Жанна Голубицкая - Записки брюнетки

Больший кошмар, чем уход — особенно, внезапный — из семьи жены или мужа, трудно себе представить. Однако, как гласит анонс старого триллера «Возвращение живых мертвецов», иногда они возвращаются…

Кто-то в гневе вычеркивает предавшую половину — и из сердца, и из жизни. Но есть и такие, кто терпеливо ждет, имея в душе твердую уверенность: лучше милому или милой не будет нигде. И однажды, поняв это, блудная половина тихонько поскребется в родимую дверь. Благодаря наличию в природе столь терпеливых и всепрощающих возлюбленных, существует и категория их «пользователей» — они, вдоволь нагулявшись, спокойненько разворачивают оглобли и возвращаются в семью, будучи абсолютно уверенными: их там ждут.

Хорошо это или плохо — принимать назад «блудных попугаев» — дело глубоко личное. Однако, как показывает практика, если вам действительно очень надо вернуть загулявшую или даже женившуюся повторно половину, сделать это можно. Перед этим нужно только как следует подумать и узнатьь некоторые психологические нюансы. Для этого воспользуемся опытом чужих проб, ошибок и побед.

В общей сложности Мила Рохас замужем уже более 20 лет. Правда, за этот срок она трижды разводилась и трижды выходила замуж. За одного и того же человека — своего первого мужчину и единственного законного супруга Диего.

— Мы с Диего познакомились на студенческой дискотеке в Москве, еще в начале 90-х, — рассказывает Мила. — Он с Кубы, учился в «лумумбарии». Я его увидела и потеряла голову: большего красавца в жизни своей не встречала! А уж как он умел ухаживать, какой был нежный, обходительный! В постели с ним я оказалась очень быстро, о чем ни капельки не жалела. Диего — просто фейерверк страстей!

Я приезжаю к Миле в роскошную квартиру на Кутузовском. Она прекрасно выглядит, гораздо моложе своих лет. Дом — полная чаша. Трое замечательных детей — дочь 17 лет, и сыновья 19 и 10. Старший, Леонардо, учится в Испании. Дочь Долорес прошлым летом поступила на филфак, на испанское отделение. Младший, 10-летний Фернандо, ходит в школу при посольстве одной из испаноязычных стран. Муж Диего успешно занимается бизнесом. Сфера его интересов — поставка в Россию товаров из Латинской Америки. Отпуск эта семья традиционно проводит в Рио, в Буэнос-Айресе или на мексиканской ривьере. Позавидуешь? Судите сами.

Мила любезно угощает меня настоящим бразильским кофе из тончайшего фарфора. В окно скупо заглядывает зимнее московское солнце, а на лице Милы сияет нездешняя улыбка. За годы жизни с кубинцем русская Мила сама стала похожа на жизнерадостную южанку. Такая же смешливая, эмоциональная, общительная, шумная. Сейчас Миле 40 лет, но, когда она говорит о муже, глаза горят как у девчонки. Я прошу ее рассказать мне свою историю. Знаю, что она сильно смахивает на затяжной латиноамериканский сериал.

Тогда, в 91-м, Мила быстро забеременела, и Диего предложил ей расписаться. Новоиспеченный муж перебрался из общаги «лумумбария» в Милкину двушку, где она жила с мамой. Родился Ленька (Леонардо), Мила взяла в институте «академ». Кончились зажигательные вечеринки в стиле «латино», начались будни — пеленки, бессонные ночи, нехватка денег. Мама Милы работала, Диего учился, а вечерами под разными предлогами исчезал. Мила крутилась с ребенком и по дому одна.

— В принципе, Диего хорошо относился к Леньке, мог взять на ручки, сделать «козу», — вспоминает Мила, — но реальной помощи от него не было никакой. И вообще ему не шла рутинная семейная жизнь, он сразу терял весь свой лоск и блеск. Танцы, тусовки, сигары — вот был антураж Диего, который ему очень шел. Вся бытовуха легла на меня, но мужа я все равно обожала. Мама пилила меня: мол, заставь его тебе помогать. «Пусть этот твой мачо хотя бы ищет подработку, — в сердцах говорила мама, — проку от него как от козла молока! Денег не несет, только пляшет там где-то…» Я соглашалась, обещала поговорить с Диего. Но стоило ему дотронуться до меня, как все тяжелые мысли улетучивались из моей головы. Я хотела только одного — чтобы он был со мной. Гром грянул, когда Леньке было полгода. Диего объявил, что уходит к другой.

Наедине с собой Мила рыдала, отчаянно ревновала, не могла смириться. Но возненавидеть мужа почему-то так и не смогла. В присутствии посторонних она держалась и даже пыталась оправдать неверного супруга: «Конечно, его харизму, его темперамент замечаю не я одна. Диего очаровать женщину — раз плюнуть! Но он вернется, я знаю. Никто его не будет понимать так, как я!» Близкие же откровенно не понимали Милу. «У тебя гордость есть? — недоумевали они, — или хотя бы чувство самосохранения? На кой тебе этот тропический кобель? У него, при таких повадках, небось и на Кубе пол-острова жен и детей! Найди себе нормального русского парня и забудь этого козла!» Когда Диего собирал вещи, Мила спросила:

— Ты уходишь навсегда?

— Never say never! — лукаво ответил неотразимый сеньор Рохас словами Джеймса Бонда. — Никогда не говори никогда!

Еще через пару месяцев Диего нарисовался, чтобы оформить развод. Мила послушно пошла в загс и официально развелась.

— Он звонил, интересовался Ленькой, — вспоминает Мила. — Денег иногда приносил, когда они у него появлялись. Я знала, что он живет на Арбате с какой-то «номенклатурной» дочкой. Мажорная девочка, видно, повелась на экзотические прелести Диего. Я видела, что у него появилась новая одежда, дорогие мелочи — зажигалка, часы. Она покупала его любовь, но я верила: рано или он вернется ко мне. Потому что никто не полюбит его так искренне, как я. Когда я первый раз оказалась в постели с Диего, я поняла: он дан мне богом. Я так ему и сказала: «Я не ошиблась, ты мой мужчина! И так будет всегда, что бы ни случилось. Запомни это!» И мне кажется, он запомнил ту ночь, тот предрассветный час и те мои слова…

Навещая сына, Диего каждый раз подозрительно вглядывался в Милино лицо. Ждал, когда она начнет скандалить, упрекать или хотя бы заплачет. Но брошенная жена вела себя стоически: говорила только о ребенке и даже поила беглого супруга чаем с его любимым сырным «эмпанадос» собственного Милиного приготовления. Откуда в 20-летней девушке взялось столько терпения, не понимал никто. «У меня бешеная интуиция, — объясняет Мила, — и я почему-то была уверена: настанет день, в который он вернется ко мне. Зачем же устраивать сцены, за которые будет потом неловко?»

До поры до времени Мила не предпринимала ничего. Но где-то через полгода, во время очередного визита Диего к сыну, она заметила в глазах мужа плохо скрываемую тоску. «Я прекрасно знала этот потухший взгляд, — говорит Мила. — Он означал: Диего смертельно скучно и одиноко. И я решила, что пришла пора действовать». Действия Милы были чисто женскими. В первый раз за долгое время она стала расспрашивать «экса» о его жизни — без нажима, без упреков, без сожалений. Незаметно для себя он разговорился, разоткровенничался. Оказалось, в его арбатской любовной эпопее все не так уж гладко. В какой-то момент Мила погладила своего «бедняжку» по голове, в знак благодарности он приобнял ее за плечи… Дело закончилось бурным сексом в бывшей супружеской постели.