Томас Мартинес - Он поет танго

Андраде Курчавый был здоровенный и толстый, с волосами темными, как и у певца, но жиденькими, и с визгливым голосом гиены. Его мать помогала сеньоре Оливии портняжить, и когда женщины встречались по вечерам, Курчавому волей-неволей приходилось составлять компанию больному Эстефано. Дети привыкли вместе играть в карты и обсуждать романы, которые для них брали в бесплатной библиотеке Вилья-Урикса. Эстефано читал запоем. У Курчавого уходило две недели на «Детей капитана Гранта», а его друг за это время успевал осилить «Таинственный остров» и «Двадцать тысяч лье под водой» — в два раза большее количество страниц. Именно Курчавый обнаружил в ларьках парка Ривадавия и на улице Коррьентес рассыхающиеся стопки журналов «Красавцы 1900 года», и он же убедил свою мать, сеньору Оливию, и еще одну соседку совершить третье путешествие на поезде-призраке, пока Эстефано записывал «Квартирку на Аякучо» в кабинке грамзаписи в парке с аттракционами.

Один из них страстно мечтал сделаться красавцем и сердцеедом — исполнителем танго, другой хотел стать великим фотографом. Инвалида Эстефано приводили в отчаяние рахитичные ноги, отсутствие шеи, постыдный горб. Курчавый был не в ладах со своим голосом: он и в двадцать лет то и дело взвизгивал и пускал петуха. В ноябре 1963 года вместе с двумя другими заговорщиками он протащил по улице Свободы, в самом центре Буэнос-Айреса, бюст Доминго Фаустино Сармьенто [80] Доминго Фаустино Сармьенто (1811–1888) — аргентинский государственный деятель, писатель, историк, в 1868–1874 гг. президент Аргентины. и при этом кричал в мегафон: «Вот он, бесчеловечный убийца Чачо Пеньялосы [81] Анхель Висенте Пеньялоса (1798–1863) — аргентинский военный и государственный деятель, герой книги Хосе Эрнандеса «Жизнь Чачо» (1875). !». Эта сцена должна была стать оскорблением; голос Курчавого превратил ее в комедию. Хотя он и явился на акцию с фотоаппаратом на шее, чтобы запечатлеть негодование прохожих, запечатлели именно его на первой странице вечерней газеты «Нотисьяс графикас». В том же году Эстефано начал выступать в клубах. Его друг появлялся посреди представления, пробирался прямо к сцене и делал несколько снимков со вспышкой. А потом исчезал. В самом начале осени 1970 года они встретились за столиком в глубине и выпили за прошлое. Мартель уже был Мартелем, все называли его только так, но для Курчавого он все равно остался Тефано.

На днях я еду в Мадрид, сказал тогда Курчавый, а вернусь в черном самолете, с Пероном и Эвитой.

Перона сюда не пустят военные, поправил друга Мартель, и никому не известно, где сейчас тело Эвиты, если, конечно, его не выбросили в море.

Подожди, сам увидишь, гнул свое Андраде.

Через несколько месяцев Арамбуру был похищен какими-то юнцами, которые явились за ним прямо домой. Суд длился двое суток, на рассвете третьего дня его приговорили и всадили пулю в сердце. Заговорщиков искали несколько недель, и все без толку, пока однажды июльским утром кордовское отделение этой маленькой армии, бойцы которой называли себя партизанами, не порешило захватить поселок Ла-Калера, высоко в горах. Похищение Арамбуру было шедевром стратегической мысли; взятие Ла-Калеры, напротив, явилось верхом бездарности. Двое партизан погибли, остальные были ранены, а среди документов, которые в тот вечер попали в руки полиции, были и ключи к похищению Арамбуру. Удалось расшифровать имена всех заговорщиков, кроме одного: ФАП. Военные следователи посчитали, что эта аббревиатура относится к названию другой организации — Фронту атакующих перонистов, который за два года до этого удерживал в своих руках горы Тако Рало, к югу от города Тукуман. На самом же деле это были инициалы Фелипе Андраде Переса, он же — Волшебный Глаз, он же — Курчавый.

Шесть месяцев прожил Андраде в одной из комнат дома цвета охры на улице Букарелли. Он и другие заговорщики просиживали там до утра, обговаривая детали похищения Арамбуру. Задача Андраде состояла в том, чтобы помочь хозяину дома, который видел только одним глазом, да и то плохо, начертить план квартиры, где жил экс-президент; Курчавый также должен был сфотографировать гараж на улице Монтевидео, который соприкасался с домом Арамбуру, бар «Лебедь» — он располагался на углу — и газетный киоск на проспекте Санта-Фе, где всегда было полно народу. Конспираторы запоминали изображения на фотоснимках, что-то для себя записывали, а потом уничтожали негативы. За две недели перед запланированной датой похищения Курчавый начертил план отхода. Именно он выбирал пустыри, на которых пленника следовало пересаживать из машины в машину; он же принял решение, что в последней машине, грузовичке марки «Гладиатор», будут находиться мягкие тюки с люцерной — в них-то и спрячутся похищенный и его стража. В этом предприятии Курчавого больше всего заботило отображение всех операций на камеру, шаг за шагом: выезд Арамбуру из здания на улице Монтевидео под охраной двух поддельных армейских офицеров; ужас на его лице при пересадке в «Гладиатор»; допросы в поместье Тимоте, где будет проходить судебный процесс; оглашение смертного приговора; исполнение приговора. Однако в последний момент Андраде приказали оставаться в доме на улице Букарелли, чтобы на всякий случай подготовить путь к отступлению. Заговорщики записали на пленку каждое слово, которое Арамбуру произнес или пробормотал в те дни, но снимков не осталось. Руководитель операции, фотограф-любитель, попытался заснять экс-президента на фоне белой стены, однако на пятом кадре заело затвор и порвалась пленка, и негативы сохранить не удалось.

То, что Курчавого оставили за бортом этой операции, расстроило фотографа до такой степени, что он, никого не предупредив, ушел из Парка Час — как частенько делал и раньше. Заговорщики опасались доноса, но Курчавый по натуре не был предателем. Он под вымышленным именем заселился в третьесортный пансион, а на следующей неделе вернулся на улицу Букарелли забрать свою одежду. Дом был пуст. В фотолаборатории, на кювете с проявителем Курчавый обнаружил негативы трех снимков, сделанных, несомненно, неуклюжим и полуслепым хозяином этого дома. Курчавый тотчас узнал эти фотографии — его товарищи разослали их во все утренние газеты, в некоторых изданиях они даже появились на первой полосе. На одном снимке были две ручки «паркер», маленький календарик и булавка для галстука, которая была на Арамбуру в день похищения, на втором — его наручные часы, а на третьем медаль, врученная ему в мае 1955 года Пятым пехотным полком. Андраде подумал, что не уничтожить негативы — это верх беспечности, и сжег их на месте, с помощью зажигалки. Он не заметил, что маленький прямоугольник с изображением медали не сгорел, а завалился в почти незаметную щель между кюветой и кирпичной стеной. Военные следователи обнаружили его там через сорок дней, когда провал операции в Ла-Калере помог им раскрыть все загадки похищения.