Максим Гаспачо - Место для радуги

— Сам не буду, — сказал я.

Рядом со мной на диване лежала девочка по имени Оля — брюнетка с черными глазами и немецкой фамилией.

— Давай я помогу тебе, — сказала она, и взяла шприц в свои руки.

Всё было как в моем любимом фильме «Криминальное чтиво» — шприц, игла, приятная музыка и красотка с глубокими черными глазами. Я подставил ей руку. Иголка плавно вошла в вену. Оля смотрела мне в глаза и не видела в них страха. Помню, я тогда подумал: «Если я сейчас умру, то это будет смерть от руки красивой девушки». Раствор медленно входил в вену. С каждым миллиграммом раствора, Оля становилась всё прекрасней, а мое внутреннее состояние всё расслабленнее.

— Что ты чувствуешь? — спросила меня Оля.

— Чувствую, что мне хорошо, — ответил я. — Ты такая красивая…

В тот день на дачу приехала мать. Она увидела дом, полный молодежи, унесенной морфийным ветром в сказочные миры. Повсюду валялись маковые стебли и пустые шприцы. Мать с криками выгнала всех вон и позвала меня на разговор:

— Возвращайся в Питер, — с серьезным видом, сказала она. — Тебя разыскивает милиция.

— За что? — спросил я, оставаясь невозмутимым, как Будда.

— Не знаю, — ответила она. — Тебя в чем-то подозревают.

Вариантов не было. Пришлось возвращаться в Питер.

По приезде в город выяснилось, что Алекс и Кислотник ограбили чью-то квартиру и находятся в розыске. Меня подозревали, что я был соучастником, но у меня было железное алиби: в день, когда совершалось ограбление, я курил «план» в Новгородской области. Это может подтвердить дюжина подростков, которые курили вместе со мной. Меня допытывали, когда я видел их в последний раз, где они могут скрываться, есть ли у нас общие знакомые и т. п. Я действительно ничего не знал — ни об ограблении, ни об их местонахождении.

Меня попросили на время расследования не уезжать из города. Я впервые почувствовал, как железные тиски системы сковывают мою свободу. С одной стороны, на меня наседали сыщики, которые были уверены в моей причастности к ограблению, потому что я не учился и нигде официально не работал. Они считали, что для своего возраста я веду слишком «асоциальный» образ жизни. С другой стороны, на меня наседал отец, который пытался обыграть ситуацию с сыщиками в свою пользу — чтобы я спрятался от них под «крылом» его фирмы и работал на творческой ниве печати вкладышей на видеокассеты. Ему не давала покоя моя независимость. Не имея возможности покинуть город и находясь между этих двух огней, я чувствовал себя в капкане. Тогда я решил, что устроюсь на работу, и все вопросы у обоих сторон ко мне отпадут. «Какие могут быть вопросы к самостоятельному человеку, который работает и сам себя всем обеспечивает?», — думал я своим наивным умом. Конечно, тогда я ещё не понимал, что иллюзия выбора — фундаментальная иллюзия в мире иллюзий, на которых держится это общество.

Найти работу не составило труда. Я знал фирму, в которой Алекс работал программистом до ограбления. «Поскольку Алекс находится в розыске, значит, этой фирме сейчас требуется программист», — подумал я и направился туда. Директора звали Игорь Александрович. Я сказал ему, что хочу устроиться программистом.

— Откуда ты узнал, что нам нужен программист? — спросил он.

— Я был знаком с Алексом, — ответил я. — Он рассказывал мне про вашу фирму.

Игорь Александрович нахмурился.

— Ты знаешь, что его разыскивают? — спросил он.

— Знаю, — ответил я. — Я не имею к этому никакого отношения.

— Точно?

— Точно.

Он окинул меня недоверчивым взглядом и понял, что я не обманываю.

— Можешь написать программу для нашей бухгалтерии? — спросил он.

— Могу.

Так, в 15 лет я впервые устроился на официальную работу — техником-программистом в фирму «Исток». Тогда же я купил себе зажигалку «Ronson» и заказал не ней гравировку «Vincent Vega» — имя персонажа из фильма «Криминальное чтиво», которого я ассоциировал с собой. Эта зажигалка у всех вызывала большой интерес, особенно — надпись на ней.

Работа была спокойная. Игорь Александрович меня сильно не напрягал. Его фирма занимала первый этаж здания, разделенного на три корпуса. В одном корпусе было кафе, в другом — бытовые услуги, а в третьем — бар и магазин. Я писал различные программки для бухгалтерии, график был почти что свободный.

Через некоторое время на меня вышли Алекс и Кислотник. Они взяли с меня обещание никому не говорить, что я их видел, и пригласили к себе в гости. Это была комната в просторной четырехкомнатной квартире, хозяин которой сидел в тюрьме. По всей видимости, родни у него не было, потому что квартира находилась под присмотром местного участкового. Чтобы квартире не стоять опечатанной, участковый любезно сдавал её в аренду.

— Вы находитесь в розыске, а участковый сдает вам комнату? — спросил я у Алекса.

— Да, — ответил он, доставая забитый косяк из большой картонной коробки, в которой штабелями лежали забитые косяки. — Ему какая разница, в розыске мы или нет. Ему главное, чтобы мы вовремя платили.

Чем больше я познавал мир, тем больше удивлялся. «Так вот чем на самом деле занимаются эти люди в погонах, — думал я. — Форма — это просто прикрытие».

Помимо Алекса с Кислотником, в квартире проживали несколько приезжих парней из Азиатских краев нашей необъятной родины. Старшего из них звали Тимур. С ним и его командой я тоже познакомился. Они занимались тем же, чем и все остальные маргиналы в «лихие 90-е» — проворачивали различные «темы». Конечно же, все в этой квартире были большими любителями покурить «план». Эта квартира получила название «берлога».

Однажды мы большой компанией сидели на кухне, только-только выкурив несколько хороших косяков. Вдруг неожиданно раздался тревожный звонок в дверь, но даже это не смогло стереть наших бесконечно довольных улыбок. Тимур пошел открывать дверь, а мы всеми силами постарались сделать серьезные лица. Пришел участковый. Было слышно, как Тимур о чем-то разговаривает с ним в прихожей, а потом участковый заглянул на кухню.

— Привет, парни, — дружелюбно поздоровался он.

Все в ответ дружно кивнули. Поздороваться голосом не хватало сил, чтобы ненароком наружу не вырвался смех. Участковый окинул взглядом нашу компанию, которая сидела в пелене густого конопляного дыма, и пошмыгал носом.

— Достал меня этот насморк, — сказал он. — Ничего не чувствую.

В ответ все дружно улыбнулись. Я понимал, что участковый всё понимает. Вывод напрашивался сам собой: гангстеры и полицейские — две стороны одной монеты, которые помогают друг другу зарабатывать деньги. «Фильмы, в которых милиционеры ловят преступников, снимают для того, чтобы простые люди верили в это, — думал я, — а на самом деле, милиционеры и преступники — это тайное мировое сообщество, действующее заодно».