Джон О`Фаррелл - Мужчина, который забыл свою жену

— Вуди! Вуди! — Голос Мэдди раздавался всё ближе.

— Вуди, домой, — прошептал я, но псу хоть бы хны.

— Вуди, ко мне! — взывала Мэдди.

— ВУДИ, ПЛОХОЙ ПЁС! — отчаянным шепотом рявкнул я. — ДОМОЙ, ПЛОХОЙ ПЁС, МАРШ ДОМОЙ!

Удивительно, но подействовало — разочарованный Вуди нехотя развернулся и потрусил в обратную сторону.

— Вот ты где, противная псина! — услышал я и удивился звучанию её голоса.

У неё был легкий северный акцент — ливерпульский, наверное, не знаю.

Но я теперь был в безопасности. Сюда она не заглянет, так что можно спокойно подождать, а потом тихонько ускользнуть. Больше всего на свете мне хотелось увидеть её вновь, но мысль о том, чтобы преподнести ей печальную новость, приводила в ужас. Прикрыв глаза, я уткнулся лбом в пахнущую креозотом дощатую стену и шумно вздохнул.

— Прошу прощения, что вы делаете в моём саду? — возмущённо произнес аристократичный голос. Обернувшись, я увидел плотного румяного здоровяка лет шестидесяти, в руке он держал бокал, по всей видимости, с джин-тоником. — О, Воган, это вы! Простите, а я подумал, что в сад прокрался злоумышленник. Как, чёрт побери, поживаете? Сто лет вас не видел.

— Ой, э-э… здрасьте!

— Кажется, я понял… — самоуверенно произнес этот вульгарный тип в рубашке с расстегнутым воротом, но при галстуке, — понял, зачем вы здесь.

Я занервничал. Что ему известно? Он видел, как я шпионил за собственной женой?

— Правда? — пробормотал я.

— В долг не бери и не давай взаймы! — И он вопросительно усмехнулся.

— А… Шекспир?

— Бард собственной персоной! Хотите забрать свою волшебную вещицу, верно?

— Волшебную вещицу?

— Ну да, это… Боже правый, как же эта штука называется?

— Хм…

— О, я совсем из ума выжил. Как же это…

— Да-да, вы о чем, собственно?

— Я должен был вернуть давным-давно — какая необязательность с моей стороны. Впрочем, вы можете забрать сами — в сарае.

Послушно распахнув двери сарая, я уставился на хаос из садовой мебели, сломанных газонокосилок, ржавых жаровень и цветочных горшков. А ну-ка, угадай… Может, следует схватить старое велосипедное колесо: «Вот ты где! Ладно, если когда-нибудь оно вновь вам понадобится, вы знаете, где нас искать…»

— Как поживает Мадлен? — поинтересовался он, пока я делал вид, что внимательно осматриваюсь.

— Она… хорошо. Вот только что ездила по делам! — выпалил я, несколько чересчур горделиво, но всё потому, что наконец-то мог поделиться хоть какой-то подлинной информацией.

— Вот как… Что-то важное?

— Да нет вроде. Получила несколько больших картин…

— Она постоянно в работе, надо же!

— Правда? А, ну да, конечно!

— Знаете, вы должны как-нибудь заглянуть к нам на ужин, вдвоём.

— Благодарю за приглашение, это очень любезно с вашей стороны.

— В самом деле?

Похоже, мой ответ его всерьез удивил. Вероятно, предыдущие приглашения встречали резкий отказ.

— Может, тогда в эти выходные? Арабелла как раз вспоминала о вас, и в субботу мы абсолютно свободны.

— Нет, в субботу вечером не слишком удобно…

— Тогда днём?

Я, конечно, не был знаком с его супругой, но отчего-то подумал, что совместный обед с соседями не смягчит горечь нашего семейного краха.

— Знаете, вообще-то у нас сейчас трудный период. Мы с Мэдди… некоторым образом… полагаю, какое-то время будем очень заняты… (Судя по молчанию, он ждал подробностей.) Понимаете… у нас сейчас бракоразводный процесс.

