Марсель Гафуров - Территория памяти
- Название:Территория памяти
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Издательство "КИТАП" имени Зайнаб Биишевой
- Год:2008
- ISBN:978-5-295-04375-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Марсель Гафуров - Территория памяти краткое содержание
Биография известного в нашей республике журналиста, писателя, переводчика Марселя Гафурова насыщена впечатляющими событиями и встречами. В этой книге представлены воспоминания о наиболее ярких эпизодах его журналистской деятельности и художественный цикл «Дудкинские рассказы», в котором отображена напряженная, подчас полная трагизма жизнь рядовых тружеников в нелегкие 90-е годы минувшего века.
Территория памяти - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Слушай, — сказал он председателю, милицейскому майору в отставке, — построить курятник вместо дома ты меня не заставишь. Если придут проверяющие с их дурацкими инструкциями, я сам с ними разберусь, а если еще раз подойдешь с нотациями, то — будь что будет — снесу твою башку вот этой лопатой! — И показал лопату, которой размешивал цементный раствор. Все, отпал от него председатель, знал, что Евгений Константиныч слов на ветер не бросает.
Кроме дома поставил Женя на своем участке остекленный парник, добротную баню, пристроив к ней кирпичный гараж для «Муравья» — мотороллера с кузовом, бревенчатый сарай, служивший мастерской и хранилищем для всевозможных слесарных и столярных инструментов. И чего только еще у него не было! Сварочный аппарат, мотопила «Дружба», электроплуг собственной конструкции, кормодробилка с электроприводом (понадобилась в пору ельцинского правления, когда народ, испуганный надвигающейся на страну нуждой, кинулся разводить в садах кроликов, уток и кур). Но главным предметом всеобщего восхищения и зависти была его циркулярная пила на мощной станине, позволявшая распиливать на доски и брусья выловленные из реки бревна. Для всего этого требовалась значительная территория, поэтому Женя расширил свой участок, частично засыпав примыкающий к нему карстовый провал, навозил на «Муравье» землю с пустыря от выкопанных для сбора мусора ям.
Уму непостижимо, откуда брались у него силы и на строительство, и на обслуживание обширного хозяйства, ведь одновременно он работал в городе и выполнял хлопотные обязанности электрика в своем товариществе. Уходил в город на работу в семь утра, возвращался в сад к семи вечера, и оставались у него на все про все лишь вечерние часы да выходные дни, когда хотелось еще и рыбу поудить, и телепередачи посмотреть, и книги почитать — был он страстный книгочей. Работал Женя в управлении механизации строительного треста обмотчиком — так, кажется, называется его специальность, проще говоря, возвращал к жизни сгоревшие электродвигатели различных строительных механизмов и слыл в Уфе одним из лучших специалистов по этой части. Отсюда и энергонасыщенность его садового хозяйства.
Циркулярная пила побудила меня после знакомства с Женей сделать следующий шаг к сближению с ним. Осенью 90-го года было объявлено, что население может бесплатно воспользоваться для своих нужд лесом, растерянным во время молевых сплавов и бесхозно лежащим на берегах рек, заодно очистив их. Я и воспользовался, решил построить себе в саду теплую избу вместо дощатой халупы. Не видя особой разницы между тем, что лежит на берегу, и тем, что плывет по воде, набрал, сколько нужно, осиновых бревен, за зиму поднял сруб и весной попросил у Жени разрешения уквадратить его циркуляркой бревешки на стропила.
— Возьми мою тележку, тащи бревнышки, — сказал Женя. — Только к агрегату я тебя не допущу, сам опилю, циркулярка — вещь опасная, вон Саня мой чуть без руки не остался.
Саня, его сын, ходил с перевязанной правой рукой — раскроил большой палец.
На следующий день в знак благодарности за услугу я принес Жене бутылку коньяка. Он обиделся:
— Я что — барыга или алкаш? Или деньги тебе девать некуда?
— Но, Женя, ты же доброе дело для меня сделал, сам работу выполнил. Труд должен оплачиваться, разве не так?
— Ну ладно, — согласился он. — Пусть постоит в шкафу, выпадет случай — посидим вместе.
Случай долго не выпадал.
У меня не было досок для настилки пола, но повезло выловить из реки сосновое бревно почти полуметрового диаметра. Вернее, выловил его один из моих знакомцев и уступил мне, не найдя ему применения, потому что бревно было полое, сердцевина сгнила. А мне оно сгодилось. Я разделил бревно на три части, расколол, перетаскал на свою улочку и принялся вытесывать топором плахи, чтобы, обстругав их затем рубанком, превратить в половицы.
Женя, увидев меня за этим делом, подошел полюбопытствовать, чем я занимаюсь. Удивленно покачал головой:
— Ты прямо как Робинзон Крузо, будто на необитаемом острове живешь. А циркулярка моя для чего?
— Неудобно ведь, Константиныч, все время тебя беспокоить.
— Неудобно штаны через голову надевать!.. Сейчас я «Муравья» своего подгоню, перевезем ко мне и распилим. А то ты месяц с этим проваландаешься, и мало того, что руки себе отобьешь, еще и половину древесины в щепки переведешь. А древесина ничего, здоровая…
…Пока распиливали, хозяин — у станка, я — на подхвате, пришел Фарит, принялся резать стекло для заложенной Женей второй теплицы. У Жени топилась баня, превосходная, надо сказать, баня на финский манер, то есть с сауной, и, когда мы завершили работу, Женя предложил побаниться втроем.
— Вот и случай, — сказал он, глянув на меня, — распечатать твой коньяк. Посидим, поговорим…
Хорошо, душевно посидели. В предбаннике на небольшом столике запел электрический самовар, и мы, разомлев в сауне и чуть-чуть захмелев от коньяка, долго пили чай, беседуя о житье-бытье. Всем троим это очень понравилось, и с тех пор повелось баниться втроем у Жени, хотя и у меня, и у Фарита были свои баньки. Раз в неделю засиживались до глубокой ночи за чаем и дружескими разговорами.
О чем мы говорили? Да о чем угодно. Женя прекрасно разбирался и в житейских делах, и в политике, и, к некоторому моему удивлению, в литературе. Как я уже упомянул, он был страстный книгочей, я — тоже. О какой бы книге из тех, что на слуху, я ни упомянул, Женя высказывал обоснованное суждение, что для рядового рабочего, хотя бы и со средним образованием, было, на мой взгляд, не совсем обычным явлением. И когда он успевал столько читать?
Правда, когда заходил разговор о книгах, Фарит скучал, он не был начитан, как мы с Женей, к тому же русским языком владел по школьной мерке на «троечку», говорил замедленно, тщательно подбирая слова. Фарит, оказалось, тоже редкостный, как Женя, мастер в своем деле, столяр высшего разряда, даже удивительно, что они приняли меня, неумеху, в свою компанию как равного себе. Но из-за недостаточной начитанности Фарит, видимо, испытывал неловкость и для самоутверждения, преодоления чувства неполноценности принимался хвастаться своими былыми знакомствами в высоких сферах.
Его, как лучшего столяра треста, послали однажды наладить дверь в кабинете первого секретаря обкома КПСС Шакирова. Шакиров Фарита запомнил и затребовал потом на отделку своей квартиры.
— Строгий, скажу я вам, был человек, но с рабочими разговаривал вежливо, — ударился как-то в воспоминания Фарит. — И Королев такой же был…
— Какой Королев?
— Который главный конструктор космоса. Я с ним, братцы, вот как с вами, лицом к лицу разговаривал.
— Иди ты! И где же ты с ним встретился?
Шрифт:
Интервал:
Закладка: