Франц Фюман - Избранное

Гирмунда доверчиво последовала за лисом. Тот сделал прорубь во льду и велел моей жене опустить в воду хвост. Рыбы, сказал он, вцепятся в него, как в наживку. Моя жена осталась сидеть на льду, а вода в проруби вскоре опять замерзла, и жена едва могла шевельнуть хвостом. Тогда ока подумала, что на хвост, наверное, поймалось уже много рыбы, и хотела вытащить его из воды. Но Рейнеке уговорил ее еще немного подождать, и Гирмунда просидела там до тех пор, пока ее хвост накрепко не вмерз в лед. Когда Рейнеке это увидел, он поступил с обычным для него коварством: поднял шум, сбежались люди и напали на Гирмунду. И наверное, ее уже не было бы в живых, если бы она не рванулась и не убежала, оставив во льду свой прекрасный, пышный хвост!

Когда волк кончил, лис только рассмеялся и сказал:

— Может, меня надо покарать теперь и за то, что я указал волчице дорогу к пруду, чтобы она могла наловить там рыбы и не умереть с голоду? И может, я виноват в том, что волчица в своей поистине волчьей алчности хотела наловить как можно больше рыбы и потому вмерзла в лед? Что касается шума: его поднял не я, а сам волк. Он так жалобно выл и плакал, увидев свою жену во льду, что сбежались люди и напали на них обоих. Кто же в этом виноват, как не волк и его жена?

— Тьфу, Рейнеке! — закричала волчица Гирмунда-Алчная Пасть и выскочила вперед. — А о скверной истории с двумя ведрами вы уже не помните? Забыли, как когда-то у колодца влезли в ведро и камнем полетели на дно, где принялись отчаянно вопить и звать на помощь? Тут подошла я, наивная женщина, и спросила, что с вами случилось, вы же ответили, что лакомитесь рыбой там внизу, а рыбы столько, что вам одному с ней не справиться. Если бы я влезла в другое ведро и спустилась к вам, то могла бы тоже поесть рыбки, сколько душе угодно. Я, дурища, послушалась и, сев в ведро, полетела вниз, потому что я тяжелее лиса, а он пронесся мимо меня вверх, выскочил из ведра и был таков. Крестьяне вытащили меня из колодца и опять избили, несчастную, до полусмерти. Вот что вы мне подстроили, Рейнеке, и это не должно остаться безнаказанным!

Рейнеке же, выслушав волчицу, рассмеялся и сказал:

— Госпожа Гирмунда, неужели вы полагаете, что я должен отвечать за ваше легковерие? В сущности, вы должны меня благодарить за то, что я преподал вам урок, ведь старинная мудрость гласит:

Не всякого дари доверьем:

Мир полон лжи и лицемерья!

— Да! — воскликнул волк. — Что правда, то правда, вашим лицемерь-ем мы сыты по горло! Готовьтесь к бою! Пора с вами расквитаться! — И волк бросил Рейнеке перчатку в знак того, что их ссора должна окончиться поединком не на жизнь, а на смерть.

— Принимаешь ты вызов, предатель? — вскричал Изегрим.

— Против тебя — почему бы нет! — ответил Рейнеке, хотя он боялся волка, куда более сильного, чем он сам.

— Итак, решено, — проговорил король. — Завтра, ранним утром, начнется поединок.

Изегрим выбрал своими секундантами Брауна-медведя и Хинце-кота; Рейнеке выбрал Гримбарта-барсука и Монике, сына обезьяны Мертена. Но прежде чем Рейнеке лег спать, его навестила госпожа Рихгенау-обезьяна и дала ему ряд полезных советов.

— Послушайте, господин Рейнеке, — сказала госпожа Рихгенау-обезьяна, — я хочу дать вам несколько полезных указаний, ими всегда руководствовался Мертен, мой муж, и с их помощью одержал победу уже во многих поединках. Во-первых, состригите волосы, с головы до пят, натрите тело маслом, чтобы волк, как бы крепко ни хватал, не мог удержать вас в своих лапах. Во-вторых, завтра, с утра пораньше, не смущаясь, обмакните ваш пышный хвост в навозную жижу. Когда представится случай, вы хлестнете им волка по глазам, чтобы его ослепить. В-третьих, прикиньтесь трусом и бегайте от волка по кругу. Попытается он вас схватить, вы быстро заскребите задними лапами и швырните ему в глаза пыль и песок, когда же он перестанет видеть, смело нападайте на него, хватайте за горло, и не может того быть, чтобы вы не вышли победителем! А теперь ступайте и ложитесь спать, чтобы с утра быть бодрым и сильным, подкрепитесь чем-нибудь питательным и верьте в свою удачу!

