Сергей Антонов - Поддубенские частушки. Первая должность. Дело было в Пенькове

— Или прямо главному инженеру.

— Хорошо, Пётр Петрович.

— Меня Андреем зовут. Это я так… А вас как спросить, если придётся?

— Нина Васильевна.

— Будем знать. А я думал, вы к нам на экскурсию. Но когда вы сюда пришли, сразу понял, что нет. По нашим-то панелям редко кто ходит… Так не забудьте про сетки… — напомнил он ещё раз, опустил лёгким движением головы щиток и принялся за работу.

«Что же мне теперь делать? — подумала Нина. — Можешь не можешь, инженер Кравцова, а надо идти… Обо мне даже и приказ, наверное, не успели написать». Она посмотрела вниз, страшно завидуя ходящим по земле людям, и, собрав всю свою волю, попыталась оторваться от колонны. Но сразу же у неё закружилась голова, защекотало в пятках, и она поняла, что не сможет сделать ни шагу.

А вокруг обычным, спокойным порядком шла работа; глубоко внизу сигналили машины, гремела арматура, раздавалась барабанная дробь пневматических ломов, и метрах в десяти от Нины, в стеклянной комнатке подъёмного крана, молоденькая синеглазая девушка двигала рычаги, и тень огромной сквозной стрелы, как тень самолёта, мелькала по колоннам.

— Вы ещё здесь? — спросил Арсентьев, поднимая щиток.

— Она, если ты хочешь знать, боится! — крикнул сверху Митя и засмеялся. — Извиняюсь, конечно…

— И ничего в этом нет смешного, — с отчаянием проговорила Нина.

— Я и сам знаю, что ничего смешного. Тут надо одно: считать, что ты на низу, — и тогда всё в порядке. Вот один американец проложил между небоскрёбами доску, сказал, что пройдёт по ней на спор с завязанными глазами. «Не вижу, говорит, разницы. Если у меня завязаны глаза, мне всё равно, где доска, — на земле лежит или висит на высоте двухсот метров». Ну, завязали глаза и пошёл. И, конечно, загремел оттуда…

— Высказался? — сердито спросил Арсентьев.

— А что?

Арсентьев растерянно посмотрел на Нину, подумал и проговорил:

— Долго вы так думаете простоять?

— Не знаю.

— Вот ещё новое дело. На руках, что ли, вас донести до лестницы?

— Нет, нет. Не надо!.. Придумайте что-нибудь, пожалуйста.

— Я понёс бы, да дело серьёзное. Не могу брать на себя такую ответственность. Ты вот байки только рассказываешь, — обратился он к Мите, — людей пугаешь. А ты посоветуй что-нибудь.

Они долго молча смотрели друг на друга.

— Ребята, я сейчас упаду, — сказала Нина, пытаясь закрыть дрожащие веки.

— Если бы настлано было, она прошла бы, — наконец проговорил Митя.

— Высказался? — снова оборвал его Арсентьев, но вдруг встрепенулся, встал и закричал синеглазой девушке, сидящей в рубке крана: — Маруся! Попроси сигналиста срочно подать в мой пролёт две плиты пятый номер! Спущусь — прорабу объясню.

Нина увидела, что девушка кивнула, поговорила по телефону, двинула рычаги, в небе проплыла огромная стрела, и вскоре прямоугольная железобетонная плита закачалась над головой Арсентьева.

— Майне, ещё майне! — кричал он, поднимая руку.

Плита осторожно легла на ригеля, и Нина вдруг очутилась на широком бетонном полу, на котором навеки застыли следы чьей-то большой подошвы. Минут через пять такая же плита была уложена во второй пролёт, и, стараясь не смотреть на Арсентьева, Нина побежала вниз по прозрачной лестнице.

«Сейчас же обязательно ещё поговорю с главным инженером, — думала она, — и, пока не поздно, откажусь от этой работы».

Но внизу, на твёрдой, надёжной земле, люди занимались делом, никто нe обращал на неё внимания, а в прохладном коридоре уже висел приказ, в котором говорилось, что инженер Кравцова Нина Васильевна зачислена исполняющей обязанности инженера по технике безопасности с месячным испытательным сроком.

Почти весь следующий день Нина потратила на ознакомление с проектом организации работ, с длинной пояснительной запиской и с десятками огромных чертежей, которые было легко разворачивать и трудно складывать. Главный инженер, прекратив приём посетителей, долго рассказывал ей об опасности открытых проёмов, «пьяных» лесов и неисправных такелажных приспособлений; и Нине поначалу показалось несколько преувеличенным значение, которое он придавал её работе. Но к концу разговора, когда главный инженер пожал её руку и заметил: «Надеюсь, на вашей совести не будет ни одного калеки», — Нина вдруг поняла, что её заботам поручаются жизни сотен людей, и даже испугалась, поняв это.

А ещё через день она получила в канцелярии казённый блокнот и карандаш и начала свой первый обход участков.

На втором этаже, в том самом помещений, где будет зал для банкетов, она увидела сбитые на скорую руку леса. Судя по тому, что рядом возился с проводами Арсентьев, леса предназначались для сварщиков. С устройством лесов и подмостей Нина хорошо познакомилась ещё на практике и теперь сразу же заметила непорядок. Возле лесов стояли начальник третьего участка Иван Павлович и плотник, только что заколотивший последний гвоздь в это шаткое деревянное сооружение. «Подходить или не подходить? — подумала Нина, боясь, что насмешливый Арсентьев не удержится, чтобы не намекнуть о позавчерашнем случае на шестнадцатом этаже. — В конце концов не сегодня, так завтра мне придётся встретиться с ним. Надо подойти», — решила она и, остановившись, спросила Ивана Павловича строго:

— Что это такое?

— Вспомогательное сооружение под названием «леса», Нина Васильевна, — снисходительно объяснил начальник участка. — Вот стойки, вот раскосы…

— Это жёрдочки, а не раскосы, — сказала Нина, стараясь не встречаться взглядом с Арсентьевым.

— Какие же жёрдочки! — похлопывая но самому толстому горбылю, так же снисходительно возразил Иван Павлович. — Сечение согласно проекта.

— Вот жёрдочка. И вот… — всё больше и больше раздражаясь от снисходительного тона, сказала Нина и отметила крестами негодные раскосы. — Прошу заменить.

— Да что вы, Нина Васильевна, вы ещё не в курсе дела!

— И стойки не вертикальные. Совсем «пьяные» леса.

— Где же вы увидели не вертикальные стойки?

— А вот — посмотрите отсюда.

— Это отсюда. А если взглянуть с другой стороны, то очень даже вертикальные.

Арсентьев и плотник, собравшиеся было уходить, со строгими лицами ожидали, чем кончится разговор начальства.

— Как хотите, — сказала Нина. — Если кто-нибудь полезет на эти леса, запишу нарушение.

— Нет, зачем же писать? — быстро проговорил Иван Павлович, сразу сделавшись серьёзным. — Поправим, всё исправим. Что же это ты, Вася, жёрдочек наколотил?

— Какой материал дали, из того и сбивал, — хмуро объяснил плотник.

— Надо требовать материал согласно проекта. Что это у тебя за стойки? Разве это стойки? Чтобы через час всё было исправлено!

Плотник начал отбивать раскосы, а Арсентьев спросил тоскливо: