Андрей Диченко - Аномалии.INFERNO

Рядом с заброшенным зданием контрастно смотрелась хай-тек новостройка из стекла и бетона — таким образом двадцать первый век внедрялся в законсервированное городское пространство, придавая ему видимость вялотекущей эволюции, которая постепенно охватывала столицу республики. Новостройка, явно, была отведена под офисы, в которых средний класс варился в собственном соку.

Оба парня перелезли через кованый металлический забор и оказались прямо у входа в научно-исследовательский институт, в стенах которого, быть может, собирались мечтатели-ученые, чьи грезы были такими же масштабными и безжалостными, как и проводимые эксперименты. Скрипучая дверь открылась, и в нос ударил запах медицинского спирта, который у каждого человека, посещавшего учреждения здравоохранения, ассоциировался с приемом анализов крови. Грязный пол устилали пластмассовые тюбики, во многих из которых еще хранились подозрительные жидкости. Вероятно, они и были источником кисло-приторных запахов, витавших по зданию, словно призраки.

— Тут какая-то зловещая атмосфера. Давай капюшоны оденем… — тихо произнес Степан. Здание будто поглощало звуки, которыми были полны улицы в воскресный день.

— Зачем? — спросил Ярослав. В его глазах читалась какая-то растерянность, которая, вероятно, являлась первой ступенью на пути овладения страхом человеческой души.

— Не знаю. Просто мне кажется, что так будет лучше… — шепотом ответил Степан. И после этих слов головы парней были немедленно упрятаны в капюшоны, коими снабжалось большинство осенних курток.

Молодые люди начали свое путешествие с первого этажа. В их поле зрения попадали старые пожелтевшие тетради, которые странным образом остались целы — будто сама гниль боялась пожирать это место. Открыв одну из них, Степан принялся зачитывать фамилии каких-то пациентов. Рядом с каждым именем располагались определенные пометки, свидетельствующие о болезни. Часто красной ручкой выводилось слово «гепатит» и очень редко — «ВИЧ». Последнее было подчеркнуто либо обведено в кружок. В конце списка стояла дата: 14 октября 1986 года.

— Когда, вообще, обнаружили вирус СПИДа? — спросил Степан у Ярослава.

— Не знаю, — ответил тот и задумался. — Где-то в 80-м, наверное.

— Они здесь его, явно, исследовали, — как заключение произнес Степан, и они двинулись дальше.

По коридору на носилках несли человека. Точнее, трудно было сказать определенно, что это была за ноша, но, судя по очертаниям, проступавшим под черной клеенкой, это был человек. Санитары положили его на операционный стол, сами не зная, жив ли, как говорил этот доктор, «препарат» или же мертв. Ученый надел очки и правой рукой приподнял клеенку. Под ней он увидел побледневшее лицо.

— Пошли на второй этаж — там, наверное, есть еще что-то интересное, — тихо предложил Ярослав. Вероятно, он опасался, что в здании, кроме них, может находиться кто-то еще. Или же заброшенная лаборатория пребывала сейчас в состоянии тихого сна.

По крутой узкой лестнице они поднялись на второй этаж, где их ожидал темный коридор с ободранными обоями. По обеим сторонам прохода вырисовывались широкие пустые проемы. Вероятно, когда-то в них были двери, которые эвакуировали в интересах финансовой экономии.

Они прошли в одно из помещений, стенки которого были частично обложены белой плиткой. В центре его располагался заплесневевший плакат, на котором схематично была изображена инструкция по эксплуатации противогазов.

Пол с прорехами был усыпан мелкими бумажками и старыми пленками, которые, по всей видимости, служили материалом для микрофильмов. Степан поднял одну из черных пленок и присмотрелся к изображенным на ней миниатюрным диаграммам — это было единственное, что можно было разглядеть в скудном естественном освещении, исходящем от осеннего солнца, которое, определенно, с неохотой запускало свои лучи в эти чертоги.

Ученый подошел к большой клетке, выкрашенной в черный цвет. В клетке находился живой человек, который молча наблюдал за сотрудниками в белых халатах.

Ученый рассматривал вселяющие страх медицинские инструменты, аккуратно разложенные на белом куске материи. За спиной у исследователя врачи рассматривали в электронный микроскоп какие-то реакции. «Препарат» иногда моргал глазами, и по одному его виду можно было сказать, что он не ощущал себя участником происходящего, словно из его мозга извлекли элемент, отвечающий за восприятие реальности.

Ученый присел на корточки перед пациентом и с улыбкой на лице произнес:

— Ты хоть понимаешь, что мозг собаки куда совершеннее, чем твое никчемное серое вещество, полено? — исследователь посмотрел направо, где стояло еще одна клетка — с собакой, которая мирно спала, невзирая на шум.

Человек молчал.

Блуждая по помещениям, молодые люди наткнулись на ржавую печатную машинку, клавиши которой были частично выбиты, а, по большей части, просто-напросто сломаны. Она была непригодной для работы. Степан обратил внимание на разрушенный угол пола, где паркетная доска отогнулась и обнажала тайное хранилище, впопыхах нарочно сделанное. Он двумя руками уцепился за край паркета и отогнул его дальше. Зрению парня открылась стопка бумажных листов, которые, вероятно, были отпечатаны на этой ржавой машинке. Несмотря на сырость, которая плесневым десантом планомерно жрала бумагу, часть листов все-таки можно было прочитать.

— Что там написано? — с интересом произнес Ярослав.

— Да какие-то термины медицинские: кортексы, синапсы, нейроны… — произнес Степа, слегка наморщив высокий лоб.

Он взял последнюю страницу, которая, к удивлению, выглядела как новая.

— Ответственный за проект «Марс II» — Гурский Эдуард Львович, доктор физических наук, кандидат медицинских, — прочитал Степан. — Во как!

— Ну-ка, давай попробуем! — потирая ладони сказал ученый, гордо расхаживая перед человеком в смирительной рубашке. Он сидел на стуле и не подавал никаких признаков активности, за исключением ровного дыхания.

— Корень из 16 777 216, — скороговоркой произнес ученый.

— Четыре тысячи девяносто шесть… — промямлил подопытный, проглатывая буквы. За ним сидели два человека в белых халатах и что-то записывали в тетрадки.

— Неплохо! — произнес ученый. — А что, если 18 435 229 поделить на 245 и умножить на 43?

Испытуемый закрыл глаза и сидел так секунд пятнадцать. Потом рот его открылся — но вместо слов хлынула кровь из носа. Он захрипел и повалился на бок, высунув язык изо рта.

Ученый, устало вздохнув и подойдя к человеку, приложил руку к его шее.

— Пульс отсутствует. — Он спрятал руку в карман халата. — Несовершенные создания.