Иржи Марек - Паноптикум Города Пражского

Ничего иного не остается.

А вы не смогли бы защищать меня за деньги?

Смог бы, конечно, но не рассчитывайте, что оттого защи

щать вас буду лучше. Как видите, делаю все, что в моих силах, деньги тут ни при чем.

- Вижу, - вздохнул подсудимый, - я вижу... Но если со мной что случится, зачем вам оставаться внакладе? Мне по карману взять расходы на себя.

Молодой человек подумал, что это первая его победа, и дал своему клиенту подписать новую доверенность. Отрадно, что подзащитный заметил его добросовестность. Может, ее отметят и судьи с присяжными.

- Завтра выступит свидетелем ваша супруга, - напомнил

он.

- Что толку, лучше бы навоз вывезла, - со всей серьезностью сказал Бурда, и на том конвоир отвел его в камеру.

Тем временем пан Мразек тоже выказывал большую озабоченность проблемами земледелия и, рассуждая о будущем декоративном питомнике, вошел в такой раж, что пришлось ему самого себя окоротить: вдруг кто-нибудь из крестьян разбирается в этом лучше меня? А что каждый второй мог разбираться в этом лучше, чем он, сомневаться не приходилось.

Любезно сопровождаемый местным корчмарем, он отправился к подворью, о владельцах которого разузнал уже в полдень.

— Туда ходить не стоит, там живет девчонка, дочка покойницы, из-за которой сегодня в городе идет суд, - предупредил корчмарь.

— Ага, та, из-за которой вашего односельчанина вздернут! - вспомнил пан Мразек.

— Так уж оно водится, стоит только человеку попасть в лапы судейских...

— Не был бы виноват, не вздернули бы, - мудро замети пан Мразек.

— Дак он с ней полюбовничал, - вздохнул корчмарь.

— За это не вешают! Он получит свое за то, что убил ее!

— Убил ли! - засомневался корчмарь и даже задержал шаг, призадумавшись. - Я знаю одно: в тот вечер он был в корчме и после пошел домой, а не к пруду, иначе повернул бы на другой конец деревни.

— Так вам надо выступить с показаниями на суде! - оживился пан Мразек.

Корчмарь перепугался:

- Мне? Да ни в жисть! Стыдоба какая! Из меня на суде не выжали бы ни словечка. Я б ничего не вспомнил.

44

Что и можно было сразу предположить, вздохнул про себя пан Мразек и сказал:

- Я все-таки осмотрю этот дом. Понимаете, моей фирме понадобится какое-нибудь строение для складов и небольшой конторы.

Уже открывая дверь, он уловил в доме какую-то суету.

А переступив порог горницы, увидел одну лишь молодую деваху, с испугом озиравшуюся на боковую дверь. Красивой ее никто бы не назвал, но формы у нее были весьма пышные, если учесть, что нынешним летом она только закончила школу. Фигурой девочка напоминала уже молодую женщину. Она в спешке застегивала кофту, на печке стоял раскаленный утюг, а со спинки стула свисала куча белья.

Пан Мразек, пошныривая глазами по горнице, готов был присягнуть, что за полуприкрытой дверью в боковушке кто-то стоит - в щели маячила тень.

- Барышня дома одна? - заворковал он. - Я от деревообделочной фирмы, интересуюсь участками. Но вы еще, как я погляжу, слишком молоденькая, чтобы толковать с вами о куплях-продажах.

- Я не знаю, - улыбнулась девчонка, - вот, платье себе глажу.

Конечно, конечно, какая молодая и красивая девушка не думает о нарядах!

В суд назавтра собираюсь, - без особой радости объяснила хозяйка.

Ну что ж, тогда не буду отнимать времени... Небось тоскливо вам тут одной?

Ага.

- Брось, - загудел с порога корчмарь, - я тебя знаю, бы стро утешишься.

Девчонка надула губы, казалось, вот-вот покажет корчмарю язык, но так и не отважилась.

Пан Мразек покровительственно улыбнулся.

- Такая молоденькая надолго одна не останется, верно? Ну гак мы пойдем. До свидания, барышня.

Когда они вышли, корчмарь сказал:

Придурковатая. Бабы давно поговаривают, что ее подкинули.

Кто же? - изумился пан Мразек. Кто! Полудница [ 33 ] Полудница (мифолог.) - полуденная ведьма, похищающая детей. либо еще кто.

А что, женщины у вас до сих пор верят в полудницу? засомневался пан Мразек.

А чего бы им не верить? Вот сходите к старой Деймке, она вам такого понарасскажет! - убежденно ответил корчмарь.

Ну, меня больше лес интересует, - засмеялся пан Мразек. Но на обратном пути все же спросил, где эта старая Деймка живет.

Вечер ему пришлось просидеть в корчме, за разговорами о лесе и о том убийстве, а поскольку наш агент по древесине уже обзавелся кучей знакомых, говорилось при нем иначе, чем при жандармах. В том что Бурда виноват, большинство сомневались. И тем не менее было ясно, что они ради него пальцем не пошевельнут - такая уж, мол, его планида.

А человек всяко может узнать про свою судьбу, хотя бы у водяных в заводях- те все видят, - либо дождаться полуночи на Висельном холме, а потом плюнуть трижды через левое плечо, после чего ему явится душа какого-нибудь висельника.

Пана Мразека, который верил лишь карточным гаданиям, все это не только изумляло, но и удручало. Главным образом оттого, что эти почтенные мужики, такие душевные здесь, в корчме, к судьбе своего ближнего относятся, в сущности, с жестоким равнодушием

Когда он потом возвращался лесом к станции и оглянулся на домик, в котором сегодня побывал, то готов был дать голову на отсечение, что крадущаяся от халупы фигура ему не примерещилась. А еще там мелькнуло что-то белое - может, женщина в рубахе, а может, раз уж здесь это в порядке вещей, какая-нибудь бесовка.

Пан Мразек повернул назад, но мужская фигура пустилась наутек и исчезла. Старому инспектору ничего не оставалось, как продолжить свой путь. Из-за поезда, конечно, а не из-за того, что у него вдруг по спине мурашки пробежали.

Второй день процесса выдался бурным, но молодой защитник растерянным себя не ощущал. Во-первых, был к этому готов, а во-вторых, ночью выслушал рапорт пана Мразека. В душе он даже ликовал: идея обратиться за помощью к старому инспектору оказалась верной. Во всяком случае, теперь он знает больше, чем обвинительная сторона. И что самое важное - может привлечь и других свидетелей. Если даже говорить они будут не очень убедительно, он вынудит их своими вопросами признать, что в виновности крестьянина Бурды они сомневаются. Любопытно: обвинение сегодня выставит свидетелем несовершеннолетнюю дочь убитой! Прокурор, конечно, сыграет на таком крупном козыре: плач над ребенком, едва переступившим школьный порог, затем последует плач над ребенком нерожденным... И тут не останется ничего другого, как присоединиться к прокурорским рыданиям, попри читать дуэтом, правда в некотором диссонансе, - его проклятия тоже падут на голову преступника, но не на ту, что сидит на плечах его подзащитного. Чья она на самом деле, молодой защитник не знал, да и не стремился узнать.