Жанна Голубицкая - Записки брюнетки

Резюме брюнетки:

Мужчины в белых халатах ведут себя по-разному — как и все мужчины на свете. Внутренняя порядочность не от халата зависит, а от человека. А Гиппократа, как я убедилась, умеючи недолго истолковать под свои нужды.

Когда учительница спит со своим несовершеннолетним учеником, что это — совращение, изнасилование, уголовщина? Или все-таки любовь? У бывшей школьной «англичанки» Юлии Алексеевны — свой опыт и свой ответ.

«Не отрекаются любя, ведь жизнь кончается не завтра, я не устану ждать тебя, а ты придешь совсем внезапно…» — это строки из Юлиной любимой песни. Она поет мне ее, аккомпанируя себе на гитаре, когда я прихожу к ней в гости на чашечку чая… И на историю, которую с подачи местной газеты в районе запомнили как «лав-стори с душком, потрясшую местную среднюю школу».

Юля — худенькая подвижная кудрявая шатенка с открытой улыбкой и усталыми глазами. По профессии — училка-англичанка. Ставит на стол коробку дорогих шоколадных конфет:

— Вот, ученики по старой памяти подарили на День учителя, хотя я в школе уже давно не работаю. Репетиторствую только.

Юля сидит дома с сынишкой двух с половиной лет, подрабатывает частными уроками английского. Сейчас ей 31, а когда она стала героиней той самой «лав-стори с душком», ей было 28.

Юля без конца отвлекается на проделки маленького Антона, который резвится вокруг нас — активный мальчик, за таким глаз да глаз. Кухонька у Юли крохотная, тесная, а всяких красивых безделушек — вазочек, креманок — много. Шустрый Антон так и норовит что-нибудь схватить: вот уже тянется к моей горячей чашке с чаем.

— Юля, тяжело тебе приходится с таким активистом! — сочувствую я.

— Да нет, я привыкла, — улыбается Юля, и ее усталые глаза словно загораются изнутри. — Мои родители рано умерли, младшая сестра осталась на мне. Я ее и вырастила одна, сейчас она учится в Москве. Так что я возиться с мелкими люблю. А Антошку вообще обожаю, он чудо! Мне же врачи до этого бесплодие ставили. А ведь вот — бог дал! Материально только тяжело, конечно. Мужчины-то в доме нет…

Осторожно перехожу к главной теме, ради которой пришла:

— Юля, я боюсь задеть твои чувства. Честно говоря, о твоей истории я знаю только из третьих рук. И, признаться, в чужих устах ты выглядишь не очень… Как бы сказать? Комильфо.

— Знаю-знаю! — смеется Юля. — Педофилка, насильница малолетних! Мне этим не тыкал только ленивый, после того как наша районная газетенка озаглавила так свою «разоблачительную» статью и поместила мою фотку. Тогда я, конечно, очень переживала. Но сейчас мне уже почти все равно, что обо мне говорят. Человек ко всему привыкает. Так что не бойся, спрашивай. Все, что тебе интересно, я расскажу тебе сама. Из первых рук.

По словам Юли, в школу она пришла в 27 лет. Пришлось срочно уволиться из одной фирмы, где до этого она три года работала секретарем-референтом:

— Роман у меня там был, с одним из замов главного. Он, конечно, женат был, но обещал от жены уйти. Хороводил меня почти два года, а потом случайно о наших отношениях узнали коллеги, дошло до его жены. Он меня и выгнал, предварительно обвинив в том, что это я нарочно растрепала в офисе, что сплю с ним. В общем, старо как мир! — машет рукой Юля. — Но тяжело от этого не меньше. Я влюблена была в него сильно.

Чтобы пережить крах своего романа, Юле надо было отвлечься, полностью сменить обстановку. Стряхнув пыль с диплома пединститута, она пошла устраиваться «англичанкой» в среднюю школу, прямо напротив собственного дома. Там кадров вечно не хватало, и ее взяли сразу.

— Зарплата, конечно, небольшая, но в остальном меня все устраивало, — вспоминает женщина. — От дома два шага, после обеда уже свободна, каникулы четыре раз в год. Кроме часов английского, взяла классное руководство, это хорошая надбавка. Мне повезло: из 10 «Б» тогда как раз классная руководительница ушла, уехала с мужем работать заграницу.

В Юлином классе оказался сын коллеги — математички. Звали его Стас. Юля вспоминает, что сразу обратила внимание на этого юношу. Он разительно отличался от своих сверстников:

— У него был очень взрослый, внимательный взгляд. И выражение глаз совсем не такое дурное, какое бывает у большинства мальчишек его возраста. Так смотрят взрослые мужчины, но не мальчики. И по манере разговаривать, и по суждениям, и даже по внешнему виду трудно было поверить, что передо мной десятиклассник. Помню первые слова Стаса, обращенные ко мне. Это было как раз после моего первого педсовета на новом месте работы. Мне как раз выдали учебный план, и я объявила своим новым подопечным, сколько классных часов проведу в первом полугодии: «В вашем обществе эти часы станут не просто классными, а суперклассными!» Звучит совсем не по-детски, согласись!

Мама Стаса, Тамара Георгиевна, сразу подошла к новой классной руководительнице и попросила относиться к ее сыну построже. Мол, он у нее «очень ранний, под влиянием старшего брата». По словам Юли, математичка была женщина хоть уже и немолодая, но очень ухоженная, хорошо одетая, в дорогих украшениях.

— В учительской мне сразу насплетничали, что Стасик — ее поздний ребенок, — рассказывает Юля, — а старший сын — мне ровесник. Обоих сыновей Тамара воспитала одна, муж ее бросил много лет назад. Наши училки очень хвалили ее старшего сына Артема: мол, он полностью взял на себя воспитание младшего. А теперь Артем вообще гордость семьи — поднялся, разбогател. У него собственный бизнес, очень успешный. Он-то пожилую математичку с младшим сыном и содержит. Забавно получилось: а моя младшая сестра Надя — ровесница Стаса. Может быть, поэтому нам со Стасом было друг с другом так легко?

По рассказу Юли мое воображение услужливо рисует портрет поистине замечательного юноши: удивительно мужественный, воспитанный, обходительный — и, разумеется, безумно хорош собой! Словно подслушав мои мысли, Юля достает из дальнего ящика затертую школьную фотку:

— Вот, прячу. А то нагрянет кто ненароком, увидит, скажет — извращенка! Никак не оставит в покое бедного несмышленыша.

Юля права: на групповом фото я без труда узнаю Стаса, хотя никогда в жизни его не видела. Этот высокий, статный блондин с горящим взором определенно выделяется из толпы школьников. В свои 16 лет он выглядит взрослым и притягательным мужчиной. Даже с фотографии от него исходят особые мужские флюиды, и взгляд какой-то магнетический. Любая настоящая женщина это почувствует, и я искренне соглашаюсь с Юлей: хорош, мерзавец!

— Тогда ты меня поймешь, — радуется Юля. — Он с самого начала вел себя как взрослый мужик, как матерый самец. Он командовал, понимаешь? Он вообще по характеру лидер, а со слабым полом и подавно. Возможно, это потому что он проводил все время в компании старшего брата, а с одноклассниками почти не общался. Говорил, что ему с ними скучно. «А вот друзья Артема — мои друзья, — говорил он мне. — С ними по-настоящему прикольно». Я, как ни старалась, никак не могла воспринимать его как школьника, как своего ученика. Особенно, когда мы оставались вдвоем.