её смысл и почему отец так восхищается этой книгой. Он постоянно приводил из неё цитаты, говоря: «Воланд сказал бы так», или «Воланд ответил бы эдак». В конце концов, я дочитал её и с радостью вернул отцу. Мне хотелось, чтобы он поскорее отстал от меня с этой книгой. Больше всего мне нравилось заниматься компьютером. Я просил отца, чтобы он подарил мне компьютер для занятий, но он не торопился это делать.

Однажды вечером, когда я перед сном лежал в своей кровати, ко мне в гости пришел дружелюбный голос, который спросил, хочу ли я, чтобы у меня был свой компьютер. Того, кто со мной говорил, не было видно, но я понимал, что он где-то здесь, где-то рядом. Этот голос предложил мне компьютер, а взамен попросил душу после смерти.

Я не знал, что такое душа. Мне очень хотелось, чтобы у меня был свой компьютер. Голос был дружелюбным, чем-то похожий на голос матери. Я написал на бумажке, что согласен и положил её под матрац — так попросил сделать этот голос. Почему я это сделал? Потому что, мне стало интересно, правда это или обман. Я не знал, хорошо это или плохо. Я не знал, кто такой «дьявол» (так он представился) и какова его роль в этом мире, а что такое душа, я вообще не имел представления. Мне этого никто не объяснял. Засыпал я в предвкушении, что с утра открою глаза, а в комнате на столе будет стоять новенький компьютер. Я верил, что это произойдет именно так. Но — никакого компьютера с утра ни на столе, ни во всей квартире не оказалось. Все было как обычно — гул записывающих магнитофонов, голоса курьеров из прихожей, треск матричного принтера из отцовской комнаты. Я заглянул под матрац. Бумажка была на месте, никто её не забрал. Помню, я тогда подумал, что голос меня обманул и что вообще нет никакого дьявола. В скором времени я забыл про этот случай.

Читать дальше