Феликс Кандель - Смерть геронтолога

Сны Бори Кугеля. А в тех заповедных снах двери мотаются без остановок‚ как попало‚ вечные на пути двери‚ но Боря ловко проскакивает через них‚ не притронувшись даже пальцем. В жизни Боря серьезен‚ во снах легкомысленен. Во снах Боря с наслаждением играет для получения скорого разнообразия в навязанных ему условиях. Робкий узор на суровом полотне. Сменный гарнир к неизменному блюду. Выскочив из дверей на улицу‚ он углядывает во сне нужный автобус‚ который предупредительно взрёвывает‚ ломаную очередь по бортику тротуара‚ и примеряется на бегу‚ где бы ему прицепиться. На этот автобус надо непременно сесть. Боря всегда садится во сне на первый автобус‚ сколько бы народу ни ломилось в двери. Это тоже его игра‚ к которой он относится с уважением: игра превращается в правило‚ правило в привычку‚ привычка в характер‚ которого вечно недостает. Автобус – мать. Пассажиры – дети. Близнецы во чреве. Тепло и тесно‚ и утрамбовано плотно; серые тени кривляются на забрызганном стекле‚ неприютно стынут ноги в ожидании неминуемого окончания маршрута‚ и покачивает‚ и укачивает в хрупком пристанище на колесах. Всё – ничего‚ лишь бы не попался говорун‚ утренний говорун с жизнерадостными раскатами голоса‚ страшнее которого не сыскать на свете. А нет его – думай‚ дремли‚ мечтай‚ разглядывай девочку в пальто светлого шоколада‚ в вязаной шапочке с помпоном. Она твоя‚ эта девочка‚ она никуда от тебя не денется; вас сосватало на один рейс управление пассажирского транспорта‚ и можно рассмотреть в подробностях‚ что же тебе досталось. У нее строгие‚ небалованные губки‚ у этой девочки‚ непреклонный взгляд и неподступный вид. Она явно не здесь‚ эта девочка‚ не с ним и не возле него‚ пребывая в иных мирах‚ куда Боре нет доступа. Он дует легонько в ушко‚ колеблет тяжелую прядь – во сне мы все храбрые‚ но роды уже состоялись‚ автобус-мать низринул из тесного чрева‚ и близнецы-пассажиры выскакивают наружу в блекло дождливый мир. Девочка невесомо скользит по тротуару‚ цветной капелькой в белесой мгле‚ а Боря смотрит вослед‚ примеряя тихое отчаяние: вот от тебя уходят‚ вот тобой пренебрегают‚ вот ты опять один‚ – примеряет и с омерзением отбрасывает. Примеряет горькое разочарование – тоже отбрасывает. И резво шагает вслед за девочкой‚ головой бодая податливый воздух‚ – вплоть до нежелаемого пробуждения в одинокой постели‚ в смятых простынях‚ которые вновь требуют стирки...

5

Была девочка. Девочка как девочка: ах‚ Соня‚ Соня! Не чересчур ученая‚ не чересчур мудреная‚ редким наукам не обученная. Она не смотрелась в этом мире‚ всё свое обаяние являя в мире ином‚ где пребывала от рождения. На людях проявлялось нечто неприметное‚ бочком и по стеночке; в ином мире это было блистающее и покоряющее‚ – в мире‚ в котором всё иначе. Можно‚ конечно‚ притвориться‚ что и ты не от мира сего‚ можно на самом деле быть таковым‚ но с Соней не встретиться‚ не перехлестнуться взглядами‚ ибо существуют‚ как минимум‚ два мира не от мира сего. Возможно‚ их значительно больше. У Сони было немало поклонников – не пробиться‚ которые угадывали скрытые ее достоинства и утомляли себя напрасно‚ надеясь проникнуть туда‚ где она блистала. Их письма она выкидывала‚ не читая; не слушая‚ опускала трубку телефона под вопли незадачливого кавалера. Боря написал вязью на листе наждачной бумаги‚ густой тушью по шершавости: "Снизойдите. Одно лишь свидание!" Наждачная бумага ее поразила. Соня пришла в назначенное место‚ и Боря сказал: "Вы записаны в книгу. В красную книгу моей души. Как прелестный вымирающий вид. Таких осталось немного: чудо сокрытое‚ одна-две на весь мир. Я вас охраню и размножу". Со свидания Соня пошла домой – решать трудную задачу. Соня понимала: выйти за Борю – это не просто. Быть замужем за этим мужчиной – тяжкая работа до конца дней. Но Кугель стоил того.

