Кота Нодзоми - Счастливого дня смерти. Организатор самоубийств Ёмидзи и убийца Дуриан

Ёмидзи слушал меня спокойно и с наслаждением.

– Человекосмерть, – проронил он.

– Что? Человекосмерть?

Незнакомое слово.

– Мне не нравится выражение «человеческая жизнь». Человек живет. Вам не кажется это неправильным? Человекосмерть. Это больше подходит. Люди не живут, они умирают.

– Да, может быть... Нет, ты прав.

Человекосмерть, да? Интересные вещи говоришь.

Антоним слова «умереть» не «жить», а «родиться». В таком случае, что значит «жить»? Возможно, как он и сказал, «жить» значит «умирать».

Полжизни мы живем, а начиная с какого-то отрезка, умираем. Или же мы с самого начала и до конца живем, а может, умираем.

Чем больше думаешь об этом, тем более неопределенным все становится.

– Жизнь – это миг, смерть – это вечность, – сказал Ёмидзи звучно.

– Человек живет лишь несколько десятков лет. Смерть же напротив, длится бесконечно.

– Это... сомнительно. Человек умирает в мгновение ока.

– Нет, – он непринужденно покачал головой, – это мгновение длится вечно. После смерти человек продолжает быть мертвым. Смерть не кончается. Ее часто называют вечным сном. Время, когда человек мертв, гораздо длиннее, чем время, когда человек жив.

– Время, когда человек мертв... ты веришь в загробный мир?

– Нет. Смерть – это конец, но он продолжается . Поэтому такие выражения, как «мертвый человек» или «после смерти» – ошибочны, – заявил Ёмидзи.

– Смерть никогда не будет в прошедшем времени. Она всегда будет в настоящем и будущем времени.

– …

– И Ваши родители тоже сейчас благополучно мертвы.

Эти невзначай сказанные слова ошеломили меня. Наверное, глупое выражение лица у меня было тогда.

– Откуда ты знаешь?..

– Подобного рода сбор информации перед встречей с клиентом – проявление хороших манер.

– Чё?..

Это не хорошие манеры, а вторжение в личную жизнь. Большей наглости и вообразить нельзя. Так если ты наводил обо мне справки, мог бы и имя мое настоящее узнать. Но, тем не менее, он упорно называет меня «Сид-сан», издевается.

Полная бессмыслица.

– Смерть гораздо прекраснее, чем о ней думают люди.

– Понятно.

Я бы мог сколько угодно доводов привести против теории, точнее, абсурда Ёмидзи. Однако мне не хотелось возражать абсолютно уверенному в своих словах Ёмидзи, видя его улыбку.

– Сид-сан, а Вы интересный человек, – сказал он с восхищением, без капли сарказма.

– Вы не бежите от этого мира, Вы не пресытились им. Вы, следуя собственной философии, познали этот мир. Вы очень интересный человек.

Он похвалил меня? Ладно, будем мыслить позитивно.

– До этого почти все, кто обращался ко мне, выбирали самоубийство, как способ сбежать от реальности...

Ёмидзи вздохнул.

– Было немало людей, чьи причины уйти из жизни были мелочными. Возможно, для них самих они и были серьезными, но... На самом деле – мелочными. А, только давайте оставим это между нами, – Ёмидзи приложил указательный палец к губам, закрыл один глаз и мило улыбнулся, как школьница.

...Да почему же его улыбка такая милая!

Кошмар. Сердечко екнуло. Блин, я придурок! Он же парень.

Нужно вернуться на правильный путь.

Сиськи это класс!

Женские попки банзай!

Так, я в норме.

Пока я маялся дурью, Ёмидзи поднялся.

Он встряхнул свой черный белый халат.

Выступать собрался? У этого парня избыток театральности.

– Что ж, Сид-сан, Ваше самоубийство состоится через неделю.

– Неделю?

Еще так долго. Я-то думал, что умру сегодня.

– Это время на написание завещания?

– И это тоже... А вообще, это отсрочка. Я хочу, чтобы Вы еще раз обдумали Ваше решение умереть. Разумеется, если Вы передумаете, наш договор можно аннулировать. Однако, поскольку мне будет необходимо все организовать, в том числе приобрести нелегальный препарат, то, в случае отмены заказа, Вы выплатите неустойку в размере ста пятидесяти тысяч иен...

Аа... Ааа...

Да-да, понятно.

– Так вот что это за бизнес, аферист.

Отстой.

Похоже, меня обвели вокруг пальца.

– Организатор самоубийств – это довольно остроумный безнравственный бизнес. Почти все, кто хочет свести счеты с жизнью, слабы духом. Будучи не в состоянии сделать это в одиночку, они выбирают массовые самоубийства.

Я продолжал рассуждать, сдерживая гнев:

– Даешь целую неделю, а за это время любой испугается и даст задний ход. Ведь психологически эти люди слабы. И ты, Ёмидзи, без затрат и риска получаешь сто пятьдесят тысяч иен, так? – выпалил я с презрением и стал сверлить взглядом Ёмидзи.

Было досадно. Как будто меня предали.

Я думал, что этот парень не такой. Я думал, что он не один из тех, кто смотрит на тебя свысока и самодовольно навязывает свою точку зрения: «Самоубийство это плохо», или «Это жизнь, подаренная родителями», или «Если тебе умереть вздумалось, так ты способен на большее».

Самоубийство это плохо?

Идиот, что ли? Закон не запрещает самоубийство. Есть, конечно, статья за содействие и подстрекательство к самоубийству, но ни самоубийцам, ни тем, кто пытался покончить с собой, наказание не грозит. Потому что в законе это не прописано, а значит, оставлено на усмотрение каждого индивидуума. А если сожалеете об этом, создайте закон.

Жизнь, подаренная родителями?

Что за глупость? То, что подарено тебе, становится твоим. Вот это как раз таки в законе прописано. Однажды передашь что-либо во владение другому человеку, потом попросишь обратно, а вернуть не сможешь. Звучит по-детски. Когда люди рождаются, получают жизнь от родителей, а как потом ею распорядиться, решают сами.

Если умереть вздумалось, так ты способен на большее?

Чушь собачья. Умереть вздумалось – умри.

Умоляю, умоляю, не навязывайте свое мировоззрение.

Не думайте, что вы правы.

Не думайте, что все люди похожи.

Все люди разные, и это прекрасно – так, вроде, говорят.

Поэтому, до тех пор, пока это не противоречит закону, пока это не мешает другим, люди не должны отрицать систему ценностей других людей.

Я не считаю, что все люди должны покончить с собой.

Просто... я хочу умереть.

Вот и все.

– …

Ёмидзи слушал молча и не вступал в полемику. Немного спустя с его бледных губ слетели слова:

– Семьдесят шесть...

Из-за челки я не увидел его глаз, но увидел кривую ухмылку.

По спине пробежал холодок.

Что-то странное исходило от Ёмидзи и пронзало мое тело.

– Число человек, которым я помог покончить с собой.

Покачиваясь как призрак, он медленно поднял голову.

– Все, что Вы сейчас сказали, правильно. Ведь сотни человек уже отказались от мысли о самоубийстве. Да-а, скучно... Скучно...

Ёмидзи вдруг приблизился ко мне и заглянул в глаза. Вся его миловидность бесследно исчезла, лицо исказила гримаса безумия. Хотелось завопить, но я подавил в себе желание. Хотя, не то чтобы подавил, просто меня парализовало настолько, что я не мог кричать.