— Бракоразводный процесс?

— Вот именно… такой, знаете, пробный. Чтобы проверить, как это бывает…

Последняя новость положила конец беседе. Сосед отставил свой стакан и сам зашел в сарай. Выяснилось, что вещь, которую я разыскивал, всё это время находилась прямо перед моим носом.

Десять минут спустя я стоял в набитом людьми вагоне метро и моё личное пространство было гораздо просторнее, чем можно ожидать в такой толпе. Вероятно, потому, что я крепко сжимал в руках здоровенные электроножницы для стрижки живой изгороди, с огромными зазубренными лезвиями. Штуковина оказалась слишком тяжелой, чтобы тащиться к Гэри и Линде пешком, и я принял отважное решение воспользоваться общественным транспортом.

Я криво улыбнулся нервной мамаше, которая поспешно потянула своего малыша дальше в глубь вагона. Я держал громоздкое оружие так уверенно-небрежно, словно для меня это обычное дело — ехать в метро в час пик с метровыми стальными челюстями наперевес. Парочка подростков восхищенно косилась в мою сторону.

— Крутотень! — пробормотал один из них, проходя мимо к выходу.

Всю ночь я не сводил глаз с часов. Лежал при свете ночника, в тишине и покое, если не считать маниакального маятника на стене напротив. Счастливый клоун без устали елозил по радуге, туда-сюда, туда-сюда. Но даже в его положении было больше смысла, чем в моём. К половине четвертого, когда стало ясно, что клоун не намерен отдыхать, я поднялся и прокрался в кухню попить воды.

Рассвет знаменовал наступление моего персонального судного дня. Я сидел за кухонным столом, прислушиваясь к ритмичной капели из крана. Покосился на плиту. Интересно, люди всё ещё кончают с собой, сунув голову в духовку, или с электрической моделью этот номер не пройдет? Рисунки на панели управления предоставляли некоторую информацию — рыба, курица, но «головы человека в депрессии» не нашлось. К пробковой доске у холодильника прикреплен телефонный счет. «Вы обновили Друзей и Семью?» — надпись на нём, крупными буквами.

Я отыскал телефонную книгу Гэри и Линды, пролистал до буквы «В». «Воган и Мэдди», аккуратно напечатано, чуть ниже адрес. Потом моё имя перечеркнуто зеленой шариковой ручкой и сбоку накарябан новый адрес, тоже в свое время перечеркнутый, и очередной адрес вписан уже синим, пониже прежнего, так мелко, что почти не разобрать. Отдельного места для «Воган» на этой странице не планировалось. С желтой страницы на меня в упор глядел номер моего домашнего телефона, последовательность цифр, которую я набирал тысячи раз. Я мог бы прямо сейчас позвонить Мэдди. Хотя звонок в половине четвертого утра едва ли убедит её в моей психической нормальности.

В кармане пиджака, хранившегося в сумке с моей одеждой, обнаружились личные вещи, и сейчас, устроившись за кухонным столом, я раскладывал своеобразные социологические карты Таро, извлечённые из бумажника. Вот карточка видеосалона. Она символизирует стабильность и определенные запросы — у вас, вероятно, есть DVD-проигрыватель, и вы из тех людей, кому нравится брать фильмы напрокат. В сочетании с карточкой «Районной библиотеки Ламбета» и «Картинной галереи Клапэма» это заставляет предположить, что вы довольно культурная личность, хотя, разумеется, недостаёт карточек «Британского института кино» и «Друзей национального театра». Карточка фитнес-клуба вроде бы свидетельствует о здоровом образе жизни, если бы не то, где именно она хранится, — заткнута так глубоко и плотно, что на ней даже отпечатался рисунок кожи бумажника, так что, видимо, карточкой никогда не пользовались. О достатке позволяет судить единственная кредитка, не золотая и не платиновая. Но есть и положительные моменты — судя по карточке кафе «Нерон», до бесплатного капучино осталось всего две марки…