Рейнеке поступил так, как ему велела обезьяна Рихгенау, и на следующее утро, когда он явился на место поединка — король, а также все господа и дамы уже сидели на своих местах, — навстречу ему грянул оглушительный хохот. Такого еще свет не видывал: лис, гладко выбритый с головы до пят, голое тело лоснится от масла, а пышный хвост весь мокрый и сочится навозной жижей! Король держался за живот от смеха, он хохотал так, что все вокруг дрожало, а Рейнеке тем временем думал: смейтесь, смейтесь, почтенные господа, — хорошо смеется тот, кто смеется последним!

Оба борца низко поклонились королю и королеве; затем на арену вышли судьи поединка — Леопард и Рысь, и схватка началась. Разъяренный, разинув пасть и растопырив лапы, ринулся волк на лиса. Рейнеке же, следуя совету обезьяны Рихгенау, притворился, будто струсил. Он отскочил на несколько шагов от волка, щелкавшего зубами, а сам при этом зорко поглядывал назад, поджидая удобного случая.

И случай не замедлил представиться: волк рванулся вперед, широко раскрыв глаза, чтобы не упустить из виду противника, и тут Рейнеке в первый раз смазал его по глазам вонючим хвостом. Волк громко взвыл и остановился, в этот миг Рейнеке задними лапами взрыл мелкий песок, ветер подхватил его и швырнул в глаза волку.

В таком духе битва продолжалась еще некоторое время; Рейнеке отступал и сыпал песок, и чем хуже видел волк, тем беззащитнее он становился. И вот лис решил, что пора прикончить волка. Рейнеке схватил его за горло, повалил наземь и теперь, когда волк лежал перед ним поверженный, принялся над ним насмехаться.

— Господин Изегрим, — заявил лис, — вы достаточно долго резали ягнят и душили телят. Настало время за это поплатиться. Сейчас вы в руках у Рейнеке, и кто знает, быть может, если вы скажете ему несколько добрых слов, он и подарит вам жизнь!

Услышав эти слова, волк со всей силой рванулся, пытаясь освободиться. Ему удалось вызволить шею, но Рейнеке цапнул его когтями за глаз и вырвал его. Когда волк почувствовал, что лицо ему заливает кровь, он пришел в бешенство. Схватил лиса, бросил его на траву, стиснул ему передние лапы и засунул себе в рот.

— Вот тебе, ворюга! — прохрипел он. — Пришел твой час! Сдавайся, не то я откушу тебе руки, и ты на всю жизнь останешься жалким нищим!

Рейнеке струхнул. Теперь он оказался во власти волка. Сдайся он, и ему до конца дней суждены позор и насмешки, не сдайся — волк его изувечит, а то и вовсе убьет. Поэтому лис заговорил медоточивым голосом.

— Ах, дражайший дядя, — тихо сказал он. — Отпустите меня, и я буду вашим слугой до последнего дыхания. Я буду все для вас делать: охотиться, рыбачить, таскать вам кур, гусей, уток, форелей, лососей, окуней и щук. Я буду спать у вас на пороге и охранять вас, как моих собственных сыновей! Скажите сами, дорогой дядя, разве мы с вами как союзники не могли бы властвовать над всеми — вы с вашей силой, а я с моей хитростью? Мне с самого начала претило, что я вынужден драться с моим любимым другом, потому-то я и щадил вас, как только мог. Я же только для виду поднял немного пыли и задел вас хвостом — я надеялся, вы заметите, что вовсе не собирался биться с вами всерьез. За то, что выдрал вам глаз, — простите! Это получилось нечаянно, исключительно по неловкости! Но за это я предлагаю вам возмещение, какого еще никто никому не предлагал: моя жена и мои дети станут вашими слугами, все мои сторонники возьмут и вашу сторону — Гримбарт-барсук, Мертен-обезьяна с сыном Монике и с женой, госпожой Рихгенау! Можете ли вы требовать большего? Какая вам польза от того, что вы меня убьете? Никакой. Так что оставьте мне жизнь и примите мое предложение!