Она пришла к Боре домой – тоненькая‚ с косичками‚ сарафанчик выше колен – и всполошила родителей. "Боря‚ – сказал Соломон Кугель. – Деточка уже ходит в школу? Тебя же посадят‚ Боря. За растление малолетних!" На свадьбу Боря подарил невесте камень-оникс с камнем-яхонтом‚ которые наделяют обаянием и делают привлекательной в глазах мужа. У них была буйная свадьба‚ во время которой соседи по дому дважды ломились в дверь‚ трижды вызывали милицию‚ и заполночь Боря прогнал гостей. Началось первое узнавание. Робко открывающаяся дверь в тот мир‚ в котором всё иначе. Стыдливо недоверчивый шаг наружу. Пугающее падение в бездны с восторженным взлетом под облака. Первая боль с первым облегчением. Проснулся: спит тихо‚ его голубка. "Нас интересуют ваши тридцать‚ – сказал без звука. – И сорок. И пятьдесят ваших лет". Поцеловал‚ лестницу перекинул через окно – и в бега. Он был веселый непоседа‚ Боря Кугель‚ и когда казалось‚ что теряет эту замечательную способность‚ – лестницу через окно и в путь. "Почему в окно‚ Боря? – изумлялись друзья. – Ну почему не в дверь?" – "Начинаем новую жизнь". Он не желал поддаваться никому – Соне‚ жизни‚ самому себе‚ а потому перепрыгивал с места на место‚ чтобы не упустить себя. "Господи! – говаривала жена его Соня. – С кем годы прожиты?.." Мужа следует выбирать на вырост, но за Борей было не угнаться. Раздельщик рыбы на сейнере. Зимовщик на полярной станции. Бурильщик нефти в глубинных болотах. Охотник промысловой артели: дробинкой в глаз‚ чтобы не портить шкуру. Возвращался на время‚ ходил с портфельчиком в школу – и снова в бега.

Когда Боря ушел через окно‚ взволновались разом Сонины подруги‚ прикладывая к себе подобную невозможность‚ ибо бурлили вокруг страсти‚ случались измены с разводами‚ что заставляло сплачиваться и дрожать‚ ожидая беды. У Сони были подруги‚ с которыми она не откровенничала: откровения утянули бы их в иной мир‚ где другим нечего делать. У Сони были неустроенные подруги‚ очень чувствительные на обиды‚ которые они перебирали на досуге‚ подпитывая угасающие чувства. Они никогда и никому не звонили первыми‚ ее подруги: у обидчивого хорошая память. Даже от покойника они бы потребовали‚ чтобы прежде позвонил он – выслушать их соболезнования. "Мы вас вычеркнули‚ – говорили они‚ обидчиво поджав губы. – Из списков приятелей. Позвоните – впишем обратно". Боря взбаламутил их покой – такой дикий‚ такой невозможный‚ и Сонины подруги дружно его возненавидели. "Соня‚ – потребовали они. – Немедленно разведись!" – "Погожу еще‚ – отвечала Соня. – Мне нравится ждать. Ожидание не хуже встречи". Он приезжал. Она говорила: "Хочу еще одного". Боря не прекословил: "Тебе лишь бы плодиться. Хоть почкованием‚ хоть как..." – "Ты же обещал‚ Кугель: охраню и размножу".