Андрей Шляхов - Приемное отделение

При попытке вообразить себя в объятьях доктора Боткина накатил новый приступ смеха. «Нормальный человек давно бы обиделся, — подумала Ольга Борисовна, — а этот сидит как ни в чем не бывало. Может, это и есть любовь?»

Вспомнился князь Мышкин из «Идиота». Классику Ольга Борисовна не перечитывала со школьных времен, а вот сериалы уважала, особенно душевные и с любимыми актерами. В «Идиоте» снялись сразу два ее кумира — Машков и Миронов, поэтому этот сериал Ольга Борисовна смотрела раз пять, если не семь. Кстати говоря, взгляд у Мышкина настоящего, то есть у Боткина, был точь в точь такой же, как и у Мышкина киношного — добрый-предобрый и немного виноватый. Как будто он знает все про всех и очень этого стесняется. Про таких вот говорят, что в тихом омуте черти водятся.

Когда последняя смешинка улетела в пространство, Ольга Борисовна достала из нагрудного кармана халата платок, осторожно, чтобы не размазать косметику, промокнула повлажневшие глаза и сказала:

— Извините, но все это так неожиданно.

— Неожиданно, — словно эхо, согласился Боткин.

— И что же мы теперь должны делать? — поинтересовалась Ольга Борисовна.

Вопрос прозвучал глупо, но цели своей достиг — Боткин вышел из оцепенения.

— Не знаю, — ответил он, разводя руки в стороны. — Все зависит от того, что вы скажете.

— А что я должна сказать? И должна ли я вообще?

Ольга Борисовна не то чтобы привыкла доминировать в отношениях, она просто не признавала отношений, в которых не являлась лидером. Вот и сейчас она сразу же начала расставлять точки над «i», вынуждая Боткина объяснять и оправдываться.

— Не должны, конечно же, не должны, — заволновался Боткин, — но я бы был рад, счастлив…

— Если бы я ответила вам взаимностью?

— Если бы вы хотя бы не сказали «нет»… Для начала. Тогда бы я… то есть мы… возможно, что у нас могло бы… ну, вы понимаете…

— Понимаю, — кивнула Ольга Борисовна. — И что же все-таки дальше? Я не говорю «нет», но мне хотелось бы представлять, хотя бы в общих чертах, как будут развиваться наши отношения. Как бы они не осложнили нашу совместную работу…

— Работу не осложнят, — твердо сказал Боткин. — Это я вам обещаю. А насчет того, как будут развиваться… Я и сам не знаю. Может быть, мы встретимся в субботу где-нибудь в центре? Погуляем, если будет хорошая погода, а если нет, то сходим в кино?

Предложение звучало необычно и как-то архаично. Обычно мужчины, назначая свидания, говорили: «Посидим там-то и по ходу дела решим, что делать дальше». «Решим, что делать дальше» означало «решим, где будем ночевать — у меня или у тебя». Исключением из правил был один дизайнер, который выражался предельно откровенно: «Приезжай, перепихнемся».

— А вы меня потом проводите до дома? — улыбнулась Ольга Борисовна.

— Конечно! — расплылся в улыбке Боткин, приняв подкол за чистую монету. — Можете не сомневаться.

— Только не рассчитывайте на что-то большее, — предупредила Ольга Борисовна. — Я — девушка очень строгих правил, но при этом нежная и ранимая…

Про нежную и ранимую она вспомнила спустя полчаса, разгоняя очередную группу курильщиков у ворот. На сей раз Ольга Борисовна действовала жестко и в то же время коварно. Пришла, наорала, пригрозила, а двоих, посмевших огрызаться, пригласила пройтись вместе с ней к главному врачу. Записывать фамилии намеренно не стала, рассудив, что не так важно досрочно выписать кого-то за курение, как создать у народа стойкое впечатление, что здесь им спокойно покурить не дадут. Окрыленная успехом, Ольга Борисовна немного прошлась по территории. Никого за курением не застукала, только вспугнула «голубков» — медсестру из лаборатории и охранника, самозабвенно целовавшихся на задворках пятого корпуса. «Голубки» настроили на лирический лад и напомнили о предстоящем свидании.

Накануне первого свидания доктор Боткин отличился в очередной раз. Совершил, можно сказать, небывалое — через свое терапевтическое приемное отделение ухитрился госпитализировать в урологию больного, от которого урологи в лице заведующего отделением только что отказались. В порядочном, уважающем себя медицинском учреждении (а именно к таким учреждениям и относилась шестьдесят пятая клиническая больница) подобное даже вообразить невозможно, а вот же — получилось.

Дело было так. Некто Акмалов, сорокапятилетний гражданин солнечного Узбекистана, повар кафе, расположенного у платформы «Северянин», был доставлен в хирургическое приемное отделение «Скорой помощью» с жалобами на сильные боли в пояснице и диагнозом «мочекаменная болезнь, некупированная почечная колика, камень в мочеточнике под вопросом». Камни в почках появились у Акмалова давно, и колика возникла не впервые в жизни, но прежние колики, в отличие от нынешней, удавалось быстро купировать.

Затянувшийся болевой приступ, кровь в моче, тошнота — нетрудно было предположить, что один из камешков двинулся из почки в мочеточник и застрял там. Во всяком случае, врач «Скорой помощи» придерживался именно такого мнения.

Заведующий урологическим отделением Чарский, осмотрев Акмалова, велел сделать тому еще один укол но-шпы, после чего в госпитализации отказал. Колика, дескать, купирована, оснований для экстренной госпитализации нет. Если есть желание — можно госпитализироваться планово. Плановая госпитализация для иностранца, не имеющего российского полиса обязательного медицинского страхования, платная, в отличие от экстренной.

— Ничего у меня не купировалось, — возразил Акмалов, — только чуть меньше болеть стало, а совсем не прошло.

— Чуть меньше — это уже положительная динамика, — обнадежил Чарский. — Дальше будет лучше.

Заведующий урологическим отделением относился к людям, которых невозможно было объехать на кривой козе, иначе говоря — поиметь на халяву. Ишь, чего придумали ушлые бесполисные иностранцы: чуть что, вызывают «Скорую» и норовят госпитализироваться забесплатно. Ну, может, «скоропомощникам» дадут рублей пятьсот, чтобы не артачились, а в приемном покое прикидываются безденежными и непонятливыми. Не выйдет! Хочешь качественно полечиться в таком «элитном» отделении, как урология, — плати. Или вали на родину и лечись там.

Максимум, чего добился Акмалов, так это разрешения полежать полчасика на кушетке в приемном отделении. Отдохнуть так сказать, перед возвращением домой. Но стоило только Чарскому подняться к себе в отделение, как появилась санитарка и любезно попросила Акмалова «проваливать поскорее на все четыре стороны», напомнив ему, что здесь не гостиница, а больница. Оценив суровое выражение лица санитарки и ее боевую позу (левая рука упирается в бок, правая держит швабру наперевес, ноги расставлены на ширине плеч), Акмалов спорить не стал, а встал и пошел. Выйдя на улицу, ошибся в направлении и вместо того чтобы свернуть налево, свернул направо. Миновал автостоянку, обогнул девятый «психический» корпус и вышел к приемному отделению терапии, возле которого вдруг сильно закружилась голова. По стеночке Акмалов добрел до охранника и поинтересовался, нельзя ли измерить давление. Акмалов был образованным человеком с дипломом инженера-мелиоратора и знал, что трезвая голова чаще всего кружится по причине подъема давления.