Жанна Голубицкая - Записки брюнетки

Через пару кокосов с кашасой я уже знаю все о Клаудии — а заодно о ситуации в сфере интим-услуг в Бразилии. Моя новая знакомая радуется случаю поболтать по-английски: большую часть года она проводит в Амстердаме, где общается на этом языке.

— В Амстердаме я работаю в windows — танцую в витрине кабаре, — рассказывает Клаудиа. — Одновременно в один вечер в витрины выходят 5–6 девушек — мулатки, славянки, японки. Прохожие видят нас с улицы. Если какая-то из девушек приглянулась, заходят, знакомятся. Меня выбирают чаще других, хотя у меня самая высокая такса. Бразильянки сейчас в Европе в большой моде. Я прошу 500 евро за свидание — это 2 часа моего времени. Если договоримся, наверху есть номера.

— А здесь что ты делаешь? — любопытствую я.

— Здесь я отдыхаю, — улыбается Клаудиа. — Сейчас в Амстере «низкий» сезон, а здесь хорошо. У меня апартаменты тут, на Копакабане. Так, иногда подрабатываю, для развлечения и чтобы квалификацию не терять. Если мужик мне нравится, веду его к себе.

— Тоже по 500 евро? — изумляюсь я, невольно пересчитывая в уме свою зарплату.

— Нет, в Рио таких цен нет. Здесь у нас все дешевле, чем в Старом Свете. И лучше! — смеется Клаудиа. — Здесь девчонки больше 500 реалов (около 250 долларов) за 2 часа не берут. Ну и я им картину не порчу, держусь общего прайса.

Я узнаю, что арендовать апартаменты на Копакабане с видом на океан стоит порядка 1000 реалов (около 500 долларов) в месяц за «студио» — еврокомната, совмещенная с кухней. Цена может слегка варьироваться в зависимости от меблировки. Купить же подобное «студио» или даже «кондо» (квартиру с 2 спальнями) можно в пределах 40–70 тысяч долларов.

— Вот и считай, — импульсивно стучит по кокосу Клаудиа. — В Европе, конечно, выгоднее работать. А в Бразилии выгоднее жить. И приятнее! У меня мечта — купить собственный дом в Натале, это севернее Рио, чудесный уютный городок на океане. Вот накоплю на фазенду и уйду из бизнеса. Мне уже немного копить осталось: бывший муж-голландец мне 50 тысяч евро отступных прислал при разводе. Для Бразилии это баснословная сумма.

— А как ты вообще попала в этот бизнес? — задаю я извечный риторический вопрос обывателя проститутке. И получаю на него по-бразильски непосредственный и, судя по всему, правдивый ответ:

— Вот как ты думаешь, сколько мне лет? — Клаудиа приближает ко мне свое гладкое лицо, лишенное даже намека на морщинки. Но при этом в ее глазах — недюжинный жизненный опыт, его не спрячешь.

— Ну, лет 25–27, — беру я по максимуму. Выглядит Клаудиа молодо, ничего не скажешь.

— Мне 35, — улыбается довольная Клаудиа. — Просто я слежу за собой — массаж, косметолог, то-се… Но жизнь меня успела поболтать. В 20 лет я приехала в Рио с севера страны — так делает большинство юных симпатичных девчонок. Это в Рио и Сан-Паулу хорошо, а страна-то большая. В провинциях нищета, джунгли, полуголодные деревни, цивилизации никакой. Влюбилась в парня из Рио, жила с ним 3 месяца. Потом у меня был saudade, и чтобы избавиться от тоски, я вышла на Копакабану. Мне попалась хорошая менеджер. Моя первая такса была 500 реалов за 2 часа. Так что с годами я не подешевела! — не без гордости заключает Клаудиа. — В Европу меня увез один клиент-голландец. Даже женился на мне, мы прожили вместе почти 3 года. Потом разошлись. И я опять пошла лечиться от душевной боли на улицу — только на сей раз на Де Валлен в Амстере ( De Wallen — самый большой и самый известный район «красных фонарей» в Амстердаме, одна из главных достопримечательностей города) .

Все время нашей беседы чернокожая Долорес молча курит, время от времени исподлобья оценивая обстановку вокруг нашего столика.

— А зачем нужен менеджер? — интересуюсь я.

— Менеджер курирует порядка 10 девчонок. Договаривается с другими менеджерами о «зоне влияния», страхует, когда клиент подозрительный. Также у нее хорошие связи там, — Клаудиа показывает куда-то вверх в сторону гор.

Мне известно, что на горах в Рио расположены фавелы — трущобы, где базируется местная наркомафия. Причем некоторые «трущобы» выглядят весьма фешенебельно: нередко за убогими заборами скрываются настоящие роскошные виллы. А мафия в Рио имеет почти неограниченное влияние на все сферы бизнеса.

— А что такое saudade? — не сдаюсь я. Мне хочется понять, почему эта приятная во всех отношениях и отнюдь не глупая девушка вовсе не стесняется своей профессии.

— A saudade обязательно найдется у каждой красивой женщины, — смеется Клаудиа.

Я узнаю, что «содад » (saudade — порт.) — это непереводимое испано-португальское понятие. Если прислушаться, это слово часто звучит в романтических латинских песнях. Saudade обозначает нечто вроде «сладкой тоски», «воспоминаний о минувшей боли», «наслаждения страданием» или «тебя нет, но я счастлива от того, что ты был». Бразильянки умеют получать ни с чем не сравнимое удовольствие от посыпания былых ран солью. Прекрасно, если возлюбленный вас бросил, женился на другой или вообще умер. Ведь когда любимого волею судьбы нет рядом, любовь женщины к нему становится платонической и от того еще более возвышенной. Иными словами, это что-то вроде того, о чем Габриэль Гарсиа Маркес говорил: «Не плачь потому, что это кончилось, а улыбнись потому, что это было!». А Анна Ахматова: «Чтоб вечно жили дивные печали, ты превращен в мое воспоминанье…» Под жарким солнцем Рио в ритмах самбы содад и правда выглядит привлекательным. А вот в холодных российских широтах даже самый небольшой содад вызывает устойчивую депрессию. А жаль — красивое это переживание.

А вот для бразильянки иметь в истории своей личной жизни один, но роковой saudade, считается хорошим тоном. «Содад» обсуждают с подружками, о нем «светло грустят» и воспевают в песнях. Некоторые бразильянки полагают, что содад даже лучше, чем настоящий актуальный роман. Ведь «мужчина-воспоминание» не способен испортить вам настроение, прийти домой пьяным или зажать деньги на обновку. Он светел, прекрасен, бесплотен и фееричен — как сама любовь. К тому же, большой и светлый содад в жизни женщины дает ей практически неограниченные моральные права: содад может заставить пострадавшую от него даму менять мужчин как перчатки, и ее поймут. Содад может заставить выйти замуж или, наоборот, развестись. Может даже толкнуть на панель. Чувства — дело такое…

Вскоре к нам подсаживается симпатичный рослый канадец средних лет, завязывается светская беседа «ни о чем». Мужчина явно кладет глаз на Клаудиу, а она на него. Я начинаю прощаться. Клаудиа тоже встает и говорит канадцу: «У меня дома две красотки-шиатцу, мне надо их выгулять. Я живу здесь рядом». Канадец вызывается помочь погулять с собачками. Я тоже увязываюсь с ними, благо есть предлог: в Рио есть все — кроме общественных туалетов. Во всяком случае, к уличным кафе они не прилагаются. Еще мне очень хочется побывать в жилище настоящей бразильянки.