Иржи Марек - Паноптикум Города Пражского

Они кивнули.

- Вон лавка, сбегайте туда за свечой!

- Да... Только... у нас нет двадцатника. Или, может, есть?- повернулся столяр к Робертику.

Но Робертик подтвердил, что денег у них нет.

Полицейский глядел на них испытующе, и в нем нарастало раздражение. Нынче все корчат из себя бедняков. Я и сам вижу, что эти двое не из богачей, но чтобы у них даже двадцати геллеров не нашлось - ни за что не поверю. По-моему, они просто насмехаются надо мной!

Тогда марш в участок. Вместе с тачкой. Они глядели на него, словно не понимая.

Ну что, может, вам подсобить?

- Нет, - прохрипел столяр, налег на ручки тележки и зашагал следом за полицейским, поглядывая на Робертика, семенившего рядом. Так вот, значит, чем это кончится... Из-за дурацкой свечки. Из-за какого-то двадцатника. Нет, я не хотел его убивать и рад был бы купить свечку. Но я его убил, и у меня нет двадцати геллеров...

Участок был рядом.

- Я могу подождать у тачки, - услужливо предложил Робертик.

- Ну конечно, - прошипел полицейский Глад, - а я потом гоняйся за вами. Тачка останется на улице. За несколько минут никто ее у вас не украдет.

Столяр покорно отпустил тачку, она запрокинулась, рукоятки задрались вверх, днище шкафа уперлось в мостовую. Столяр готов был присягнуть, что слышал, как в шкафу что-то грохнуло. Тем охотнее он поспешил в участок, толкая Робертика впереди себя, чтобы полицейский не вздумал обернуться, поинтересовавшись, что это там громыхает в шкафу.

А может, это просто стучало его сердце?

Перед деревянной перегородкой им пришлось долго ждать, потому что дежурный страшно медленно печатал что-то на пишущей машинке одним пальцем.

- Доставил двух человек, - доложил полицейский Глад.- Они ехали по темным улицам с двухколесной тачкой без освещения.

-Это их тачка? - проворчал полицейский, наконец-то допечатавший свой отчет.

- Нет... - прошептал Робертик.

-Тачка принадлежит Яну Соучеку с Жижкова, - сказал полицейский Глад. - На ней есть табличка.

И это он заметил! - Столяр Вацлав Соус в ужасе зажмурился. Господи боже, добром это не кончится!

-Имя, фамилия, адрес... - спрашивал инспектор и медленно записывал, бросая косые взгляды на полицейского Глада. Приводить ко мне сюда людей из-за такой ерунды! Если у них не было двадцати геллеров на свечку, значит, пяти крон на штраф у них и подавно нет, это и дураку понятно. Оба безработные, что с них взять? А мне только и дела, что бумагу переводить.

Между тем на улице в шкафу опять раздался глухой удар, но никто его не слышал, потому что в ту минуту улица была безлюдна. А потом дверцы шкафа распахнулись и оттуда вывалился человек. Он глядел вокруг себя, ничего не узнавая и ужасаясь. Горло у него болело, все тело было разбито. Батюшки светы, что же это такое было, мы друг друга заводили, поцапались, а потом... Потом уснул я, что ли... Ой, как больно... Но как я попал в шкаф и где те двое, с которыми я пил грог?

Он сидел на краю шкафа, на него падал редкий снег. Мимо прошла какая-то женщина, видимо дворничиха, и сказала:

- Хорош, нализался! Да еще прямо перед участком, ну и порядочки нынче пошли!

Услыхав про участок, человек встал, отошел, пошатываясь, в сторону и свернул за угол. Там ему опять стало худо, и он уселся в подъезде на каменную ступеньку.

Пан участковый инспектор составил протокол, допечатал, что штраф взыскать нельзя по причине несостоятельности задержанных, и махнул рукой: идите, мол, с богом.

- Потом заплатите, - сказал он. - Да, и еще: вот, возьмите-ка свечку!

Инспектор протянул им поверх деревянной перегородки кусок свечи, которой он запечатывал особо важные документы, и лист бумаги для кулька, чтобы защищать свечу от ветра.

Полицейский Глад приложил руку к козырьку, хотя поведение пана инспектора явно не одобрял.

Выйдя на улицу, они подняли тачку, выровняли шкаф и тронулись в путь, снабженные надлежащим освещением и провожаемые мрачными взорами полицейского Глада. Глад думал об инспекторе, который так неохотно принял его рапорт: нет, сегодня никто уже понятия не имеет, что такое добросовестная служба. А теперь еще эта двоица словно издевается над ним, едет по улице со светом и не заплатив штрафа. Горько стало на душе у Глада. И тогда ему пришло в голову, что ведь эти двое, собственно, так и не сказали ему, куда они направляются. И вообще странно, что делают эти люди с Жижкова здесь, на Манинах?

И Глад снова погнался за ними. Настиг он их на берегу Влтавы.

- Стой! - прогремел он.

Оба глядели на него, как на привидение. Вот кого предназначила нам судьба, говорил себе столяр и убийца Вацлав Соус. Вот кто означает наш конец.

- Так куда же вы едете? Они молчали.

- Не знаете? Ну-ну! - Полицейский Глад засмеялся. - А чей это шкаф? И что у вас в нем?

Услышав эти слова, приятели в испуге уставились друг на друга. Иисусе Христе, подумал Робертик, как же мы не договорились на такой случай! Ведь нас-то двое, а он один. Если взяться за него дружно, потом бросили бы в воду сразу двоих, и дело с концом...

Полицейский Глад приблизился к шкафу и рывком распахнул дверцу.

Столяр Вацлав закрыл глаза руками и зарыдал. Робертик же, наоборот, повернулся к шкафу - решил притвориться удивленным.

Но притворство ему не потребовалось. Шкаф был пуст.

А столяр Вацлав уже стоял на коленях:

- Пан иншпектор, богом клянусь, я не хотел его убивать...

Робертик глядел, разинув рот от изумления. Шкаф был совершенно пуст. Полицейский же не очень удивился, скорее был слегка разочарован.

- Я не виноват, - повторял столяр, не подымаясь с колен.

- Где вы взяли этот шкаф? - еще раз спросил инспектор. И тогда Робертик рванул. Он мчался по набережной, петляя, как заяц, спотыкаясь и скользя по свежевыпавшему снегу,- сбежал, предав товарища. Он начисто забыл, что совсем недавно его фамилию и адрес записали в участке.

- Я не виноват, - повторял столяр, не подымаясь с колен. Полицейский решительно схватил его за плечо:

- Все, хватит! Хватит этой комедии с краденым шкафом! Пошли опять в участок.

Робертик меня предал, повторял про себя столяр Вацлав Соус, бывший владелец мастерской, нынешний безработный и будущий арестант... Господь бог покарает его, мерзавца! И меня тоже покарает, само собой. Но его больше. Я присягну, что это он убил!

Вернувшись в участок, они снова оставили тележку со шкафом перед зданием. Полицейский Глад, державший столяра за плечо, втолкнул его в "дежурку". Он летел до самой перегородки. Там стоял портной, держась рукой за горло, словно оно было простужено, и пан участковый инспектор составлял на него протокол. Портного привели только что: его нашли в соседнем подъезде и он никак не мог объяснить, как он туда попал.