Франц Фюман - Избранное

Внимание к происхождению, к первоистокам характерно не только для Ф. Фюмана — теоретика литературы, но и для Ф. Фюмана — гражданина и писателя. Как человека и как писателя, пережившего фашизм и испытавшего на себе дурман нацистской идеологии, его постоянно интересовал вопрос о социальных, политических, психологических истоках и источниках фашизма, вопрос о функционировании национал-социалистского идеологического и социально-психологического механизма, вопрос о том, когда, как и какими путями проникала нацистская идеология в сознание миллионов немцев. «Однополчане» (1955), «Суд божий» (1957), «Капитуляция» (1958), «Еврейский автомобиль» (1962), «Эдип-царь» (1966), «Жонглер в кино, или Остров грез» (1970) — вот некоторые стадии осмысления этой важнейшей для Фюмана темы. В критике давно подмечено стремление художника дойти до корней, до сути вещей, но такой подход, с точки зрения писателя, вовсе не означает, что избран облегченный и упрощенный путь, скорее наоборот — именно здесь, у истоков, яснее видны все хитросплетения общественного механизма, граничащие, на первый взгляд, с фантастикой и ирреальностью. Так, попытка исследовать тот начальный пункт, когда нацистская пропаганда и вся государственная система оболванивания, столь разработанная в третьем рейхе, начинали отравлять сознание молодежи, закономерно привела Ф. Фюмана от взрослых героев к героям-детям, а попытка правдиво показать корни и механизм этого процесса парадоксальным образом заставила его усилить в рассказах цикла «Жонглер в кино» («Мой последний полет», «Грозовой цветок») фантастические, или, говоря его собственными словами, «мифические», элементы. Столкнувшись в своем творчестве с необходимостью введения в повествование фантастических и ирреальных элементов для достижения реалистической, в сущности, задачи или, точнее, для лучшего, более адекватного художественного воплощения описываемых явлений, Ф. Фюман смог глубже понять сложных писателей прошлого и современности. Особенно впечатляют его статьи и речи, посвященные творчеству Э. Т. А. Гофмана, и книга о Г. Тракле.

Статьи о Гофмане, впервые опубликованные в 1976–1979 годах и выходившие также отдельной книгой, — не только изящные, хорошо написанные эссе, но и серьезные размышления о проблемах художественного метода. Важнейшее место в работах Ф. Фюмана о Гофмане и о Тракле занимает проблема связей художественного метода этих писателей, их образной системы — в одном случае романтической, а в другом — экспрессионистской — с реальной жизнью Германии начала XIX века и Австрии начала XX века, а также взаимосвязей их личной жизни с творчеством. Автор доказывает, по сути, очень простую вещь: Гофман и Тракль, если исходить из их жизни, специфики и таланта, окружения и эпохи, должны были писать именно так, как они писали, ибо только так они смогли сказать о жизни — и сказать правдиво и внятно — нечто такое, чего о ней не смогли в то время сказать другие. Примечательна в этих исследованиях и та предельная откровенность, с какой писатель показывает собственное многолетнее вхождение в сложный духовный мир своих предшественников по литературному ремеслу.

Жизнь и творчество Ф. Фюмана претерпели сложную эволюцию. На сегодняшний день наименее изучены ранние (до 1945 года) и поздние (после 1978–1979 годов) стадии этой эволюции. В 1980 году писатель утверждает, например, что стихи он начал сочинять, «как только научился писать. Они составляли необходимую основу моего существования». С. Хермлин, прочитавший опубликованные в годы войны стихотворения Ф. Фюмана, писал по этому поводу: «В них заметна была стилизация под античность: это вполне устраивало нацистов, но за этим — отдадим автору должное — скрывались и иные, лучшие тона. Фюман выступал в этих стихотворениях без героической позы, в них ощущался протест и темный, скрытый страх, не Юнгер был там со стальными грозами, а Тракль с его образом человечества на краю огненных бездн» [3] Стефан Хермлин. «Франц Фюман». — В кн.: С. Хермлин. Вечерний свет. Избранная проза. М., Радуга, 1983, с. 305. .

Многие произведения Фюмана заняли почетное место в литературе ГДР для детей и подростков: «В поисках волшебной пестрой птицы» (1960), «Забавный букварь зверей» (1962), «Сказки Шекспира» (1968), «Дымящиеся крупы лошадей в Вавилонской башне» (1978), «Сказки по заказу» (70–80-е годы). Фюман умел так филологически глубоко и художественно проникновенно разрабатывать известные мифологические и сказочные сюжеты, что многие его произведения способны в равной мере увлечь как ребенка, так и взрослого: «Рейнеке-Лис» (1964), «Деревянный конь. Сказание о гибели Трои и о странствиях Одиссея» (1968), «Песнь о нибелунгах» (1971), роман «Прометей. Битва титанов» (1974) и многие другие произведения.

В эстетических поисках Ф. Фюмана очень важное место занимает доклад перед студентами Берлинского университета имени Гумбольдта «Мифический элемент в литературе» (1974). На наш взгляд, самое важное в этом докладе — попытка писателя выявить и показать на основе анализа текстов разных столетии духовную сущность искусства, которую Ф. Фюман и называет «мифическим элементом». «Мифический элемент», или духовная сущность искусства, — это то, что делает искусство незаменимым для человека в сущностном плане, который отнюдь не идентичен с эстетическим планом. «Мифический элемент» в литературе есть не что иное, считает Ф. Фюман, как объективированный и обобщенный в художественных образах индивидуальный опыт миллионов отдельных людей, многих поколений. Человек двойствен по своей природе, Поскольку он существо биологическое и в то же время он немыслим вне общества. Двойственная — природно-биологическая и общественно-социальная — природа человека находится в постоянном, большем или меньшем, внутреннем противоречии, которое самим человеком далеко не всегда отчетливо ощущается. Отображение в художественных образах этого противоречия и вытекающих отсюда конфликтов — вот постоянный источник «мифического элемента» в искусстве… Таков в весьма упрощенном изложении ход рассуждений Ф. Фюмана.

Расширяя понятие «мифического элемента» в литературе до объема духовной сущности литературы, Ф. Фюман большое внимание уделял вопросам генезиса этой духовной сущности — отсюда его постоянный и укреплявшийся с годами интерес к мифологии, к сказкам, к различным формам народного эпоса.

В первые послевоенные годы, когда и сам Фюман, и миллионы немцев освобождались от дурмана нацистской пропаганды и постепенно приобщались к марксистско-ленинской идеологии, писателя, естественно, привлекала социальная правда сказки, строго разграничивающая силы добра и зла. Что же касается древней мифологии, извращенной фашистами, то сначала было необходимо развенчать лжемифы вроде «верности нибелунгов» или «исконно германской храбрости Зигфрида». Уже в повестях «Однополчане» и «Эдип-царь» Фюман показал социально-психологический механизм, с помощью которого нацисты создавали лжемифы, разжигавшие национальную вражду и милитаристский дух. Но разве допустимо отказываться от живительного источника народной мудрости, если враг попытался отравить его? Нужно лишь бережно очистить источник и продолжать им разумно пользоваться. Прозаические пересказы Фюмана «Рейнеке-Лис» и «Песнь о нибелунгах» преследуют в первую очередь именно такую, «очистительную» цель. При всем филологически бережном отношении к источникам писатель ставил своей задачей выявление социально-классовой подоплеки средневекового народного эпоса.